- Вот так. Хорошо. Позволь ему коснуться задней стенки твоего горла и медленно вытащи его изо рта, нежно посасывая.
Она подчиняется, глядя на меня своими большими карими глазами, словно ожидая моего одобрения. Я глажу её по спине и киваю, прежде чем перейти к следующей домохозяйке.
- Шейла, детка, не забывай про язык, - говорю я, кладя руку ей на плечо, и присаживаюсь рядом. – Оближи кончик, когда вынимаешь его изо рта. Да, вот так, теперь по кругу. Представь, что ты пробуешь на вкус капельку смазки, выступившую на головке. Это свидетельство его желания. Он хочет тебя. Теперь возьми его в рот и сожми у основания.
Как и Мэриэнн, Шейла делает в точности, как я говорю. Она даже закрывает глаза от удовольствия, представляя, как горячий пульсирующий член скользит у неё во рту. Я почти улыбаюсь от гордости, когда из глубины её горла раздается стон. Она тоже чувствует это. Мысль о том, чтобы поставить мужчину на колени, лаская его своим ртом, невероятно возбуждает её. Черт, это даже меня немного возбуждает.
Рядом с Шейлой, Лэйси пытается освоиться со своим пластиковым членом и сосет его что есть мочи.
- Полегче, Лэйси. Делай это медленно. Чувственно. Не торопись. – Я кладу руку ей на затылок и медленно надавливаю, заставляя её подстроиться под мой ритм. – Медленнее, милая. Вот так. Почувствуй каждый дюйм. Наслаждайся им, смакуй его вкус. Возьми его в рот, детка, как можно глубже. Да…Вот так, до задней стенки твоего горла.
Я осторожно тяну её за волосы и она приглушенно стонет в ответ. – Хорошо. Теперь чуточку быстрее. Соси жёстче, детка, но не забывай о нежности. Пройдись по всей длине своим милым влажным ротиком.
Снова потянув её за волосы, я ускоряю темп, пока голова Лэйси не начинает равномерно раскачиваться вверх-вниз. Когда она сжимает фаллоимитатор в ладони и с энтузиазмом начинает его сосать, помогая себе рукой, я отпускаю её и делаю шаг назад, любуясь маленьким монстром, которого я создал.
В своей работе я активно привлекаю женщин к постижению искусства орального секса, заставляя их ощутить дискомфорт и собственную неопытность. Вот то, что помогает мне отвлечься от давления в висках и отпустить накопившуюся в затылке ярость. Не говоря уже о надоедливой боли в груди. Я просто отпускаю все это. Отпускаю и концентрируюсь только на своей работе. Это именно то, чем, блядь, мне следовало заняться с самого начала. Не смешить эту дуру, пока она плачет по своему изворотливому ублюдку мужу и их развалившемуся подобию браку. Не просиживать штаны за просмотром тупых сериалов и не жрать всякую дрянь, пока она прижимается к моему боку как гребаная динамщица, коей она, по сути, и является. Я не должен был позволять ей заставить меня поверить в то, что я значу для нее гораздо большее, чем просто наемный работник, и почти что чертов лучший друг-гей.
Как я до этого докатился? Как, блядь, я с такой легкостью забыл, кто я такой и чего стою?
Я даже не могу винить её за это. Она пустышка, тупая, бесхитростная пустышка. Она не в состоянии осознать своим скудным умишком, к чему приведут её действия. Так что я не вправе возлагать на не ответственность за то, в каком дерьме оказался. Именно я позволил этому случиться. Я впустил ее в свою жизнь, тогда как поклялся больше никогда этого не делать. Надо было включить голову. Я знал, что она за человек, еще с того дня, когда она ясно дала понять, что считает меня аутсайдером. Я никто. Я даже не заслуживаю её гребаной честности. Всего лишь новая игрушка, с которой можно поиграть, а как надоест - выбросить.
Мои мысли приводят меня к столу из красного дерева, за которым сидит Элли. Я не смотрю на нее, но знаю, что это она. На ней те самые сандалии, шлепая которыми, она нарушала мое одиночество в ночи у бассейна. Те самые, что она сбросила, прежде чем, поджав ноги, свернуться клубочком у меня под боком.
Я ненавижу эти чертовы сандалии. Надо было сказать ей об этом. Ни один нормальный мужчина не захочет женщину в сандалиях. Все хотят женщину на каблуках. Платформа со шпильками, не важно. Каблуки выглядят чертовски сексуально, заставляя нас мечтать о том, как они будут смотреться на наших плечах или талии, пока мы трахаем женщину. Нет ничего сексуального в идиотских сандалиях. Они на уровень выше шлепок, которые всего в нескольких шагах от Crocs.
Гребаные Crocs.
- Ты делаешь неправильно, - говорю я довольно грубо, прежде чем мои размышления заведут меня хрен знает куда.
- Что?
Я все еще не смотрю на нее. Я просто удерживаю свой взгляд на этих чертовых сандалиях и ее маленьких пальчиках с розовыми ноготками. Даже пальчики ее ног выглядят очаровательно.
Хммм. Очаровательно.
Я никогда не был фанатом чего-то очаровательного. Дети с пухлыми щечками очаровательны. Щенки очаровательны. Иногда даже маленькие старушки по имени Эстель выглядят очаровательно. Но ничто из этого нельзя назвать сексуальным, даже близко. И она не исключение.
