– Далеко-далеко отсюда ты видишь, как мерцает свет на потолке. Пока я с тобой говорю, твое дыхание изменилось, сердце стало биться медленнее, мышцы расслабились, тело налилось тяжестью, тебе не хочется двигаться. Теперь ты можешь закрыть глаза, и я хочу, чтобы тебе было очень комфортно. Чем комфортнее ты себя чувствуешь, тем глубже погружаешься в состояние бессознательного. Тебе будет казаться, что твоего тела больше не существует, осталась только твоя душа, парящая во времени. К тебе придут воспоминания о людях давних времен, а мой голос будет следовать за тобой повсюду, становясь голосом любого человека, которого ты пожелаешь встретить. Пройдет немного времени, и ты увидишь ту фигуру, того юношу, которому еще предстоит стать императором, ты встретишь его и поговоришь с ним.
Чэн Ю тихонько вздохнул, затем его голос снова зазвучал в моих ушах:
– А теперь иди, иди.
Комната опустела, и его голос отдавался в воздухе, как перезвон колоколов, звук, обладающий некой несокрушимой силой, с которой невозможно было спорить. Голос струился, как река, медленно, по темным диванам в зале, устремлялся к задней стене и неспешно возвращался обратно.
Я закрыл глаза, на экране передо мной замигали свет и тени. Я почувствовал, как тяжелеют веки, и увидел вдали в тусклом голубом свете тихо бегущую реку, изгибающуюся к небу, течение было таким медленным, что я не мог разглядеть, где она заканчивается. На том берегу реки стоял человек, лица которого я не видел. Он подвел свою лошадь к воде и молча ждал, когда она вдоволь напьется.
– Видишь? Тот человек, которого ты хотел встретить… – издалека раздался голос Чэн Ю, казалось, он доносился с другого берега, откуда-то с неба.
– Не слишком хорошо вижу… – тихо ответил я. Мгновение – и я уже стоял у кромки воды и чувствовал под ногами мокрую мягкую грязь, а мои волосы развевал ветер.
– Смотри внимательно, старайся замечать детали, чем четче видишь, тем больше вероятность того, что беседа состоится… – Голос Чэн Ю становился все более и более далеким.
Я глубоко вздохнул и снова открыл глаза.
Передо мной стоял невысокий подросток. Его длинная рубаха развевалась на ветру, а на лице читалась задумчивость, словно в душе его поселилась затаенная грусть. Я с трудом открыл глаза, и краски постепенно становились ярче, я отчетливо увидел цвет его одежды – обсидиановый. Но черты его лица все еще были нечеткими, я смотрел на него как сквозь густой туман.
– Поговори с ним. Он тот, кто тебе нужен. – Этот голос звучал так далеко, что я впал в транс и забыл, чей это голос.
Я был в нерешительности: что спросить у него? о чем с ним говорить? как найти общую тему и начать беседу с человеком, которого ты не знаешь? Это у меня плохо получалось.
Прошло немало времени, прежде чем я наконец набрался смелости поприветствовать юношу на другом берегу реки:
– Привет! Я Сяо Но! Как поживаешь?
Хотя мой голос прозвучал робко, человек на другом берегу услышал мое приветствие. Он медленно опустился на землю и, присев, сказал:
– Не очень хорошо. Я думаю, что жизнь такова: снова и снова сражаться, раз за разом наносить поражение противникам, а потом занять место победителя, и если, скажем, ты займешь это место, то будешь очень счастлив. Но что я должен сделать, чтобы стать победителем?
Его голос был негромким, но река как будто усиливала его, и к тому времени, как его слова достигли моих ушей, они превратились в оглушительный вопрос.
«Что я должен сделать, чтобы стать победителем?»
В трансе, в полудреме этот вопрос вертелся у меня в голове.
Кстати, я вспомнил, что, когда Ли Лунцзи родился, его отец хоть и носил имя императора Тан Жуй-цзун [31], но фактически страной правила все же У Цзэтянь [32]. В возрасте четырех лет мальчика передали кому-то на воспитание, а когда ему исполнилось пять лет, его отца лишили престола, и Ли Лунцзи остался один во дворце. В восемь лет, когда он получил титул линьцзы-вана [33], его родную мать Доу Дэфэй предали смерти, а затем похоронили неизвестно где. Такая же участь едва не постигла отца мальчика.
– Весь мир говорит мне, что я должен жить. Жизнь – это самое главное, а если хочешь жить, ты должен победить тех, кто хочет твоей смерти. Но в моем сердце все еще теплится надежда. Я помню, что в тот день, когда погибла моя мать, мне было очень одиноко во дворце, но я не мог уйти. Все, что мне оставалось, – это смотреть на стаю ворон в небе. В тот день я снова слушал, как моя няня рассказывает историю императора Тай-цзуна, и со слезами на глазах поклялся, что буду сильным, настоящим мужчиной, как он! Я хочу быть похожим на своего праотца Ли Шиминя, он совершал невероятные подвиги, о которых ходила слава по небу и земле, был сильным, волевым и никогда не шел на компромиссы! Однажды я сделаю так, что обо мне заговорит весь мир! – сказал мне юноша с другого берега реки.
