Ни больше ни меньше.
Он взял Машу под локоть. Есть ли шанс ее спасти? Они взаимодействуют, обмениваясь на лету информацией — как звенья одной сети, все вирусы — равноправны, но есть кто-то или что-то, руководящее ими, Андрей почему-то в этом не сомневался.
Маша вяло реагировала, когда он вел ее по коридору, мимо гардероба, где копошились члены их группы. Он узнал пенсионера, нахлобучивающего меховую шапку и горнолыжные перчатки. В этой одежде, закупленной, судя по всему, загодя, все они были на одно лицо — похожие на сборную по горнолыжному спорту, только цвета курток и штанов были блеклые, невыразительные.
— Давай оденемся, — сказал он Маше. — Пригодится. К тому же тебя трясет.
Они вошли в гардероб. На одежде были развешены таблички с именами — одежда точно соответствовала размеру. Значит, действительно, кто-то позаботился о ней заранее.
Натянув на себя толстую бронебойную зимнюю куртку и штаны, он почувствовал себя лучше, безопаснее. Маша одевалась медленнее, как и все вокруг. Когда она была готова, он снова взял ее под локоть.
— Идем. Нужно сходить в туалет.
Она повиновалась.
Они пошли в противоположный край холла, завернули за угол. Охраны здесь не было, хотя камеры торчали из всех углов. Оставалось надеяться, что у них просто не хватит глаз смотреть на все экраны. За поворотом начиналась лестница, он вывел ее туда, аккуратно прикрыв дверь. Маша ничего не спрашивала. Лишь бы она не передала сигнал тревоги, подумал он. Но, видимо, его близость успокаивала ее, она не делала никаких попыток вырваться.
Добравшись до второго этажа, они остановились перед массивной железной дверью с кодовым замком. Ему даже не нужно было вспоминать — цифры стояли у него перед глазами.
Быстро набрав комбинацию, он услышал, как щелкнул замок, потянул ручку и дверь открылась.
Быстрее, быстрее.
Проследив, что дверь за ними плотно закрылась, он проверил замок.
Бежим — мысленно подогнал он Машу. Она как будто услышала его приказ и перешла на быстрый шаг.
Кабинет магнитно-резонансной томографии находился справа. Огромный, экранированный решеткой Фарадея для исключения проникновения любых электромагнитных излучений, кабинет занимал пол-этажа вместе со вспомогательными помещениями.
Снова кодовый замок.
Андрей остановился. Времени не было. Код нужен прямо сейчас, иначе вирус вычислит их местонахождение. Он покрылся холодным потом.
— Три три шесть один семь один ноль девять, — услышал он за спиной и резко обернулся.
Это была Маша. Она смотрела на него мутным взглядом.
— Я была здесь вчера, — сказал она. — Перед первой вакцинацией мне делали МРТ на медосмотре, я пришла раньше назначенного времени и ждала под дверью. И видела, как он набирает… У меня хорошая память на цифры, ты же помнишь… тридцать восемь…
Андрей дрожал от волнения. Она говорила, обращаясь к нему. Она его узнавала. И все равно, риск был огромен.
Он ввел цифры на тугом номеронабирателе, едва попадая по стальным кнопкам. Замок клацнул, потом еще раз, словно код не срабатывал.
Он покачал головой, глянул на камеру позади — та безмолвно отсвечивала пустым черным глазом. Маша повторила код.
Он сосчитал до десяти, уняв дрожь. Потом медленно нажал кнопки, повторяя цифры про себя.
На третий раз замок сработал беззвучно, дверь отошла от створки и приоткрылась.
Слава Богу!
— Идем скорее, — Андрей буквально втащил Машу внутрь и захлопнул дверь. Тяжелая, мощная конструкция. Такую без взрывчатки не сломаешь. Он заблокировал замок и только тогда опустился на стул, стоящий возле вешалки у двери.
Его трясло и мутило. Но теперь, он точно был уверен, ни один сраный вирус не слышит их мыслей, разговоров, не может фиксировать передвижения и влиять на расстоянии. Судя по всему, центр, где бы он ни находился, мог в считанные мгновения узнать о любой своей части — все они были единым целым, вирусным организмом.
Можно быть самим собой. И решить, что делать дальше.
Маша изменилась в лице. Можно было подумать, что с ее головы, рук и ног сняли тяжелый оков, парализовавший волю.
Если попробовать ввести ей хороший препарат, который наверняка здесь найдется, она может очухаться, подумал Андрей. Например, осельтамивир, да-да, старый добрый ингибитор нейраминидазы, — фермента из оболочки вируса.
— Как ты? — спросил он, снимая с нее теплую куртку. Пот лился с нее градом, но лоб оказался холодным. Глаза прояснились, кажется Маша приходила в себя.
— Я? — спросила она. — Андрей?.. но… где мы?
Он быстро обошел помещение. Ровно посредине располагался кабинет со здоровенным аппаратом МРТ, смотровой комнатой и двумя вспомогательными помещениями. Чуть дальше был просторный кабинет заведующего, две комнаты для лаборантов, большая лаборатория, заставленная микроскопами, компьютерами, медицинской техникой, назначение которой Андрей на знал.
Не сказать, что здесь был абсолютный порядок — выглядело все так, будто лабораторию только что покинули на обед и вот-вот вернутся. На столе у окна даже лежала чья-то сумка, раскрытый блокнот и ручка вдоль линии переплета.
