— И куда вы направляетесь?
— О! Есть прекрасный тур по Карибскому морю. Как ты считаешь, Гарриет?
— Замечательно! — всплеснула она руками. — Путешествовать в это время — одно удовольствие. К тому же, Роджер, тебе полезен морской воздух. Да и суда сейчас не так переполнены курортниками. Ох, как я счастлива, что мне пришло в голову приехать сюда именно сейчас! Как Вы считаете, мистер Скотт?
Я лишь пожал плечами.
— Кстати, мой мальчик! Совсем забыл спросить — у Вас ко мне дело?
Черт подери! Откуда мне знать, выложила миссис Гарриет ему подробности моей поездки в Меношу или нет? Ну и ситуация!
— Просто шел мимо и решил проведать. Я звонил Викки, но ее не оказалось дома. Я подумал, что она у Вас. А с Вами я хотел поговорить насчет своих возможных капиталовложений. Помните, вчера мы говорили на эту тему?
— Если я могу Вам чем-то помочь…
— Конечно, сможете! — уверил я его. — С Вашим-то опытом и знанием современного рынка! Но не сейчас. Думаю, у Вас и без меня дел выше головы — путешествие — штука серьезная. К нему нужно основательно подготовиться. Как-нибудь в другой раз, мистер Роджер. Да и время подпирает, — я постучал по циферблату, — у меня назначено несколько встреч, которые я не могу отменить. До свидания! Был очень рад с Вами познакомиться, миссис Маккей. Нет-нет, не беспокойтесь! Я знаю, где выход.
Я вышел на лестничную клетку, нажал кнопку лифта и, когда тот загудел, стараясь ступать бесшумно, бросился обратно к двери и приложил ухо к филенке.
Ничего. Ни единого звука. Ни шагов, ни голосов. Чем можно заниматься в полной тишине? Очень может быть, что, оставшись с супругом наедине, миссис Гарриет потребовала более убедительных доказательств его альтруизма в отношениях с мисс Лин.
По-моему, дигиталис был бы полезней.
Глава двадцать седьмая
Оказывается, можно всю жизнь прожить в Нью-Йорке и ничего не знать об этом городе. Отель «Лонг Джек» оказался чисто женским клубом. Мужчин туда на пушечный выстрел не подпускали. Не знаю, какие там секреты могут обсуждать между собой представительницы прекрасного пола, но охрану они выставили, словно это не обычный клуб, а по меньшей мере военный штаб. За последнее время я убедился, что женщины — создания непредсказуемые. Как знать, может, за стенами этого клуба вынашивают планы уничтожения всех мужчин? Или выбирают кандидатуру на пост президента? Во всяком случае, когда я попробовал проникнуть внутрь, мне вежливо, но решительно указали на дверь.
Униженный и оскорбленный, я принялся бродить вдоль ярко освещенных витрин, поминутно поглядывая на часы. Входившие и выходившие женщины окидывали меня любопытными взглядами. Может быть, они решили, что я ярый противник эмансипации?
Ровно в девятнадцать тридцать из отеля выпорхнула мисс Латам и на миг остановилась, удивительно грациозно поворачивая головку налево и направо.
Я подошел к ней и довольно угрюмо поздоровался.
— Ох, мистер Джордан, — рассмеялась она. — У Вас такой вид!
— Вид побитой собаки, которую никуда не пускают.
— Но я действительно не знала, что здесь такие дурацкие правила! Я раньше в этом отеле никогда не останавливалась.
Она выглядела такой свежей, очаровательной и расстроенной, что я решил сменить гнев на милость.
— Скажу Вам по секрету — я тоже ничего не знал об этом пристанище феминисток, а ведь прожил в этом городе всю жизнь.
Она сказала, что провела целый день, осматривая салоны и выставочные залы, договариваясь о показе привезенной коллекции. А я решил показать ей Манхеттен с его неповторимой ночной жизнью.
Мы поужинали у Шамбре, потом посидели в баре и выпили по паре коктейлей, затем направились в «Персидский павильон», где посмотрели танец живота, посетили «Шотландский Замок» и слушали волынки и, наконец, остановились в «Маккаби».
Оказывается, мисс Латам, несмотря на занятость, усмотрела где-то рекламный проспект этого клуба и загорелась желанием послушать знаменитого латиноамериканского певца, который гастролировал там в эти дни. Я-то знал, что хитрый Эдди меняет их каждую неделю, но, разумеется, промолчал. Кроме того, эти латинос все как один жили в Бруклине, и с некоторыми из них мне приходилось встречаться при определенных обстоятельствах.
Зал был переполнен, музыка гремела, под потолком клубился сигаретный дым, певец, одетый, как попугай, извивался на сцене, постоянно поправляя свое сомбреро, которое было на два размера больше его головы.
Я предложил джин, и мисс Латам, задорно тряхнув головой, мужественно согласилась. Потом мы отправились танцевать, но быстро ретировались — джин оказался мисс Эми не по силам. Она теряла ритм, то и дело задевая соседей.
— Давайте передохнем, — предложил я, удерживая ее от очередного столкновения.
— Уф! — она едва не села мимо стула. — Со мною что-то странное творится!
— Это от жары. Здесь очень жарко.
— Будет Вам. — Она погрозила мне пальчиком. — Жарко! Как же! Напоили бедную девушку, а теперь насмехаетесь! Сознавайтесь, мистер Джордан, Вы вынашивали Ваш коварный план еще в Чикаго?
