вость и глубокая радость.
– Фотография не может врать, верно? Ее оставила в комнате Медвежонок и мне ничего не сказала. Но я считаю, что очень несправедливо сваливать всю вину на мою девочку, – сказала женщина, глядя на собственную дочь без осуждения. – Я не хочу, чтобы этот случай повлиял на будущее моей дочери и ее отношение к мальчикам. Фэн Юэ, ты должен, как настоящий мужчина, сказать что-нибудь.
– Что? – От этих слов завуч в ошеломлении открыл рот. Он никогда раньше не встречал таких родителей.
Мама Фэн Юэ тоже перевела взгляд на своего ребенка, и в этом взгляде, как ни странно, была скорее мольба, чем упрек.
Но ученик все еще не проронил ни слова. Он прижал правую руку к груди, словно проверяя, бьется ли его сердце.
Все взгляды, словно софиты на сцене, устремились на Фэн Юэ, а он, словно актер, давно не игравший в театре, на долгое время замер в одной позе. Он был похож на осколок льда, распространяющий бесконечный холод, и из комнаты как будто исчезло все тепло.
– Не давите… не давите на него… Пусть решает Фэн Юэ. Все, что он сделает и скажет, – это целиком его выбор… Все, что случилось, от начала и до конца – все это мои безответные чувства, я просто выдавала желаемое за действительное, и Фэн Юэ здесь ни при чем, – наконец заговорила Медвежонок, но сдержалась и не заплакала, хотя в ее глазах стояли слезы. – Когда я впервые встретила Фэн Юэ, он показался мне идеальным, и он был таким одиноким! Я всегда хотела быть ближе к нему. Хоть немного – и я уже была бы на седьмом небе от счастья. Но как бы я ни старалась, Фэн Юэ был Фэн Юэ. Но и таким Фэн Юэ мне нравился. Я не жалею, что влюбилась в него, ничуть. Я жалею лишь о том, что не знаю, как любить. Я знаю только, как изменять что-то в себе, чтобы привлечь внимание Фэн Юэ, но для настоящей симпатии не нужно менять себя. Какой бы ты ни была, он будет беречь тебя и хорошо к тебе относиться. Это я недостаточно себя люблю и не ценю себя! – все-таки разрыдалась Медвежонок.
Отец девушки, до этого момента не проронивший ни слова, прошел в центр кабинета, и все подумали, что он собирается извиниться перед завучем, но внезапно мужчина размахнулся и со всей силы ударил кулаком по лицу Фэн Юэ.
– Ну и что, что ты лучший ученик? Если из-за тебя моя дочь проронит еще хоть одну слезинку, ты собственные зубы жрать будешь!
В кабинете воцарился сущий хаос. Завуч разрывался, не зная, кому броситься помогать в первую очередь. Тем временем Чэн Ю сосредоточенно наблюдал за Фэн Юэ и, увидев, что завуч окончательно потерял контроль над ситуацией, спокойно поднялся и отстранил отца Медвежонка.
Чэн Ю продолжал смотреть на Фэн Юэ.
Если бы ученик признался, что у них роман, никто бы не стал его винить, но он, ко всеобщему удивлению, до сих пор не произнес ни слова. Более того, он как будто наблюдал за поведением всех, кто здесь собрался, и не мог понять их сильных эмоций.
Внезапно Чэн Ю окончательно уверился в том, что изначально пришел к верному выводу.
– Стойте! Хватит, прекратите спорить! – выкрикнула Медвежонок. – Это моя вина, только моя, прекратите давить на него, давайте просто закончим на этом.
Девушка глубоко вздохнула и вытерла слезы. Она решила больше ничего не объяснять. На смену прежней растерянности и уязвимости сейчас пришла некая внутренняя сила. Чэн Ю наблюдал за этой внезапной переменой: откуда у нее взялись силы? Медвежонок тоже стала для психотерапевта тайной, которую предстояло разгадать.
– По-моему, единственное, что Медвежонок сделала неправильно, – это то, что она влюбилась в такого труса, как ты. – Родители девушки теперь объединились и встали на сторону дочери, поддерживая ее.
В этот момент Чэн Ю улыбнулся: он наконец-то понял, откуда у Медвежонка такая бесстрашная сила любви. Она никогда не испытывала страха перед любовью и считала, что все близкие отношения, будь то дружба или любовь, подразумевают равенство в отдаче.
Чэн Ю чувствовал эту силу в ее сердце, и этой силе можно было только позавидовать.
– Современные родители слишком опекают своих детей, не так ли? В наше время родители не стали бы бить своего ребенка, если бы возникла такая ситуация.
Завуч подумал, что окончательно отстал от жизни, и, когда они с Медвежонком, ее родителями и матерью Фэн Юэ вышли из кабинета, тихо продолжая разговор, внутри остались только Чэн Ю и Фэн Юэ. Тогда психотерапевт наконец заговорил.
– Ты сказал, что твоя любимая сказка – «Снежная королева»: «И тогда Герда заплакала; горячие слезы ее упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили ледяную кору, растопили осколок» [20], – тихонько процитировал Чэн Ю. – Замерзшее сердце наконец растаяло. Возможно, эта история действительно очень сказочная. Люди часто переоценивают силу своей любви и увлекаются загадочными людьми-айсбергами, а потом обнаруживают, что как мотыльки летят на огонь, идут на верную гибель в ледяное пламя, которое замораживает заживо.
С этими словами психотерапевт легко и непринужденно встал.
