Ярослав Боровик, тридцать один год, женат. Один ребенок. Фанат здорового образа жизни. Точно продержится до конца.
— Дальше будет интереснее. И тяжелее. Эти три дня была присказка, настоящая работа начнется через пару часов. Сейчас я включу проектор и подробно, по шагам расскажу, что будет происходить с вами в эти два месяца…
— А если кто-то не справится? Вдруг я… я не захочу продолжать? Мне выплатят обещанную сумму? — послышался женский голос со второго ряда.
Лукин опустил пульт управления проектором.
— Все вопросы вы сможете задать после лекции. Но вам, Евгения Петровна, отвечу.
Евгения Петровна Савицкая. 26 лет. Не работает. Разведена. Детей нет. Вспыльчива. Имеет редкую четвертую группу крови, поэтому жизненно необходимо довести ее до конца.
— Получение полной суммы контракта возможно только в случае прохождения тестирования до конца, до финальной стадии, когда комиссия министерства здравоохранения одобрит результаты и вакцина отправится в промышленное производство. Вы хотите узнать, что будет если вы вдруг захотите расторгнуть контракт через неделю?
По залу прокатилась волна.
— Возможен и такой вариант. В конце концов, это не рабство, а вполне добровольное мероприятие, — продолжил Лукин. — Однако, хочу отметить, что при досрочном расторжении контракта сумма выплат будет не пропорциональной количеству дней, а фиксированной — две тысячи рублей за каждую полную неделю.
— Что-то мало… — разочарованно протянула Евгения. — Совсем…
Сложно с ней придется, ох и сложно. Лукин понимающе кивнул.
— Кажется, что это мало. Согласен. Тем больший стимул будет дойти до конца. Тогда ваши выплаты составят совсем другую сумму. А именно, — пятьсот тысяч рублей при отрицательном решении комиссии. И миллион рублей — при положительном решении и принятии вакцины к производству.
— О-ох… — группа заерзала, видимо представив обладание всей суммой — такой близкой и такой далекой одновременно.
— Совсем другое дело, — послышался грубоватый голос пожилого мужчины, ухо которого украшала дорогая серьга. — Ради этого стоит и потерпеть немного. Правда, друзья?
Федор Мясников. 65 лет. Пенсионер. Путешественник. Альпинист. Собирает деньги на покорение Эвереста. Твердый характер, веселый, общительный, знает себе цену. Учитель по жизни. На него можно положиться.
— Да я ради миллиона готов тут целый год торчать, колите что угодно, и эту… как ее, пункцию тоже. Вон, Федору Михайловичу даже понравилось… — Морозов поднял руки вверх, демонстрируя полную поддержку.
— А теперь с вашего позволения я начну лекцию, — прервал его Лукин. — Запоминать и записывать необязательно, экзаменов и зачетов, как в школе, не будет. — Лукин улыбнулся. — Но, я уверен, вы захотите знать, что с вами происходит и что будет дальше. Потому что некоторые ощущения, которые вы испытаете, могут быть не совсем обычными…
— Короче, будет плющить. Так и скажите.
— Да, говоря языком Антона, можно выразиться и так. Иногда будет плющить и я должен честно в этом признаться. Вы приехали не на Карловы Вары, и даже не в пансионат «Лазурный». Мы взрослые люди, каждый понимает, вернее, должен понимать, что такие деньги платятся не за внешние характеристики и не доброе сердце. Не буду скрывать, вы были отобраны не случайно. Каждый из вас несет определенный научный интерес и покрывает широкую группу потенциальных пользователей вакцины. У кого-то редкая группа крови, — его взгляд задержался на смущенном лице Евгении Савицкой, — у кого-то в активе перенесенный грипп в тяжелой форме, а кто-то имеет генные мутации, которые могут вызвать непредсказуемое поведение вакцины. Да-да. Мы затратили огромное количество сил и энергии, чтобы найти и собрать вас под одной крышей и поэтому надеемся на плодотворную работу.
— Мы не подведем, — тихо сказала Маша Жукова. Она сидела рядом с Андреем, а тот внимательно слушал, вздрогнув на последних словах о генетических отклонениях. Он посмотрел на Машу, но она внимательно слушала.
Лукин кивнул, он услышал ее реплику.
— Вот и славно. Значит, приступим. Через полтора часа вам введут первую порцию вакцины. Она представляет собой специально ослабленный штамм вируса гриппа, который, по нашему мнению, способен вызвать в этом сезоне эпидемию. Это будет не одна разновидность вируса, а сразу несколько, таким образом мы надеемся охватить как можно большее число вариаций. Главной, конечно же, остается той самой формой из Мексики. Уже сегодня, в начале осени, количество смертельных случаев в западном полушарии южнее США зашкаливает. Жаркий климат оказался необычайно благоприятным для развития вируса. Представьте, что может произойти в условиях нашей нулевой температуры.
Далее, с промежутком в неделю, мы введем вам еще две дозы вакцины и второй месяц будет посвящен наблюдению за выработкой антител. В середине второго месяца мы под жестким наблюдением и контролем попробуем заразить вас ослабленной формой гриппа. Если в конце второго месяца у большей части группы в крови будут обнаружены антитела, и внешне не будет наблюдаться признаков заболевания, вы получите по миллиону рублей.