— Ничего подобного, — возмутился я. — Вы меня обижаете! Я не занимаюсь совращением малолетних девиц, да еще из Чикаго! Я — патриот Нью-Йорка!
— Ой! — Она прижала кончики пальцев к вискам. — Голова кружится! Обычно я выпиваю два коктейля — это мой предел.
— Сегодня их было шесть.
— Фи! Считаете!?
— Просто не хочу, чтобы Вам стало плохо. Джин — довольно опасная штука для начинающих. Переходим на светлое пиво?
— У Вас задатки профессионального алкоголика, мистер Джордан. Ну, раз Вы советуете — будем пить светлое.
Она была чудо как хороша: щеки раскраснелись, глаза блестели, а то, что речь ее стала чуть растянутой, придавало ей необъяснимый шарм.
Я подозвал официанта и попросил принести два бокала светлого. Он посмотрел на меня, как на придурка, но Эдди здорово вышколил прислугу — он молча принес заказ и поставил на стол. Я боялся, что вот-вот заявится сам Гропер и устроит скандал, но, видимо, Эдди предпочитал подсчитывать барыши, предоставив наблюдать за порядком своим подчиненным. Оркестр наяривал вовсю, крутились, сверкали огни, публика веселилась, как могла. Эми молча сидела, задумчиво глядя на сцену. Когда музыканты ушли на перерыв, она наклонилась ко мне.
— Знаете, мистер Джордан…
— Скотт, мисс Эми. Прошу Вас — просто Скотт.
— Хорошо, мистер Скотт…
— И без «мистер», ладно?
— Ладно, — рассмеялась она. — У нас в Чикаго тоже есть похожее заведение, Скотт.
— Они есть в любом большом городе.
— Но мне здесь нравится! Вы здорово придумали, когда решили привести меня сюда.
— Очень рад, что Вам понравилось.
— Очень понравилось! Знаете, я ведь недавно в Чикаго, а в Меноше о таком даже не мечтают.
— Кстати, о Меноше, Эми. Вы знаете — миссис Гарриет Маккей здесь!
— Ну да? Они снова вместе?
— Да, и планируют повторить медовый месяц.
— Интересно… — Эми на секунду задумалась. — Почему она к нему вернулась?
— Ничего удивительного — он богат, у него имя, кроме того, он просто симпатичный человек.
— Все это так, — она поморщилась. — И все же она была с Бени.
— Взаимоотношения мужчины и женщины — проблема, над которой человечество бьется всю свою жизнь и ничего не может понять. Почему люди влюбляются? Почему, после нескольких лет сумасшедшей любви, начинают ненавидеть друг друга лютой ненавистью? Почему изменяют — он ей, она ему? Миллион «почему», на которые никто не знает ответа.
— Странно… — голос ее звучал задумчиво. — Она была с Бени, а теперь вернулась…
— Возможно, она заскучала в вашем городке. Вы сами говорили, что жизнь там — не сахар. Может быть, просто захотелось острых ощущений? Как долго продолжались их отношения? Кто кого бросил? Бен оставил ее и уехал?
Легкая тучка набежала на ее лицо.
— Интересно, как у него дела?
— Думаю, он в порядке.
— Ах! — она махнула рукой, словно отгоняя видение. — Давайте-ка выпьем что-нибудь покрепче этой кислятины, Скотт!
— Вы нормально себя чувствуете?
Она фыркнула и, привстав из-за стола, жестом подозвала официанта.
— Принесите бренди! И поживее!
Пока официант выполнял заказ и пробивался сквозь толпу, она упорно молчала. Потом взяла бокал и залпом выпила. Поставила пустой бокал и поднялась:
— Пригласите меня танцевать, Скотт.
Не стоило мне этого делать. Она только с виду крепко держалась на ногах, но когда мы вклинились в толпу танцующих, прежняя история повторилась. Нас носило из стороны в сторону, как утлую лодку, застигнутую бурей посреди океана. Когда мы несколько раз налетели на соседние пары, на нас начали обращать внимание. Из толпы полился поток ругательств и советов. Я посмотрел на мисс Латам, но она ничего не замечала. Прижав головку к моему плечу и закрыв глаза, она медленно переступала, совершенно игнорируя музыку.
Чья-то тяжелая рука легла мне на плечо, и вкрадчивый голос произнес:
— Сэр, по-моему Вашей даме пора отдохнуть.
Я обернулся. Передо мной стоял один из распорядителей и сочувственно смотрел на меня. Собственно, я был с ним полностью солидарен.
— Да, мой друг, — кивнул я. — Вы абсолютно правы. Дама действительно устала.
— Боюсь, сэр, вам придется покинуть заведение. У нас респектабельный частный клуб.
— Считайте, что нас уже нет.
Он слегка удивился такому покладистому посетителю. Однако я знал, что этих парней натаскивают в приемах единоборств и кулачного боя. И еще я знал, что Эдди не держит на службе либералов. Так что я быстро заплатил по счету, оставив официанту щедрые чаевые, и попросил его вызвать такси. Я знал, что несколько машин постоянно дежурят у заведения.
Везти ее сейчас в отель не имело смысла, тем более в такой, каким оказался «Лонг Джек». Первое посещение Нью-Йорка в полном смысле слова свалило мисс Латам с ног.
Усадив ее в машину, я назвал таксисту свой адрес. Водитель резко рванул с места, и Эми, качнувшись, прижалась ко мне: