— Много?
— Полная сумка.
Лейтенант присвистнул.
— Тогда и меня в рапорт запиши. Ясно?
— Так точно, — ответил Гаврилюк, а сам подумал — «Вот жлоб, ни хрена не сделал, а премию урвет! Мы тут жизнями рисковали, а он просто так все получит… жизнь несправедлива, мать ее!»
На удивление задержанный не оказал никого сопротивления — он едва держался на ногах, но не пытался сбежать или хотя бы вырваться из мертвой хватки Марцелова.
— Фу ты жаба, это от него так воняет? — водитель заткнул нос.
— Ага, — сказал Марцелов. — Точно наркот, от них вечно такой шмон, хоть ты освежитель воздуха с собой вози.
— А это идея, — отозвался водитель, захлопывая заднюю дверь. Внезапно столкнувшись со взглядом задержанного, он чертыхнулся: — Что у него со зрачками? Больной что ли? Или слепой?
— Говорю же, наркоман. Полная сумка химии, — ответил Марцелов.
— Урод какой-то, точно, — сказал водитель, стараясь не смотреть в окошко задней двери.
Марцелов кивнул.
— Все они уроды.
Двигатель уазика взревел в темноте рано наступившего сумрака. Подпрыгивая на ухабах, он направился по Советской улице к зданию городского отдела внутренних дел.
Одинокие прохожие видели тень человека, застывшего у окошка задней двери автомобиля. Человек смотрел на дорогу и губы его беззвучно шевелись.
Глава 12
2014 год
— Итак, у нас есть локальная сеть с выходом на каждую камеру института, хороший запас спиртного, а также бандюга на месте Веры Ильиничны. Кстати, ее сумка висит на стуле, — заметил Золотов. — Насколько я помню, она берет ее с собой, даже если отходит к шкафу с документами.
— Ну… не утрируй, — сказал Трошин. — Хотя в целом так и есть, без сумки из кабинета она точно не выйдет.
— Включи-ка мой кабинет. Там же есть камера? — Золотов посмотрел на Трошина.
— Ты на меня так не смотри, — директор уже немного оклемался и говорил почти твердо, как и раньше. — Не я ставил эти камеры, этим занималась служба безопасности. И не я разглядывал чужие задницы, вместо того, чтобы работать, — он покосился на Лукина.
— Я понятия не имею, — откликнулся Лукин, — на что вы намекаете. А если по делу… какой у тебя номер кабинета?
— Двадцать третий. Пора бы знать.
Лукин провел пальцем по бумаге, нашел номер кабинета и записанный рядом цифровой адрес видеокамеры. Ввел его в компьютер. Через пару секунд перед ними появилось изображение — кабинет заместителя директора, снятый по диагонали сверху — от входа.
— Вот же черт! — ругнулся Золотов. — Надо же, какие гниды!
— Что? — разом спросили Лукин и Трошин.
— Пожарный извещатель, прямо над дверью висит. Когда ставили его, долго возились, полдня потратили, что-то там у них не ладилось. А это, оказывается, никакой не извещатель.
— Разве у тебя есть секреты? — пожал плечами Трошин. — Если ты не принял предложение…
— У меня нет секретов, но секреты есть у нас, у института. Посмотрите, сколько у вас бумаг сейчас на столе с грифом «Для служебного пользования» и «Совершенно секретно». Хотя бы вот эта стопка о недельных результатах испытаний, наверняка вы открывали ее и вчера, и позавчера.
Трошин посмотрел на потолок. В его кабинете было установлено целых три пожарных извещателя — и один из них прямо над рабочим столом.
— Они могут сейчас видеть, чем мы тут занимаемся?
— Виски пьем.
— Подвинь монитор, чтобы его не было видно оттуда, легким кивком Трошин показал на потолок.
— Я просто перепишу трансляцию на ваши адреса и пущу их по кругу. Если конечно, они еще ничего не заметили. Сядьте как сидели, когда этот козел вышел из кабинета.
Все расселись по местам.
— Посидим на дорожку, — тихо сказал Лукин. — Минуты хватит. Леонид Маркович, рисуйте что-нибудь в блокноте. Звук они не слышат, слава богу. Все, теперь обрежу запись, закольцую и пущу трансляцию. Береженого бог бережет.
— Откуда ты все это знаешь? — изумился Золотов.
— Ночами сидел на дежурствах — делать было нечего, изучал программирование и сети. Мало ли, запасной вариант сегодня каждый должен иметь.
— Верни-ка назад мой кабинет, — сказал Золотов, когда они вновь сгрудились возле стола Трошина.
Появилось цветное и очень качественное изображение. Дорогая обстановка, качественная мебель, у правой стены — длинный книжный шкаф, заставленный специальной литературой, на широком столе посередине — распахнутый кожаный портфель, из которого торчат бумаги.
— Так спешил, что забыл портфель захватить, — сказал Золотов. У меня, кстати, над столом нет извещателя. Я послал их нахрен. Сказал, одного достаточно. Они долго спорили, но я уже хотел набрать директору фирмы, что выполняла монтаж и тогда они резко успокоились. А что это такое на ковре? — Он показал пальцем на темные пятна. — Нина Павловна убирала с вечера, не мог же я так наследить? — Они всмотрелись в пятна, тянущиеся от самого входа к столу и скрывающиеся за ним.