Я смотрел на него и понемногу ощущал, что наши души удивительным образом связаны.
– Мне кажется, что мы с тобой очень похожи: в моем мире постоянно приходится выдерживать конкуренцию, никогда нельзя расслабляться, иначе тебе нанесут смертельный удар – так говорила мне моя мама.
– Да, расслабляться нельзя, нельзя относиться к жизни легкомысленно, – сказал юноша.
– Да, так и есть. Ты знаешь, иногда потерять один балл – это все равно что проиграть целое сражение, и ты должен бороться, стремиться в авангард, побеждать соперника за соперником, чтобы прорваться сквозь этот пылающий огонь. Ты знаешь, какова вероятность, что я поступлю в тот университет, в котором хочу учиться? Один к ста восьмидесяти семи тысячам девятистам двадцати, и с древних времен продолжается эта битва, – сказал я.
– Я дорого заплатил за свои уроки. Я снова и снова извлекал уроки из той борьбы, которая пламенем горела вокруг меня. Чтобы жить, я должен был от чего-то отказаться, должен был научиться скрывать свои слабости и решительно действовать. В возрасте двадцати пяти лет я объединил усилия со своей тетей, принцессой Тайпин [34]. Вместе мы совершили государственный переворот и уничтожили династию Вэй. Я с почтением пригласил вана [35] Ли Чунмао взойти на престол. Вскоре я снова сделал своего родного отца Жуй-цзуна императором, а сам стал наследным принцем. После этого, когда мне исполнилось двадцать семь, я стал императором. В борьбе я победил свою тетю, принцессу Тайпин, и высочайше позволил ей скоропостижно умереть [36] у себя дома. – Юноша вздохнул и продолжил: – С тех пор как я родился, мне было суждено нести свет древней души [37]. Я живу для моей страны. Я хочу прожить всю жизнь в славе, как мой предок Тай-цзун.
– В конце концов ты сделаешь это, ты пройдешь путь, который прошли твои славные предки, ты будешь сражаться в битвах и станешь победителем.
– Еще до того, как мне исполнилось двадцать пять лет, я сосредоточил все свои силы на одной цели – успехе. Только успех – я не видел ничего другого. Я самый доблестный наследник престола, – сказал юноша.
Течение стало быстрее вслед за словами подростка и продолжало мчаться вперед.
– Он сказал, что добился успеха и хочет стать императором, как Ли Шиминь, – пробормотал я.
И тут я снова услышал голос с далеких небес:
– Представь, представь облик другого человека. Каким был тот человек, которым он мечтал стать?
2Чэн Ю
Чэн Ю увидел крупные капли пота на лбу Сяо Но. Лицо подростка было встревоженным, и он продолжал что-то бормотать. Чэн Ю нежно погладил его по лбу и неторопливо произнес:
– Теперь давай попробуем вызвать Ли Шиминя. Ты видел его портрет и знаешь его историю, не так ли? Он скоро появится.
На экране вспыхнула грандиозная сцена жертвоприношения времен династии Тан, заиграла древняя музыка, похожая на длинную поэму, растянувшуюся на тысячи лет.
«Великая Тан, ее выдающаяся культура стала гордостью китайского народа, и культурные реликвии, обнаруженные здесь, полностью отражают тот период времени, те дни расцвета…»
В документальном фильме промелькнул отрывок из песни «Великая Тан», который как нельзя кстати подходил к сегодняшней терапии.
3Сяо Но
Каким был тот человек, которым он мечтал стать?
Я стоял у реки, вслушиваясь в голос, доносившийся с далекого неба, и там, под потолком, медленно возникали удивительные образы. Бесчисленные облака начали собираться воедино в гарцующего белого коня, а затем под негромкие звуки древней музыки с неба спустилась фигура и вскочила на коня.
Я протер глаза и негромко спросил:
– Кто ты?
– Циньван [38] Ли Шиминь, – негромко ответил юноша, взял своего коня за поводья и пробежал несколько кругов среди облаков, свободный, как ветер.
Я не мог оторвать глаз от молодого человека, парящего в небе. Весь его облик был таким вольным и непринужденным, что мы с Ли Лунцзи только и могли любоваться им.
Я посмотрел на Ли Лунцзи на другом берегу реки и не смог не посочувствовать ему. Циньван, будущий император Тай-цзун династии Тан, в юности вел праздный образ жизни, а когда охранял Лунчжоу, не побрезговал расширить дороги до небывалых размеров, чтобы можно было свободно выезжать на лошадиных повозках веселиться. Его не волновало, что о нем думают другие, а старший брат пренебрегал им, но во время инцидента у ворот Сюаньумэнь [39] он двинул войска и захватил трон, а после создал «правление Чжэньгуань» [40] династии Тан.