- Я сказал, что ты делаешь это неправильно, - повторяю я еще более жестко.
- Я слышала, - ее голос тихий и грустный, как и она сама. Маленькая грустная и такая очаровательная.
- Что именно я делаю не так?
- Все.
- Все?
Её голос полон разочарования. Будто ей так хотелось добиться успеха и сделать Эвану лучший в его жизни минет, от которого он на веки вечные забудет об изменах. Она словно спит и видит, как становится Суперминетчицей Верхнего Ист Сайда и заказывает билборд на Таймс Сквер, чтобы всему миру рассказать о своих талантах.
- Да. Ты все делаешь не так.
Прости, малышка Суперминетчица. Никто не напишет о тебе книг.
Я отворачиваюсь и начинаю уходить, невероятно довольный собой, когда ее тонкий грустный голос останавливает меня на полпути.
- Можешь научить меня, как надо?
Могу ли я научить ее как надо?
Могу ли я научить ее как надо!?!?
Я проглатываю ответ, готовый сорваться у меня с языка, и не говорю ей, куда и как ей стоит пойти и что именно она может засунуть в свою тугую, фригидную задницу. Я делаю глубокий вдох и беру паузу, чтобы сформулировать более профессиональный ответ.
- Если вам нужна дополнительная помощь, миссис Карр, могу предложить вам записаться на прием в рабочие часы.
- На прием? – Я слышу замешательство и боль в её голосе.
- Да. На прием. Именно это делают клиенты, когда им требуется больше помощи, чем обычно. Когда их неопытность убивает на корню весь прогресс. Я не могу уделять вам дополнительное внимание только потому, что вы что-то недопонимаете, и тратить на это бесценное время общего занятия. Это было бы глупо с моей стороны, вы так не думаете? - отвечаю я коротко, возвращая ей ее же слова.
Её лицо болезненно искажается, словно я только что ударил её. Она застывает с разинутым ртом и широко открытыми глазами.
- Что ты делаешь? – шепчет она, слишком поздно вспоминая, что мы не одни. Эти разжигатели сплетен уже почуяли запах крови и замерли в ожидании. Но мне плевать. Я наклоняюсь как можно ближе, вторгаясь в её личное пространство и заставляя её задыхаться. Я хочу, чтобы ей было так же неудобно, как и мне. Хочу, чтобы она почувствовала себя такой же униженной, оскорбленной и раздавленной, как и я.
- Я делаю свою работу, миссис Карр. Именно то, за что мне так щедро заплатил ваш муж.
***
К тому времени, как занятия закончились, я чертовски вымотался, как морально, так и физически. У меня болит все. Я не могу найти место в своем теле, которое бы не ныло от боли с каждым шагом, приближающим меня к спасительному уединению моего одинокого жилища. И дело не только в теле. Я слишком напряженный, слишком раздражительный. Я чувствую, что могу взорваться в любой момент.
Знаю, что облажался сегодня, позволив себе так разговаривать с Элли у всех на виду, но бля, ей это было необходимо. Она должна понять, кто я…и что она со мной сделала. Как бы сильно я не бесился от этого, факт остается фактом, именно она причина моего плачевного состояния. Что же, браво, Эллисон Эллиот-Карр. Ты единственная, кто способен превратить мой день в ад, оставив меня с синими яйцами. И спасибо, что напомнила мне, почему я презираю таких, как ты…почему я ненавижу мир, к которому ты принадлежишь, и почему я сбежал оттуда.
Спасибо, Элли. Из-за таких сук, как ты, появляются такие бессердечные ублюдки, как я.
- Эй!
Я снова слышу, как она шлепает этими чертовыми сандалиями, и моя кожа начинает гореть. Я стараюсь взять себя в руки и продолжаю идти, не обращая на неё внимания.
- Я сказала эй! Не хочешь рассказать, в чем, черт возьми, твоя проблема?
- Запишитесь на прием, миссис Карр, - огрызаюсь я, даже не поворачиваясь в её сторону. Я вожусь с замком на входной двери, проклиная все на свете. Черт побери, только не сейчас.
- Плевать я хотела на твои приемы, Джастис. Почему ты так себя ведешь?
Её голос звучит совсем близко, прямо у меня за спиной. Я почти могу почувствовать её теплое дыхание на своей коже. Тепло от тела Эллисон смешивается с моим, и я не могу вымолвить ни слова. Я так устал от всего этого дерьма. Слишком устал, чтобы пытаться разобраться в том, что же между нами произошло. Может, я все придумал. Может, Элли ни в чем не виновата, и её чувства ко мне всегда были лишь платоническими. Я мог неправильно истолковать её сигналы. Вот дерьмо, вдруг она и правда думает, что я её лучший друг-гей.
- Эй, - говорит она тихо и кладет руку на мою покрытую потом спину. – Поговори со мной.
Я никогда не думал, что обычное прикосновение может так на меня подействовать. Сейчас так просто вернуть все назад. Так просто позволить ей оказаться в моих руках и смотреть, как она улыбается мне, словно солнышко.
Когда всю жизнь проводишь в темноте, безмолвно глядя в вверх в ожидании чего-то лучшего, чего-то светлого, ты не понимаешь, как ты на самом деле одинок. И ты ждешь до тех пор, пока появившийся во тьме луч солнца не освещает пустоту вокруг, согревая тебя своим теплом. Но когда солнце садится, все становится еще более холодным и темным, чем прежде.