– Фэн Юэ, ты вот-вот потеряешь ее и все еще наблюдаешь за своим сердцем, за всеми своими эмоциями? Должно быть, тебе очень трудно реагировать на любую близость, я прав? Умом ты понимаешь, что тебе следует делать, ты пытаешься создать образ порядочного человека, но в действительности твое сердце не способно ответить на слишком сложные чувства. Ты знаешь эту свою особенность, не так ли? Твое сердце будто покрылось льдом, и твоя мама тоже не хочет, чтобы ты заводил отношения, потому что она тоже беспокоится о тебе и совершенно не понимает, что такое любовь.
– Я не понимаю, о чем вы, – холодно ответил Фэн Юэ. Это были его первые слова с тех пор, как он вошел в кабинет.
– Я думаю, что ты очень обеспокоен этим вопросом, своей неспособностью чувствовать эмоции других людей и сопереживать им, поэтому ты и выбрал Медвежонка. Я не могу сейчас сказать точно, использовал ли ты ее, или тебя привлекло ее доброе, полное любви сердце и ты хотел согреться его теплом. Ты попытался построить с ней отношения, но вскоре понял, что эта связь не помогла тебе найти ответы, и ты решил порвать с ней, а во всех отношениях стал доминировать… Фэн Юэ, ты просто эгоист, – сказал Чэн Ю.
Фэн Юэ помолчал немного и наконец спросил:
– Как вы это поняли?
– Видишь ли, когда щенку нужны витамины, он идет жевать траву. Так и у каждого из нас есть история, которую хочется послушать, когда не хватает энергии. Пусть у тебя нет любимой песни, но эта сказка раскрывает твои внутренние тайны, то, каким человеком ты хочешь быть и что откликается в твоем сердце.
– Ты сказал, что любишь сказку «Снежная королева», – продолжал Чэн Ю. – И ты похож на мальчика, чье сердце заледенело, ты ждешь, что кто-то спасет тебя. Но тебе страшно, ты боишься, что та, которая придет, не сможет тебя спасти. И еще ты боишься, что она бросит тебя, узнав о тебе все, поэтому ты притворяешься холодным. Это своего рода самозащита. Но тебе не стоит волноваться, ведь она и так расстанется с тобой, – сказал Чэн Ю. – У нее будет своя полноценная жизнь. А ты так и останешься в своем ледяном коконе.
В этот момент Фэн Юэ сорвался с места и выбежал из кабинета, как будто что-то осознал. Он побежал по коридору и увидел Медвежонка в окружении взрослых.
Фэн Юэ все бежал и бежал. С детства он ощущал себя не таким, как другие люди. И что бы ни случалось в его жизни, даже смерть родного человека, он не мог пролить ни слезинки и не мог почувствовать то, что называлось радостью.
Все в его мозгу было логично и упорядоченно, он легко мог следовать голосу разума, но знал, что родился не таким, как все. Он изо всех сил пытался замаскироваться, стать обычным, но смог вызубрить лишь поверхностные правила этикета, но глубокие искренние связи с окружающими были ему неведомы.
В этот момент подростку показалось, что в его сердце ворвалось чувство тревоги и пустоты – что это было? Может быть, страх?
Он догнал их и, глядя на Медвежонка, смотрящую на него с удивлением, ее маму с папой, Фэн Юэ наконец заговорил:
– Это я добивался внимания Медвежонка.
Он смог произнести только эту фразу, а что сказать дальше, он не знал. Подросток с неловким видом нервно сминал уголок рубашки, с тревогой ожидая, что произойдет дальше. Хладнокровного и безразличного ко всему Фэн Юэ больше не существовало.
Медвежонок сначала удивилась, а потом улыбнулась. Но она больше не могла ничего ему ответить: Фэн Юэ был похож на загадочный айсберг, и ее интерес к такому айсбергу мог обернуться последствиями, с которыми она могла бы и не справиться.
– Учитель Чэн был прав. То, что он сказал мне, когда я пришла к нему, оказалось правдой, – горько улыбнулась Медвежонок. – Спасибо тебе, Фэн Юэ, ты очень многое во мне изменил.
В тот день, когда девушка впервые пришла на консультацию к Чэн Ю, психотерапевт действительно все предсказал и верно рассудил, просто она не хотела этого слушать и понимать. Она не могла ни отказаться от помощи доброй Лин, ни убедить себя не прилагать больше усилий.
Медвежонок вспомнила слова Чэн Ю, которые он сказал в тот день, и глубоко вздохнула.
– Но, Фэн Юэ, мы все еще можем быть друзьями. Нас связывают воспоминания, которые ты мне подарил. – Девушке хотелось заплакать, но она сдержалась и увидела, что и глаза Фэн Юэ тоже наполнились слезами.
Лед, сковавший его сердце, начал таять. Возможно, в тот момент, когда семья Медвежонка сплотилась перед лицом трудностей, Фэн Юэ испытал такое безусловное чувство, его заворожили эти эмоции, и он медленно наблюдал, как лед в его сердце покрывается сетью трещин.
– Останься, останься со мной, Медвежонок! Никто никогда больше не будет рядом со мной, никто больше не станет с такой безоговорочной любовью относиться ко мне, как ты… Я был неправ, и я прошу у тебя прощения, хорошо? Останься со мной, моя милая Медвежонок! – Его привычного холодного и невозмутимо красивого образа больше не было, и Фэн Юэ снова превратился в ребенка.