ившееся тело метрах в двадцати от прохода, — Это мы в прошлый раз чистили тут, троих ходячих сторожей завалили и у одного помню, связка ключей была.
— А взрывчатку-то чего не взяли?
— У нас продуктовый рейд был, да и как-то не к месту было, — Мирный перехватил пулемет, используя сошки, как ручку, — Все, выдвигаемся. Следите за секторами.
Мы с Мирным практически одновременно вошли внутрь. Здоровенный ангар, раза в полтора больше, чем у Грека, но практически пустой. Повсюду пустые стеллажи, только на нескольких верхних полках осталось несколько ящиков. В самом конце дополнительный забор из сетки с красно-желтым знаком: DANGER. Explosion risk и навесным замком на двери. За забором еще один стеллаж с черными контейнерами с еще большим количеством наклеек и маркировок, предупреждающих об опасности взрыва.
Амазонки остались караулить вход, а мы втроем, сосредоточившись по проходам между стеллажами, двинулись внутрь. Я спрятал «шмайсер» за спину и достал фонарь с «глоком». Шел медленно, стараясь высветить каждый угол и каждую полку, параллельно прислушиваясь к чутью. Но то ли отсюда все ушли, то ли алмаз на шее мешал поймать нужную волну. Что-то елозило на уровне взрывоопасного риска, но ухватить это чувство я не мог. Может и правда близость с алмазом сбивала настройки.
— Ключи у меня, — зажимая нос, прогундосил Мирный, — Какие же они все-таки вонючие. Обглодали, как шакалы, а от трухи все равно блевать тянет.
— Тихо, — шикнул Саня, — Слышите?
Все замерли прислушиваясь. Сначала звякнула связка ключей, которую Мирный вытер о штанину и спрятал в карман. Потом Саня щелкнул затвором автомата. И только потом пошли звуки не от нас — стук прогибаемого металла, будто по крыше кто-то крадется. Что-то заскрежетало в дальнем углу над стеллажами, потом совсем рядом, а перед нами заблестела пыль, посыпавшаяся сверху.
— Бамос, Валька, прием? Вы там все уснули что ли? На крыше есть кто-нибудь?
— Бдим во все глаза, как новогоднее поздравление президента по телику. У меня чисто.
— У меня тофе.
— С моей стороны никого, но есть дыра в обшивке, — отозвалась Валькирия. — Что внутри не вижу, угол слишком острый.
Мы по новой стали озираться по сторонам, высвечивая потолок. Но отверстие так и не нашли, даже фонари выключили, надеясь проникающий свет заметить. У нас тоже чисто. Но звук повторился — глухое колебание тонкого стального листа, а затем легкий скрежет.
— Здесь двойной потолок что ли? — удивился Мирный, — Парни, кучкуемся. Занять круговую оборону.
Мы собрались на свободном пятачке перед отсеком со взрывчаткой. Амазонки потянулись к нам, со свистом раскручивая свои мечи.
— За спину не пальните только, — прошептал Саня, обернувшись на контейнеры со взрывчаткой.
Топот и скрежет повторились прямо над нашими головами и расползлось по углам ангара. Я повел стволом за звуком, отметив, что парни делают также, только резче. Мирный еще и вертелся на месте со своим пулеметом, чуть Саню не сбил.
Показалось, что алмаз в мешочке потеплел. Не уверен, мог и фонарик просто нагреться, а мне уже додумалось. Донесся отголосок зова — не всепожирающая ярость, а что-то мелкое, гадкое и пакостное. Образы, подстегивая воображение, вмиг собрали силуэт Шекхед, трущую свои щупальца и приговаривая: «Шшшалость удалассссь».
— Она знает, что мы здесь, — прошептал я, — Надо уходить, это ловуш…
— Парни, прием! У входа движение, силуэт мелькнул, — одновременно со мной сбивчиво затарахтел в рацию Бамос, — Не понял кто. Возможно, собака.
— Хуяка, млять, — взревел Мирный, разворачивая пулемет в сторону входа, — Это ходячий лев, на хер. Пусть только подойдет…
Глава 22
В проеме ворот появился силуэт, через ребра которого сочился свет снаружи. Здоровый, на голову выше и шире, чем тот, с которым я как-то встречался в гаражах. Зверь, будто живой, вальяжно переставлял лапы, не издавая ни единого звука. А когда подгнившая морда попала в луч фонаря, лишь мотнул слипшейся гривой.
— Парни, он не один, — прошипела рация.
— Бамос, заебал! Ты либо заранее сообщай, либо вали их сам уже… — Мирный перевел ствол пулемета на второго зверя, потом на третьего и обратно, — Левый мой.
В рации раздалось недовольное сопение, и послышался выстрел. Задницу последнего вошедшего зверя вмяло в пол. Хрустнула кость, но лев, не обращая внимания на отнявшиеся лапы, пополз к нам на передних, оскалившись и вывалив полусгнивший язык.
Этот хруст и послужил сигналом и для нас, и для зомби — мы разом открыли огонь с трех стволов, отбрасывая самых дерзких. Руководил нашим хором пулемет Мирного, но и мы с Саней не отставали. Я забил на пистолет, бросил фонарик под ноги, и от души тарахтел «шмайсером». Огонь — швейная машинка просто, а не музейный экспонат! Еще всех нас перестреляет.
Первый, самый здоровый лев, оказался чересчур быстрым. Получил несколько пуль в грудь, ушел в сторону и прыгнул на стеллажи, скрываясь из вида в переплетении профилей и полок. Левый до нас так и не дополз, получив короткую очередь в морду. Зато в проеме появлялись новые силуэты.