— Говорила бабушка, ешь чеснок, — пробурчал Морозов.
Зал хохотнул, кто-то фыркнул, но большинство сидело с каменными лицами.
— Надеюсь, он вам не понадобится, — сказал Лукин. — На слайдах вы видите, как все будет происходить. День за днем.
Он щелкал пультом, на экране менялись кадры с подробным описанием, графиками и картинками. От некоторых бежал мороз по коже, но большинство были вполне приличными и даже добрыми — вот бородатый лаборант смотрит в микроскоп, вот опрятный джентльмен сдает кровь — на слайде разъяснено, что именно должно быть в его крови и как это будет использовано дальше. Вот и заключительная стадия, финал — все живы и здоровы, вакцина отправляется на завод, а зимой не случится эпидемии. Благодаря слаженным действиям ученых и команды испытателей.
На этой оптимистической ноте и завершился показ презентации. Звучала легкая фоновая музыка, кажется это был Рихард Клайдерман, и он продолжал играть фортепианные увертюры, когда прозвучал вопрос, заставивший зал замереть.
— А что стало с прежними группами? Я слышала, что некоторые из них… — вопрос задавала дама с копной иссиня-черных волос, дерзким орлиным взглядом и точеным профилем. На вид ей было лет пятьдесят. — …умерли, не дожив до конца. Не перенесли вакцинацию. Понимаете, о чем я говорю? — она внимательно, если не сказать больше, пронзительно, смотрела на Лукина.
Тот смутился, но быстро взял себя в руки. Тем не менее, даже от самых рассеянных зрителей не смогло укрыться его замешательство. Он явно не был готов к такому вопросу.
Карина Львовна Фельдман. 53 года. Разведена. Преподаватель вуза, кандидат философских наук. Въедливая, расчетливая, дотошная. Жесткая. Бескомпромиссная. Перенесла рак груди. Полная ремиссия. Представляет огромный интерес с научной точки зрения.
— Понимаете, Карина… Львовна. — начала он. — Мы не поощряем распространение слухов в любой форме. — Он потупился. — У нас медицинская научно-исследовательская организация, а не бульварная газета, и здесь случается всякое. Тем не менее, могу вас заверить, за последние десять лет не было зафиксировано ни одного летального исхода.
Кажется, даже Клайдерман в своей мелодии сделал паузу. Зал сидел, не шелохнувшись. Андрей слышал, как воздух входит и выходит из его легких. Он смотрел себе под ноги, потому что смотреть на Лукина не было сил. Каждой клеточкой своего организма, он чувствовал, что мужчина на сцене лжет. И дается ему это очень непросто, потому что он — неважный актер. Отвратительный актер.
— А как же Целиновский? — ее тихий голос прозвучал словно выстрел. — И… Шах. Георгий Шах. Помните такого?
Но Лукин уже собрался. Он со вздохом положил пульт на трибуну, взял стакан воды, сделал глоток.
— Целиновский, — начал он, — да-да. Илья, кажется. Четыре года назад, сокращенное испытание. Если вы знаете, что он умер, то должны знать и от чего. Он скрыл от нас, что принимает метамфетамин, каким-то образом сумел пронести вещество и… словом, случилось то, что должно было случиться. Сердце не выдержало. Официальное заключение имеется в архивах. Я могу вам его показать. — Лукин прочистил горло. — Именно после того случая, мы сильно ужесточили систему пропусков и досмотра, в том числе установили круглосуточное видеонаблюдение. Вы знаете об этом, на экскурсии вам показывали камеры. — Что касается второго… нас попросили из дружеского института провести тест вакцины от столбняка, ничего необычного, но не наш профиль, как вы знаете. Дело было восемь лет назад. В общем, это наша вина. Мы оплатили все расходы на похороны, семье была выплачена крупная страховка. С тех пор мы занимаемся только вирусом гриппа и ничем больше и входим в десятку мировых исследовательских центров по гриппу.
Черноволосая дама кивнула, но ее лицо осталось непроницаемым — что она думала на самом деле, осталось при ней. Судя по всему, она знала гораздо больше, чем говорила.
Она присела в свое кресло, и Лукин едва заметно улыбнулся, когда она вновь взмахнула рукой и не дожидаясь приглашения задать вопрос, сказала:
— А эта… девочка… да, пару лет назад или что-то около того… она же умерла? Ей сделали прививку вашей вакциной и потом… — она рылась в памяти, но, видно, то ли забыла, то ли не так серьезно изучала вопрос, потому что продолжить она не смогла, а просто села на свое место, глядя на лектора.
— Девочка? — спросил Лукин.
Сердце Андрея екнуло. Господи… подумал он. Лучше ничего не говори. Молчи. Скажи, что не знаешь. Скажи, что…
— Если вы имеете инцидент в детском саду, то у нас здесь… — Лукин замер и дыхание Андрея остановилось, — …у нас нет единой точки зрения на то, что там случилось. Возможно… нынешние исследования прольют, в том числе, свет и на тот случай. Поверьте, нельзя предусмотреть абсолютно все. Хотя и очень хочется. — Он потер место укола на предплечье. На его лбу выступила испарина, он