Модель лабиринта на столе понемногу приближалась к завершению, оставалась только последняя часть – выход. Когда Чэн Ю его достроит, обязательно нужно сделать хорошую фотографию на память, ведь это первый лабиринт, который он построил.
6
Выйдя из тени, Сяо Сяо столкнется с еще большим страхом и неуверенностью, но, не установив собственные границы, она никогда не научится заботиться о себе.
Через неделю в школе прошла ученическая конференция по информационной безопасности в Интернете, на которой присутствовали все учителя и ученики. На трибуне выступал преподаватель юридического факультета, приглашенный из Китайского университета политики и права, и, пока он читал лекцию, Чэн Ю неотрывно смотрел на Сяо Сяо.
Она сидела в толпе учеников, все такая же слабая и замкнутая, ее лицо было бледным, как лист, дрожащий на ветру. Чэн Ю вдруг засомневался: правильные ли он сделал выводы, основываясь лишь на сне, который рассказала Сяо Сяо? Но когда он увидел Сяо Сяо, то улыбнулся.
Чэн Ю, ты – это ты, у тебя есть интуиция.
– Профессор Ли, спасибо вам за вашу лекцию, – с улыбкой поблагодарила его Лин, поднявшись на сцену. Она была ведущей конференции. – Есть ли вопросы у наших учеников?
Среди толпы собравшихся дрогнула и поднялась вверх крошечная рука.
– Я бы хотела спросить… Если, допустим, кто-то в Интернете будет посылать мне сообщения с угрозами, нападать и оскорблять меня в Сети, что мне делать?
Чэн Ю посмотрел в темные и спокойные глаза Сяо Сяо. Эти глаза были именно такими, как он и думал, в них не было хрупкости, ее взгляд был полон силы.
Все замерли.
На лице профессора Ли на мгновение промелькнуло удивленное выражение, но он быстро вернул самообладание и сказал:
– Вы можете инициировать судебный процесс, предъявить иск против виновника и защитить себя с помощью закона.
– Я просмотрела соответствующую информацию, случаи харассмента [48] в Интернете очень сложно выявить, а если речь идет о харрасменте по отношению к несовершеннолетним, правда ли, что в этом случае суд вынесет более суровый вердикт?
Хотя Сяо Сяо стояла лицом к лектору на трибуне, ее взгляд был направлен на другую сторону, на «того человека».
Ее взгляд ничуть не дрогнул. Чэн Ю, казалось, мог видеть, как корежит силуэт «того человека».
– Ученица Сяо, ты когда-нибудь сталкивалась с подобной ситуацией? – отчетливо проговорила Лин.
Все затаили дыхание, ожидая ответа Сяо Сяо, и сердце Чэн Ю тоже пропустило удар.
Сяо Сяо выдержала долгую паузу, казалось, что весь зал вслушивается в ее дыхание, в этот момент, когда девушка ответит «да», жизнь «того человека» превратится в ад.
– Нет, я просто спросила, мой друг попросил узнать, – спокойно ответила Сяо Сяо, а затем села, как будто ничего не произошло.
– Спасибо за твой вопрос, знай, что, что бы ни случилось, наш профессор Ли будет рад стать твоим надежным советником по юридическим вопросам, но я надеюсь, что никто из наших учеников не столкнется с подобными вещами, – быстро перевела тему Лин.
Чэн Ю улыбнулся: «этот человек» уже знал, что если ситуация будет продолжаться, то Сяо Сяо сможет за себя постоять и нанести ответный удар.
Маленькая, нежная, как белый зайчонок, она тоже будет выстраивать свои границы, чтобы защитить свои права. Секреты, которые нельзя никому рассказывать, со временем прорвутся, как нарывы, и превратятся в раны на сердце, на которые больно смотреть, но именно для этого и существуют психотерапевты: они должны вскрыть нарывы и продезинфицировать их спиртом. Раны будут болеть, но гной не распространится дальше.
Но все только начинается.
7
После того как лекция закончилась и все разошлись, Чэн Ю подошел к Сяо Сяо.
– Сяо Сяо, ты очень храбрая, – сказал он с улыбкой.
В этот момент он увидел, что ее ладони мокры от слез.
– Как будто начинаешь жить заново, правда? Начинаешь жить более смелой версией себя…
– Учитель Чэн, мне страшно… Мне очень страшно…
– Не бойся, чем больше ты будешь пытаться убежать, тем вернее черная река будет преследовать тебя, Сяо Сяо, это не твоя вина… – сказал он.
В этот момент он услышал нежный женский голос:
– Чэн Ю, Сяо Сяо.
Это была Нин Хао. Она стояла перед ними, красивая, нежная, такая ослепительно безупречная, но рядом с ней Чэн Ю почувствовал холод. Люди вокруг медленно расходились, и вот в коридоре остались только они трое.
Настало время для решающего диалога.
– Сяо Сяо, скажи-ка, что ты только что имела в виду? У тебя какие-то неприятности, о которых ты хочешь рассказать учительнице? – мягко спросила Нин Хао.
Девушка словно окаменела, психотерапевт закрыл ее собой, затем улыбнулся и сказал Нин Хао:
– Учительница Нин, спасибо, вы почти стали той, кого сегодня обсуждала бы вся школа!
– Что они должны обсуждать? – спросила она с холодной улыбкой.