Андрей прошел в конец помещения, там он увидел комнату с табличкой «Склад». Дверь была незаперта, он вошел внутрь. Свет зажегся автоматически. Вдоль стен тянулись полки стеллажей, заставленные разнообразным оборудованием, запчастями, медикаментами, реактивами, бумагой, пленкой, пробирками и сосудами — здесь был целый магазин, ассортименту которого мог позавидовать склад приличной аптеки.
Он осмотрел полки — примерно в центре было отделение медикаментов — в пластиковых ящиках лежали пачки таблеток, порошков, пузырьков с незнакомыми названиями, шприцы, термометры, в самом углу у стены он увидел даже клизмы и рассмеялся, поразившись, как странно тут звучит человеческий смех.
— Андрей… — услышал он голос позади и резко дернулся. — Ты чего?
В дверях стояла Маша.
— Все нормально. Так, увидел кое-что, но… это тебе точно пока не нужно. Он перебирал пачки лекарств, вчитываясь в названия и краткое описание на бирках.
«Осельтамивира интерферон эксперимент. Разработка НИИ вирусологии. Тестирование: не проводилось. Рекоменд. доза: 1 табл./курс. Побочные эффекты: не известн. Противопоказания: беременность, поражения сосудов головного мозга».
Андрей вытащил пачку. Это были здоровенные былые таблетки, похожие на те, что раньше продавались от моли. Он даже не представлял, как такую можно проглотить. Впрочем, можно растолочь или разломить. Он сунул пачку в карман, предварительно оторвав одну таблетку.
— Где тут вода?
Маша показала на столик в холле, там стоял аппарат с двадцатилитровой бутылью чистой воды и стаканчиками.
Он налил стакан воды, посмотрел на нее.
— Идем туда, — кивком головы он указал на дверь кабинета МРТ.
Она без слов повиновалась.
Неизвестно, что с ней будет. Вирус может сопротивляться. Двойное экранирование — внутри кабинета МРТ стены покрывала золотистая пленка — клетка Фарадея, не пропускающая внутрь и не позволяющая излучать вовне постороннее излучение.
Он закрыл дверь на замок, усадил ее на кушетку.
Маша часто дышала, состояние ее было не ахти — в горле что-то хрипело, булькало, из носа текло, глаза слезились.
— Пей, — Андрей протянул ей таблетку в пол-ладони и пластиковый стакан воды.
В ее расширившихся глазах он прочитал ужас.
— Это?.. Пить? Что это, крысиная отрава?
Если к человеку возвращается чувство юмора, значит к нему возвращается жизнь. Андрей ухмыльнулся.
— Местное производство. Таблетки от простуды.
Она покосилась на него с недоверием.
— Я что, простудилась?
Потом обвела взглядом помещение.
— А где мы вообще? Скоро же первый укол, Андрей… что мы тут делаем… вдвоем? Я же… — она огляделась снова, потом заметила аппарат МРТ, стол для пациентов, огромное кольцо с магнитами. — Ведь я только что тут была. Почему мы снова… И… почему мы только вдвоем? Где доктор Пелихов?
Андрей пожал плечами.
— Все пошло немного не так, — сказал он, размышляя, как ей все объяснить, если она, конечно, придет в себя.
— Пей, — он кивнул на таблетку.
— Это обязательно?
— Посмотри на себя, нужно побыстрее встать на ноги.
— Иначе меня выгонят… — пробормотала она, взяла таблетку, закинула ее в рот и запила водой.
Андрей содрогнулся. Он хотел предложить ей хотя бы разломить таблетку, но не успел…
— Побочка неизвестна. Курс состоит всего из одной таблетки. Думаю, действие очень сильное. Тебе лучше прилечь, — сказал он, заглянув ей в глаза.
Экспериментальные препараты пугали его. Неизвестно, чего от них ожидать. Это хорошо, когда таблетки принимаются под присмотром врача, но он далеко не врач. Андрей вспомнил, что на стеллаже видел дефибриллятор, когда Маша начала заваливаться набок. Глаза ее закатились, изо рта пошла пена. По телу прокатилась волна судорог. Едва успев подхватить ее, он чуть не упал, зацепив ногой стул. Маша выгибалась как тростинка, ее трясло с такой силой, что у него от страха похолодело внутри.
С трудом удержав извивающееся тело, он уложил его на стол томографа, закрепив ремешками и прижав своей массой.
Маша часто дышала. Глаза под дрожащими веками метались из стороны в сторону — как будто ей снился дикий кошмар, от которого она не могла очнуться.
Пересохшие губы пытались что-то сказать. Андрей чувствовал, как подымается и опускается ее грудь — он держал, чтобы она не упала и не повредила себе что-нибудь.
— Нет… нет… пожалуйста… не делай этого, я умоляю тебя… прошу… ради бога… — вырвалось у нее. — Не бей его! Нет! Умоляю!!!
Андрей закрыл глаза.
Кошмар. У каждого свой кошмар, своя жуткая история, свой крест. Почему он здесь? Почему она здесь?
Сознание стушевалось, дымка в глазах сменилась темнотой. Он повернул голову. В бардовом кресле пустого кинотеатра, слева от него сидела Маша и смотрела на пустой широкоугольный экран.