— Смотри, медведь откусит твою башку! — бросил Червяков, переминаясь с ноги на ногу.
Через пятнадцать секунд, весь в хвойных иголках и сухих веточках с травинками показался Денис.
Стоя на коленях, он развел руками.
— Нет! Ее там нет… — повторил он. — Но как же так, я же сам ее засунул в эту дыру. Он оглянулся. — Вот, смотрите, ровно позади меня дерево, я еще подумал, что легко отыскать будет. Примерно пятнадцать шагов…
Шаров почувствовал, как предательский холодок пробежал по спине. Рация — это не ракетница, хотя ракетница — тоже серьезная шутка. За военную рацию могут и под суд отдать.
Он оглянулся и словил странное чувство: место одновременно было и похоже не похоже на то, где они нашли рацию, передали радиограмму, а затем спрятали ее. Оно выглядело иначе, но, несомненно, оставалось тем же самым. Будь он в компании рыбаков или охотников, можно было бы предположить, что мужики хватили лишка, перебрали, но сейчас, разумеется, он был абсолютно трезв. А ребята и подавно.
Еще и эти часы… Причем, все трое одновременно остановились на одном и том же времени… Нет, это точно какая-то ерунда.
Шаров посмотрел на верхушки деревьев. Тихое, почти безоблачное голубое небо. Легкий ветерок. А ведь обещали к вечеру дождь, — вспомнил он утренний прогноз погоды. Когда они выбегали от части, было пасмурно.
А за рацию, несомненно, влетит по первое число. Если, конечно, это не какая-то шутка или баловство школьников, которые могли проследить за отрядом «партизан» и умыкнуть ее, как…
— Думаю, разведчики из других отрядов захватили трофей и теперь празднуют победу, — сказал он уверенным тоном, глядя на обескураженного Дениса.
— Я никого не видел и не слышал, — ответил ему Давид.
«И я, и я», — послышались голоса со всех сторон.
— На то он и трофей, чтобы незаметно. Наверняка, за нами шли по пятам, чтобы выведать маршрут и секреты, а мы и прошляпили. Вот почему в лесу всегда нужно быть начеку.
Витя с Леной переглянись.
«Сказать ему?» — вопрошал ее взгляд. Витя кивнул. Наверное, сейчас самое время. Командир должен знать.
Они одни с ней знали тайну, что никакой радиограммы не было. Точнее, она была, только совсем другого содержания, нежели требовало задание «Зарницы». И сейчас их должны были разыскивать всем личным составом воинской части. Потому что, разумеется, радиограмму приняли и расшифровали. В этом он не сомневался.
И не успел Витя моргнуть, как Лена оказалась рядом с Шаровым, встала перед ним и глядя на мужчину широко раскрытыми глазами, сказала почти шепотом, хотя слова ее прозвучали словно гром среди ясного неба:
— Я не передала ту радиограмму. Извините меня. — Она оглянулась на Витю, ища поддержки, он подошел к ней и взял ее за руку. — Теперь из-за меня мы проиграем…
Ошеломленный Шаров смотрел на нее непонимающим взглядом.
— Как это… что не передала? Какую радиограмму?
— Вы забыли? По условиям «Зарницы» я должна была передать координаты для артиллеристов. Но я этого не сделала. И теперь мы, конечно же, проиграем. Да еще и рация исчезла…
— Координаты? — Шаров, похоже не сразу понял, о чем говорит школьница, но, когда до него дошло, он, кажется, слегка выдохнул. Эта оплошность его не сильно расстроила, и он даже улыбнулся.
— Не смогла? Ничего страшного, поверь мне. Тут вообще мало кто знает азбуку Морзе. Я вот только знаю, как передать сигнал СОС… Три точки, три тире, три точки…
Ребята заулыбались.
— Никто же по-настоящему бомбить не собирается, так что успокойся, Лена. Это просто игра. — Слово «игра» он произнес с явным облегчением.
— Нет, — твердо ответила она. — Это не просто игра. Вы теперь думаете, что я стучала какую-то галиматью? Но я отлично знаю азбуку Морзе. Даже если разбудить ночью, смогу передать что угодно.
Шаров слегка изменился в лице.
— Не понимаю. Так в чем же тогда дело?
Лена переступила с ноги на ногу и сильнее сжала Витину руку.
— Я передала сигнал СОС.
— Что? — Шаров мотнул головой, словно отказываясь верить в услышанное. — Какой еще СОС? Ты о чем? Что случилось?
Краем глаза Витя наблюдал за поведением Червякова, но тот находился в расслабленном состоянии, хотя каким-то шестым чувством Витя понимал, что может произойти. И заранее приготовился, сделав незаметный знак Давиду.
— Я попросила помощь и передала квадрат, в котором мы находились.
— Попросила помощь? Лена… Зачем?
Лена покачала головой.
— Я не могла поступить иначе. Извините меня…
Наступила тишина, которую нарушал лишь далекий неясный и тревожный гул, словно высоко в небе летел огромный рой пчел или ос. Внезапно потемнело и Шаров сразу не понял — это вдруг испортилась погода или потемнело у него в глазах. А может быть — и то и то.
Глава 8
1941 год
Лена скользнула взглядом по одноклассникам, замершим в ожидании ее слов.
