Без остановки раздающаяся полицейская пальба, которая словно пытается заглушить громкие крики, возгласы и пение толпы демонстрантов, так явственно слышится в стенах этого столичного военного госпиталя, что кажется, будто события разворачиваются прямо перед глазами.
— Ну что же делать-то! Боже мой! Раненые всё прибывают, а рук не хватает. Не хватает не только рук. Крови, крови не хватает, вот беда! Если раненых не убавится, то им останется умирать, даже не дождавшись переливания крови… А раненых-то еще, поди, много будет? — причитает медсестра, готовая вот-вот расплакаться…
Из операционной под белой простыней выносят умершего во время операции и тут же вносят другого пострадавшего.
— На операционном столе уже одиннадцать человек погибло. Из тех, кто уже прооперирован, выживут немногие. Есть и те, кто умерли, не дождавшись операции. Какое-то сумасшествие! Мир сошел с ума! Зачем демонстрации устраивать, зачем стрелять и убивать драгоценную молодость?! Все просто сошли с ума!
— Студенты не сумасшедшие… — с трудом выплевывает сквозь кровавую пену юноша, лежащий на носилках. — Нас в школе учили, что нельзя творить несправедливость. Поэтому мы и потребовали у тех, кто провел нечестные выборы, провести их снова справедливым способом… Только и всего лишь… Это не сумасшествие…
— Не разговаривайте! А то кровью изойдете… — не дает договорить раненому один из студентов мединститута, несущий носилки.
— Это один из инициаторов демонстрации? — спрашивает медсестра у медбрата. Лежащий на носилках юноша отрицательно качает головой. И продолжает:
— Школьный учебник — вот главный инициатор… Учебник, в котором написано черным по белому, что бесчестно закрывать глаза на творящиеся несправедливости!!!
— Прошу же вас, не разговаривайте! Кровь…
Палата тяжелобольных также наполнена криками и стонами. Туда один за другим прибывали новые раненые. Горячая кровь лилась, не переставая, пропитывая насквозь марлевые тампоны, просачиваясь на покрытые полиэтиленом простыни кроватей и стекая на доски пола.
Медбрат опять выбегает из палаты, а когда возвращается с бутылкой крови, тот молодой человек уже лежит почти без сознания. Пока медбрат занимается приготовлениями к переливанию, юноша вдруг приходит в сознание. И из последних сил, указывая на старшеклассника на соседней койке, просит медбрата:
— Крови, говорите, не хватает? Сначала перелейте тому человеку. А потом уж и мне…
— Пришло много добровольцев на сдачу крови. Всем достанется.
— Вот и хорошо! В любом случае, пусть сначала ему…
— Так учебник учит?
— Да, нас так учили… — шепчет, улыбаясь, юноша. По его просьбе медбрат вставляет иглу в вену на руке указанного раненого, снова подходит к кровати молодого человека и присматривается к бирке с именем пострадавшего: «Ким Чхихо, 22 года, Сеульский университет, факультет гуманитарных и естественных наук, кафедра математики, третий курс».
— В будущем вы, студент Ким Чхихо, непременно станете признанным профессором математики!
Но Ким Чхихо никогда не сможет стать профессором. В тот день 19 апреля 1960 года в 10 часов ночи он навеки закрыл глаза. О этот апрель! Месяц борцов за честность и справедливость.
ОПАСНЫЙ ВОЗРАСТ
Неужели у нее кто-то появился?
Когда он вдруг осознал, что в последнее время поведение жены изменилось, он стал рыться в памяти и обнаружил, что случилось это не вчера и не позавчера, а больше месяца назад. Просто до этого он был весь в работе, поэтому не имел возможности внимательно присмотреться к тому, как она выглядит и ведет себя.
Да и где уж там после десяти лет совместной жизни с двумя малышами-проказниками на руках, когда не за горами сорок лет, найдется время в деталях приглядываться к выражению лица или же поведению супруга, да и есть ли в этом необходимость? Разве в их ситуации может быть иначе, чем жить, доверяя друг другу, зная все сильные и слабые стороны? Даже если объединить усилия обоих супругов, порой не хватает времени и сил на то, чтобы достойно содержать дом да растить детей. Он уже давно перестал ожидать от жены проявления нежных чувств, думается, что и жене не стоит ожидать проявлений ласки и ежеминутной заботы по мелочам.
А может, именно из-за такого моего отношения жена и увлеклась кем-то на стороне? Если посмотреть в статьях еженедельных журналов о том, как у жен заводятся любовники, можно увидеть, что причина однозначно кроется в равнодушии мужа и однообразии супружеской жизни. Не следует думать: «О, только не у моей жены…» Не существует отдельной категории замужних женщин, пускающихся во все тяжкие. Увлечение — это такая штука, что, если создадутся предпосылки, любая женщина может поддаться искушению. Перед увлечением все равны, не играет никакой роли, беден ты или богат, умен или глуп, безвестен или знаменит, интеллигент или нет… И для того чтобы замужняя дама увлеклась кем-то на стороне, достаточно всего лишь одного — быть женщиной. А если к этому еще и прибавится равнодушие мужа и однообразие в семейной жизни, когда вчера, сегодня и завтра все время одинаковы и не происходит никаких всплесков, то…
С этой точки зрения выходит, что как раз наша семья под моим предводительством стопроцентно имеет налицо все эти тревожные симптомы.
На жалобу жены, что у нее ноет в правом виске, я реагирую примерно таким образом: мол, это признаки малокровия, сходи и купи лекарство… Частые болезни — это прерогатива детей. Хватает и того, что они постоянно недомогают. Родители не должны болеть. И я, и моя жена сами должны следить за своим здоровьем ради наших детей. Поэтому с такими убеждениями мне весьма трудно отреагировать каким-то более сердечным образом. А для жены тот факт, что я не только не пошел с ней вместе в больницу, но и ни разу даже не приложил руки к ее лбу, вполне достаточен для того чтобы сильно ее расстроить и даже вызвать ненависть…
Точно так же дела обстоят и с монотонностью нашей жизни… Поход вдвоем в кино кажется далеким сном… В то время как другие по воскресеньям выезжают на машине на природу, ее муж с рассеянным выражением лица сидит перед телевизором, тупо уставившись в матч по бейсболу. А так как в нашем доме нет домработницы, у жены день проходит за приготовлением завтраков, обедов и ужинов, постоянным мытьем посуды, уборкой и стиркой. И это каждый божий день… Так и свет белый станет не мил!..
Стоило мне обдумать все это, поставив себя на место жены, так стало даже странно, как это она еще раньше не увлеклась кем-то на стороне…
Согласно мнению известного журнала, замужние дамы чаще всего склонны к изменам в возрасте между тридцатью пятью и сорока пятью годами. (Это объясняется тем, что на закате молодости и от устоявшейся зажиточной жизни возникают разные причуды, когда вдруг ни с того ни с сего начинаешь беситься с жиру или же пытаешься наверстать упущенное из-за несбывшихся надежд…) И, оказывается, моя жена, которой тридцать четыре года, как раз оказывается в группе риска…
Внимательно понаблюдав за ней, я обнаружил не так уж и мало признаков странного поведения, которые ранее за ней не водились.
Во-первых, куда-то исчезло всегдашнее раздражение всем и вся. Раньше ее выводило из себя и то, что дети возвращались с улицы все в грязи с головы до ног, и то, что муж сплевывал в пепельницу, а теперь она и бровью не вела, глядя на это. Без лишних слов тащила измазанных ребятишек в ванну, а мужу украдкой подкладывала рядом с пепельницей салфетку.
Раньше, когда супруг ненароком со смачным звуком портил воздух, жена подскакивала на месте, отбегала в дальний угол комнаты и ворчала, наставляя, словно трехлетнего ребенка: «Ну всё… дальше уж некуда… не стыдно перед женой — пук да пук… Смотрите же… вот возьму и тоже буду перед вами без всякого стеснения упражняться в газоиспускании!» — мол, как бы ни были супруги близки, хоть какие-то приличия соблюдать все-таки следует. Однако в последнее время даже на мои особо раскатистые пулеметные очереди она лишь фыркала и старалась не обращать особого внимания. На ум приходит еще один настораживающий факт: погрузившись с головой в чтение газеты, я вдруг начинаю ощущать пристальный взгляд жены, наблюдающей все это время за мной. Но стоит оторваться от газеты и посмотреть на нее, она мгновенно переводит глаза на телеэкран, делая вид, что увлечена происходящим в сериале. И почему она так пристально рассматривает мою внешность? Неужто сравнивает меня, своего мужа, с тем, с кем крутит роман?
Стоило раз закрасться сомнению — и подозрительные детали стали выплывать одна за другой. В постели она вдруг начала крепко прижиматься ко мне, чего раньше не бывало. А вот самого животрепещущего момента избегает, шепча, мол, нам и так хорошо. Уж наверное, для того, чтобы хоть таким образом искупить свою вину за измену перед мужем… И наконец самое подозрительное: от детей я узнал, что с некоторого времени жена, когда я на работе, оставляет детей на два-три часа у соседки и куда-то уходит. Я с превеликим трудом подавил в себе искушение дознаться у нее, где это она в последнее время пропадает… Ежели женщина гулящая, естественно, она правду не скажет. Отвертится, мол, куда мне ходить, на базаре была — и точка. Сто к одному, я получу примерно такой ответ, который наверняка приведет к тому, что я, и сам того не желая, дам жене затрещину. Такой вопрос может задать только глупец, который никак не хочет поверить в то, что его жена изменяет. В действительности же, самое главное в этом деле — точно все разузнать, а не задавать бесчисленные вопросы.
Несколько дней подряд я делал вид, что уезжаю на работу, а сам, спрятавшись поблизости от дома, ждал выхода жены. И вот однажды, около трех часов дня, она, нарядно одевшись, вышла из дому. Вы не представляете, что творится с сердцем мужа, едущего по пятам на такси вслед за автобусом жены: оно готово выпрыгнуть из груди, стуча сильнее любого механизма, изобретенного человечеством в этом мире!
На Кванхвамуне[29]