Выстрелов Бамоса в грохоте нашей собственной пальбы мы не слышали, но его работа была более, чем наглядна — каждый второй лев падал, не успевая пересечь линию света.
— Я пустой, — крикнул Мирный, — Перезаряжаюсь, прикройте.
Амазонки — наш последний, хотя стояли к выходу первыми, круг обороны, сместились, чтобы прикрыть пулеметчика. На ходу сбили двух, прорвавшихся львов, и встали перед Мирным.
— Замок открой! — я крикнул Мирному, сам быстро сменил магазины и продолжил уже в рацию, — Вадик, забирай нас! Стену сможешь сломать?
— На феферной фтороне попробую, фдите!
— Бздим, еще как бздим, родненький, — хохотнул Мирный, а потом матюкнулся на замок, который судя по скрипу никак не хотел открываться.
— Не фмефно. Ефе гофти идут, теперь уф точно бфдите.
Началась какая-то игра в кошки-мышки, и я до конца не понимал, кто есть кто. Львиная стая не заканчивалась. Завалишь одного, отвернешься к другому и отбросишь, а на месте первого уже новый. Львы не лезли в лоб, заскакивали в ангар и разбегались по сторонам, скрываясь за стеллажами. И нападая именно с той стороны, где их не ждали. Отвлекали, разводили наши стволы по сторонам, а в это время в ворота спокойно проникали «прыгуны».
— Да, откроешь ты уже когда-нибудь эту чертову дверь? — я отбил прикладом тощего зверя, прыгнувшего на меня сверху, и выстрелил в зомби, вертящего головой в поисках одного из нас, — Мы долго не продержимся…
— Ииии щааа, заело, мать… — натужно проревел Мирный, а я уже мысленно попрощался с ключом, но в промежутке между выстрелами отчетливо прозвучал щелчок и скрип петлей. — Берите ящики, я прикрою.
Мирный поднял пулемет, встряхнулся, покрепче расставил ноги и, напевая под нос какую-то воинственную песенку, открыл огонь. Слету завалил двоих и отбросил еще одного, которого тут же добил Саня. Амазонки проскочили к нам за спину и побежали за контейнером. По словам сапера, нам с лихвой должно хватить и одного.
Фламинго мечом подцепила крышку, и, глазом не моргнув, засунула руку в контейнер, пошерудила там и показала нам брикет светлого цвета. Я кивнул и сразу же переключился на очередную кошку, прыгнувшую из полумрака.
После того как включился Мирный, мы стали побеждать. Три или четыре тени прятались у выхода, перекрывая путь. Амазонки подхватили контейнер, даже с моего места было видно, как напряжены руки у Метеорки, а у Фламинго пульсируют надувшиеся вены на шее. Но девчонки шли к нам. Метеорка косилась назад, чтобы не споткнуться. До забора оставалось всего пара метров, и столько же до нас.
В этот момент раздался скрежет под потолком. Резкий металлический звук, будто консервную банку ножом вскрывают. На пол и на стеллажи со звоном упало несколько профилированных листов.
— Воздух! — завопил Саня, первый поднявший ствол с фонарем вверх, — Циркули! Трех вижу, нет четверых.
— Какие нахер циркули? Это же пауки! — Мирный тоже задрал пулемет и открыл огонь, чиркая и рикошетя по металлу.
Почему «волки» звали циркулей пауками, я понял сразу. Может, встреться я с ними первый раз в таком положении, также бы назвал. Худое черное тело с еще более тощими конечностями прилипло к потолку. Суставы вывернуты за спину и воткнуты в крышу, позволяя им, как настоящим паукам, держаться на потолке. Еще профили перекрытия добавляли эффекта паутины.
Они прыгнули одновременно. Я только и успел подставить «шмайсер» под летящую тварь. Длинной очередью сбил ей полет, отбросив на стеллаж, и кувырком ушел в сторону. И только тут до меня допер смысл Саниных слов, что их четверо.
Я обернулся на склад с контейнерами и словил такую волну зова, будто меня током ударило. Четвертый циркуль был за сеткой. Цокал острыми лапами, разбрызгивая кровь и топча обезглавленное тело Метеорки, а передними пытался достать Фламинго. Раскрывшийся контейнер валялся на полу между ними. Фламинго отступила к стене и довольно шустро, как профессиональный фехтовальщик, отбивала грубые выпады «циркуля».
Забывшись в волне злобы и жажды мести за амазонку, я разбежался и прыгнул на мутанта. Над ухом, чуть опережая пулеметную очередь, пронесся разъяренный голос Мирного: «Завалю, урода!»
Мутанта снесло к контейнерам, а я рухнул на тело Метеорки. Прости, девочка, мы отомстим…
— Не стрелять, там взрывчатка! Сам! — Я подскочил к оглушенному «циркулю», добавил прикладом в нижнюю челюсть, запрокидывая ему голову, и приставил ствол «шмайсера» в подбородок. Надавил и потянул спусковой крючок, стреляя, пока не опустел магазин. Из продырявленной крыши на меня упали лучики света, а «циркуль» сполз на пол.
Контейнер за его спиной, как в фильме «Криминальное чтиво», когда Траволта после стрельбы невредимый оглядывается, по кругу был обведен прострелами в стене, но сам не пострадал. Я посмотрел на Фламинго, на ее улыбающийся, полный благодарности взгляд, и чертыхнулся — ну что у этих макуто в голове? Подругу только что обезглавили, а она, похоже, рада, что еще больше теперь мне должна за второе спасение.