— Похоже это… не грязь… — медленно сказал Трошин.
Они переглянулись.
— Посмотрите, за столом, внизу… — Золотов показал пальцем. — Из-за нижней кромки стола торчал едва заметный полукруглый предмет красноватого цвета.
— Приблизить нельзя?
— Секунду… — Лукин минуту возился с настройками, потом камера наехала на нужный участок, и они отшатнулись от монитора. Сомнений не оставалось. Это был краешек женской туфли. Красной туфли Веры Ильиничны.
— Господи, — прошептал Трошин. Его губы побелели, только появившийся румянец враз схлынул. — Это ее туфли. Я точно знаю. — «Я сам их покупал», — хотел он добавить, но с трудом сдержался.
Они переглянулись. Никто не мог произнести ни слова. Положение из серьезного в одном мгновение стало угрожающим, опасным для жизни. Все трое в эту секунду осознали, что, скорее всего, институт захвачен террористами. Вера Ильинична, конечно же, пыталась вызвать подмогу — об этом говорили разбросанные документы на столе секретаря, лежащие по полу листы бумаги, перевернутая мусорка и распахнутая дверца шкафа для документов. Поэтому ее убили. Конечно, существовала ничтожная возможность, что она ранена или обездвижена, но… пятна… вероятно, это была кровь и крови было много.
— Мы должны узнать… что они замышляют. И установить связь. Любую связь с городом.
— Разве в нашем институте есть что-то опасное? — едва слышно сказал Золотов, косясь на дверь. — Что им может тут понадобиться?
— В небольших количествах штаммы наиболее распространенных вирусов… но эти штаммы можно при желании в интернете заказать, зачем так рисковать… — пожал плечами Лукин. Он единственный был в изрядно помятом костюме, с которым не расставался никогда, и белой рубашке, правда без галстука. Расстегнув ворот, он посмотрел на окна кабинета.
— Очень жарко тут у вас. Не против, если я открою?
— Да, проветри, — сказал Трошин, тоже обливаясь потом. — Только тихо.
Лукин поднялся с директорского кресла, подошел к окну, но почти сразу отскочил.
— Смотрите, — зашипел он. — На проходной…
Мужчины подскочили.
Через открытые ворота на территорию института въехало несколько больших черных микроавтобусов. Ворота за ними закрылись, но ни одного человека так и не показалось.
— Значит, на проходной кто-то есть. Скорее всего, их люди, — сказал Трошин. — Может быть, это твои работодатели рассердились, что ты отверг их предложение? — он посмотрел на Золотова.
Тот скривился.
— Фармапром? Они конечно, те еще скоты и способы на любую подлость, но… захват. Террористы или как их назвать, рейдеры… сильно сомневаюсь. Резать курицу, даже нет, крокодила, несущего золотые яйца — и опасно и просто невыгодно. Крокодил ведь может и руку отхватить.
— Однако наша служба безопасности под их контролем, или они ее завербовали или…
— Вряд ли Рената можно завербовать, — сказал Золотов.
Ренат Газзаев возглавлял службу безопасности НИИ с начала перестройки. Даже в самые трудные времена, когда не хватало денег на зарплату, он неизменно пресекал любые попытки завладеть имуществом предприятия и крайне эффективно разбирался с теми, кто угрожал лично руководству или любому работнику НИИ. Бывший афганец, человек старой закалки, они были правы — купить его было невозможно. Только убить.
Три микроавтобуса, миновав административное здание, со второго этажа которого они следили за колонной, остановились возле третьего корпуса, в котором располагалась лаборатория и палаты испытуемых. Сквозь тонированные стекла было невозможно разглядеть, кто скрывается в машинах.
— Нужно что-то делать, — сказал Лукин. — Чем скорей, тем лучше.
— Вера Ильинична тоже так думала, — ответил Золотов.
— Давайте по крайней мере найдем, где они сейчас. Виталий Сергеевич, я буду вводить адреса камер, а вы диктуйте мне их, чтобы быстрее было. Пока они не обращают на нас внимание, вдруг удастся что-то понять.
Они начали с административного корпуса, где находились сами. Однако, прочесывая кабинеты — один за одним — не обнаружили никого, ни единого человека. Корпус был абсолютно пуст, хотя такое случалось крайне редко, может быть только на Новый год и, судя по камерам, единственный охранник сидел за дверью.
— Значит, то что им нужно не здесь… — прошептал Трошин.
Лукин продолжал методично вводить диктуемые адреса. Изображения с камер выскакивали одно за одним — цветные и очень качественные, правда иногда с рябью и полосками, словно от помех.
— Весь институт как на ладони… — пробормотал Золотов, продолжая диктовать. — А вы знали, что все это выглядело именно так? — спросил он Трошина.
— Ну… я был знаком с основными параметрами системы видеонаблюдения, но посчитал эти возможности избыточными. Мы никогда ими не пользовались.
— Я пользовался, — сказал Лукин. — Для моих задач постоянно видеть испытуемых очень важно. К тому же камеры с датчиками движения. Кто-то ночью встал отлить, мне сразу сигнал на часы, я просыпаюсь — вдруг человеку плохо, и он не в состоянии нажать на кнопку помощи…