— Я… я заметила, как он что-то прячет. Мне показалось, это была… — она не сказала «граната», но все поняли, что имелось ввиду. — Я почти сразу догадалась, что он хочет сделать, но, может, я ошибалась. Поэтому не сказала вам.
Шаров оглянулся на Червякова. Тот продолжал стоять возле сосны, насвистывая популярную мелодию из репертуара Валерия Леонтьева.
«Был светофор зеленый… А потому, потому, потому, что был он в жизнь…»
— Ясно… — медленно произнес Шаров. До него медленно начал доходить смысл ее слов. Опасность миновала и все вроде бы целы… но… если она действительно передала сообщение, что им угрожает опасность, а он был в этом уверен, их должны были найти как раз на стоянке возле озера. Однако никаких следов поисков, голосов, треска веток под ногами рыскающих по лесу людей никто не слышал.
«Возможно, рация неисправна, — мелькнуло у него голове. — Или девочка ошиблась в частоте, настройках рации… все что угодно может быть. В конце концов, аккумуляторы разрядились. Однако, как в части могли не услышать взрыв? Да тут уже весь имеющийся командный состав должен был быть, а еще милиция, да партийное начальство…»
Шаров развел руками.
— Чем быстрее мы вернемся, тем лучше. — Он кинул быстрый взгляд на Червякова, который был явно не согласен с этим утверждением.
— Что-то у меня голова сильно болит… — тихо сказал Денис, стоящий чуть в сторонке. — И тошнит…
Вид у него и правда был страдальческий. Это, не считая разбитых очков.
— Сильно болит? — Шаров подошел к нему и взглянул в глаза. Зрачки парня были сильно расширены.
— Ага… — простонал тот. — Еще в ушах какой-то звон…
— Похоже на легкую… — Шаров хотел сказать «контузию», но решил не пугать школьника. — … легкое сотрясение. Наверное, когда ты упал в овраг, ударился головой. В общем… давайте ребята, двигаемся. Денис, дай твою сумку.
Шаров взял у Крутова видавшую виды спортивную сумку и, прислушиваясь к окружающим звукам, они пошли по узкой тропинке. Замыкал отряд Витя, Лена шла рядом с ним, а перед ними плелся Червяков, который продолжал что-то насвистывать, будто происходящее его вовсе не касалось.
Прошло минут двадцать пять ходьбы. Ребята ощутимо подустали, Денис все время тихо постанывал, и Лиза беспокойно поглядывала на него, слегка поддерживая парня за локоть.
— Ты прямо как настоящий партизан, — пыталась подбодрить она его и в ответ Денис слабо улыбался, точнее кривился. В другой раз он, конечно, был бы бесконечно счастлив такому проявлению заботы со стороны отличницы из параллельного класса, но теперь он просто ковылял, борясь со вспышками боли в голове.
— Кажется, где-то тут слева уже должна быть избушка, — произнесла она вполголоса. — Та, где штаб… и Галина Самуиловна… — она пожала плечами. — Сейчас бы немного передохнуть…
Шаров слегка замедлился. Достал карту и компас, сверился, кивнул.
— Все верно. Уже рядом. — Он показал на крестик, нарисованный на карте. Рядом было написано слово «ШТАБ». — А мы — вот здесь, — ткнул он пальцем в пунктирную линию, повернувшую направо от ручья.
Вдруг какой-то далекий гул — высокий, непрерывный, от звука которого стало жутковато, долетел до каждого из них. Витя почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он быстро оглянулся на друзей. Реакция каждого из них была в точности такой же. Лена застыла в каком-то оцепенении. Лиза поднесла руку ко рту, словно боялась вскрикнуть от страха.
— Что это? — хрипло произнес Петя.
— Чего, испугались, малявки? — бравурно гоготнул Червяков. Однако по его глазам было заметно, что его реакция — обычное позерство, желание отвоевать хоть капельку уважения у более младших одноклассников. — Это наши «Миги» с Кубинки полетели, не ссыте!
— Червяков! — осадил его командир. — На твоем месте я бы помалкивал. Если ты хоть раз слышал, как звучит двигатель Мига, не позорился бы… — Шаров хлопнул себя по бедрам, видимо от досады и злости. Неуемный хулиган начинал действовать ему на нервы. «Где же эта чертова часть?» — подумал он, вслушиваясь в неясный гул, источник которого определить было трудно. С одной стороны, воскресенье, выходной день, — все должны отдыхать. С другой — это Москва, а значит — крупнейший промышленный и транспортный узел страны. Гудеть могло что угодно и где угодно на совершенно законных основаниях.
Но все же неопределённость его пугала. Все эти странные события, наложившиеся к тому же на серьёзную хулиганскую и даже противозаконную выходку, которой наверняка заинтересуется и командование части, и милиция и, даже возможно, более всесильные органы — заставляли его нервничать. Происшествие такого масштаба могло повлечь за собой окончание не только его, Шарова, спортивной карьеры, но и стоить должности, а то и свободы, командиру части и даже более высокопоставленным командирам. Головы точно полетят, в этом сомнений не было.
Обо всем этом развязный Червяков даже не подозревает. «Интересно, кто его родители?» — подумал Шаров, указывая ребятам в сторону как будто расширившейся лесной просеки, посреди которой по странному стечению обстоятельств не тянулись линии электропередач, которые так часто встречаешь в подмосковных лесах.