– Тот, кто способен внушать страх и заставлять людей бояться его, – неплохая тема для обсуждения, согласитесь? – улыбнулся Чэн Ю. – Сон Сяо Сяо дал мне подсказку. Вы та женщина-призрак на картине! Вы посылали письма с угрозами в Интернете! Вы нападали на Сяо Сяо в своем блоге! Я не говорю уже о картине с водопадом, которую вы тоже уничтожили! Зачем вы это сделали? – Чэн Ю холодно посмотрел на нее.
– Быть не может! Сяо Сяо, у тебя развилась мания преследования? – рассмеялась Нин Хао. – Скажи мне, с какой стати я должна тебе угрожать?
– Сяо Сяо никогда не говорила, что это вы. Однако женщина-призрак в ее снах, женщина-призрак, которую она нарисовала на картине «Черная река», в точности похожа на вас! – Чэн Ю указал на ее запястье. – Черное родимое пятно!
Тогда, в студии, он в задумчивости разглядывал эту родинку на запястье Нин Хао. Его интересовали все черточки, возможно, именно это было ключом к реалистичности его картин.
– Секреты, которые мы не смеем рассказать, попадают в наши сновидения. Когда Сяо Сяо пришла ко мне, я пытался расшифровать, о чем говорит женщина-призрак в ее сне. Женщина-призрак на картине совсем не похожа на вас, но единственное, что открывает завесу тайны, – это черная родинка на ее запястье! Все наши сны – это замаскированные послания из подсознания, даже если черты лица совершенно другие, подсознание все равно оставит подсказки, может быть, очень маленькую особенность, по которой можно догадаться, о ком наше подсознание говорит! Возможно, Сяо Сяо уже давно догадалась, что это можете быть вы, как бы вы ни притворялись милой, но интуицию не обмануть, она боится вас, безмерно боится! Стоит вам приблизиться к ней, как она начинает дрожать всем телом!
Нин Хао громко рассмеялась:
– Шарлатанство! Раскрываете дела с помощью психологических консультаций и толкования снов?!
– В нас хранится слишком много тайн, которые нельзя описать сухими словами, и, конечно, я не стал бы обвинять вас без оснований, у меня есть доказательства!
Чэн Ю раскрыл перед Нин Хао страницу с напечатанными на ней цифрами и негромко сказал:
– Взгляните, это IP-адрес, который использовался при регистрации в блоге. Я уже проверил ваш адрес через своего одноклассника, который работает в полиции, и ваш IP в точности совпадает с ним!
Нин Хао вспомнила, как Чэн Ю интересовался ее домашним адресом. Оказывается, тогда он уже начал исключать людей из списка подозреваемых.
– Прекратите! Вы неплохо пошпионили за мной! – раздраженно сказала Нин Хао. – А скажите мне, почему я должна была угрожать Сяо Сяо, причинять ей вред? Может быть, она сама виновата?!
Гнев. Ее укололи в больную точку – и в сердце вспыхнул гнев, укололи в больную точку – и оголились шрамы.
Чэн Ю твердо сказал:
– Нин Хао, я изучил весь ваш жизненный путь, вашу семью, ваше воспитание, ваши травмы – я хочу задать всего один вопрос: почему вы так близко к сердцу принимаете неудачи Сяо Сяо? Почему вы не отпустите ее, не отпустите себя?
– Когда вам было шестнадцать-семнадцать лет, – продолжал Чэн Ю, – вы прошли через то же самое. Вы любили рисовать, но ваша семья не позволила вам заниматься живописью. Вы были вынуждены сменить приоритеты и поступили в университет, чтобы изучать коммерцию, но во время учебы в университете у вас появились серьезные психологические проблемы, и вы бросили учебу. А два года спустя перевелись в Институт изобразительного искусства, но в то время вы уже не писали работ, которые вам бы нравились. Вы жалели себя, говорили, что лучшее время для создания шедевров прошло мимо, и вы так и не приняли себя, ту себя, которая оступилась и много страдала. Вы могли бы стать хорошим учителем, вы действительно любили рисовать. Если бы вы могли воплотить свои несбывшиеся мечты, они стали бы той частью вашей утраченной юности. Но вы этого не сделали. То, к чему вы всегда относились враждебно, – это ваши собственные несбывшиеся мечты. Вы все время испытываете досаду и ненависть к себе – почему вы тогда так легко сдались?! А потом вы перенесли эту обиду на Сяо Сяо. Вы ненавидите только себя! Но жизнью управляет вовсе не зависть. Жизнь любит силу, заложенную в росте поколений, черпает эту энергию и продолжает развиваться. Нин Хао, это мог бы быть и твой путь.
Чэн Ю замолчал. Нин Хао в ответ холодно рассмеялась, и постепенно ее холодный смех перерос во взрыв неудержимого хохота. Такого леденящего хохота от обычно мягкой с виду Нин Хао никто не ожидал, и у всех по коже поползли мурашки.
– А знаешь ли ты, через что мне пришлось пройти, когда я была в твоем возрасте? Просто потому, что я любила рисовать, просто из-за того, что я была тихой, в мой ящик каждый день засовывали всякие ужасные вещи, дохлых крыс, анонимные записки с проклятиями, а все картины, которые я хранила в студии, мои самые любимые картины… На всех них красными чернилами намалевали жуткие гримасы… – Лицо Нин Хао исказила судорога: ее преследовали неприятные воспоминания о прошлом. – Если я смогла это вынести, то почему Сяо Сяо не может?