бранцу вылезать из койки.
— Конечно, дорогая, — он одарил меня взглядом, полным надежды и даже мольбы. — Все в порядке, Джордан, правда. Карен необходим человек помоложе, я бы сказал, боец. По правде говоря, я практически удалился от дел. Последнее время совершенно ничего не делал, только мелкую текущую работу для старых клиентов. Я почту за одолжение, если Вы возьметесь — правда.
Я сидел бесстрастный, как статуя на городской площади.
Глаза Карен затуманились.
— Вот и славно. Значит, договорились, мистер Джордан? Что следует сделать?
Пейнтер поспешил вмешаться:
— Только формальности, дорогая. Я немедленно пошлю мистеру Джордану бумаги на замену, — улыбка его была несколько натянутой. — Это устраивает?
Я рассмеялся:
— Прекрасно сыграно. Кажется, меня втягивают в дело, хочу я этого или нет. Не вижу причины, почему бы ни извлечь отсюда выгоды.
Она решительно кивнула:
— Превосходно. Я счастлива.
Пейнтер спросил, потребуются ли еще его услуги, и, получив отказ, вдруг на несколько лет помолодел и протрусил за красные портьеры стремительно, как балетный танцор.
Карен Перно наполнила бокалы и один подала мне. Кассини свой уже держал.
— Хорошо, — сказал он, поглаживая усы. — Мы делаем успехи.
Я попробовал напиток и поглядел на него поверх края бокала.
— Как это глупо с моей стороны, — опомнилась Карен. — Вы же не знакомы. Это Рудольф Кассини, мой репетитор по вокалу.
Он щелкнул каблуками и перегнулся в талии. Манеры у него были фальшивее циркона.
— У меня главная партия в сочиненной Руди оперетте, — по секрету сообщила Карен.
— Я уже понял, — сухо откликнулся я.
— Ты будешь сенсацией, — заверил он ее.
Я бесцеремонно вмешался:
— И все, что ему нужно — это деньги на постановку.
Он поставил свой бокал.
— Прошу прощения?..
Я пропустил его реплику мимо ушей.
— Могу Вас поздравить, мисс Перно. Всучить мне это дело — вся операция была разыграна как по нотам! Подозреваю, Вы обо всем договорились с Пейнтером до моего прихода.
Она потупила глазки:
— Да. Вы очень умны. Это что-то меняет?
— Немного, — кивнул я. — Почему Вы выбрали меня, когда вокруг столько модных высокооплачиваемых светил юриспруденции?
— Синьор! — не отставал Кассини, обиженно прищурившись, ваш предыдущий намек…
Карен резко его оборвала:
— Руди! Пожалуйста, не мешай нам.
— Не удерживайте его, — сказал я. — Что Вы хотели сказать, Кассини?
— Смысл Вашего замечания, — заявил он, мрачно хмурясь и пытаясь выглядеть как член Общества Черной Руки. — Мне он не понравился.
— Ну-ну, — я небрежно отвернулся от него и посмотрел на хозяйку. — Могу я задать Вам вопрос?
— Конечно.
— Дядюшкины деньги Вам понадобились для затеи с этой опереттой?
Она покосилась на Кассини:
— Ну почему же… Да, я собиралась частично ими воспользоваться.
— И если бы Вы денег не получили, постановка бы не состоялась?
Она повела плечиками.
Я посмотрел на Кассини.
— Вот так. Это дает Вам мотив убить единственного свидетеля, который мог помешать притязаниям Карен на дядюшкино наследство. То, что Вы меня наняли, не остановит поисков убийцы, и если он окажется близким другом моего клиента… — я развел руками.
Она закинула головку, продемонстрировав прелестную алебастровую шейку, и залилась жемчужным смехом.
— Руди! — задыхалась она. — Вы обвиняете Руди? О, как это смешно?
Кассини побледнел.
— Не вижу ничего смешного, — он принялся нервно подергивать усы.
— Вернемся к первому вопросу, — предложил я. — Что заставило Вас нанять именно меня?
— А у меня должна быть причина? — спросила она.
— Угу. Роланд слишком стар. Хорошо. Но он скорее предложил бы кого-нибудь, кого лучше знает. В конце концов, здесь замешаны большие деньги, а я человек абсолютно посторонний.
Она опустила ресницы и нервно подергала пряжку пояса:
— Если бы у меня была другая причина, то какая?
— Может, эта, — предложил я. — Газеты намекают, что Вирна Форд могла мне что-то сболтнуть. Предположим, у меня есть такая информация, тогда, став вашим союзником, я могу ее использовать — или не использовать.
Она вскинула ресницы:
— Вы всегда так откровенны?
— Нет. Временами я покрыт мраком и тайной. Адвокат находится в особом положении. Проблемы клиента — это личные проблемы клиента. Если вы хотите, чтобы я вам помогал, мне нужно точно знать, что у вас на уме.
Она ослепительно улыбнулась:
— По Вашим словам, я кажусь очень сложной и хитрой. Но поверьте, я очень проста. Да, мы на самом деле ввязались в это не вслепую. Мы делали о Вас запросы. Мне нужны деньги, и в данных обстоятельствах Вы показались наиболее подходящей кандидатурой, чтобы их заполучить.
— Почему?
— Подумайте сами. Вы адвокат. Вирна Форд приходит к Вам, может быть, спросить совета. Кто-то, опасаясь этого визита, ее убивает. Но немного опаздывает. Вы были правы. Я думала, она Вам что-то сказала. И если нужно отразить притязания Квимби, то Вы выглядите очень подходящим для такой работы.
Она ничего не знала о разводе Камбро. Это абсолютно ясно. Я сделал еще глоток «бурбона». Кассини сидел на вращающемся стуле и мрачно пялился в стакан.
Без всякого предисловия я выдал:
— Вирна Форд была здесь вчера утром.
— Вот, — торжествующе воскликнула она. — Видите, я была права. Она говорила Вам. Она рассказала о визите.
Я не видел, чем это может повредить, и позволил ей и дальше так думать.
— Что ее сюда привело?
— Моя просьба, — невозмутимо ответила она. — Я попросила ее прийти.
— Не очень хороший способ — пытаться сговориться со свидетелем своего противника, — заметил я.
Она беспечно отмахнулась.
— Меня никогда не волновали такие вещи. Этика слишком мешает жить. Вы так не думаете?
— Расскажите мне о вашей встрече.
— Роланд барахтался, как щенок, никуда не поспевая, и я чувствовала, что должна что-то делать. Честно, мистер Джордан, я была готова на любые действия, которые обеспечили бы мне денежки дяди Джима.
— Даже убийство?
— Я об этом не думала.
— Или подкуп свидетеля?
— Если потребуется. Допивайте, я сделаю еще. Винные погреба в куда лучшем состоянии, чем мой банковский счет.
Виски скользнуло в глотку легко, как масло.
— До тех пор, пока Вы мой клиент, — сказал я. — Вам придется хорошо себя вести.
Она перестала наполнять бокал и вскинула сверкающие глаза.
— Тут замешаны огромные деньги.
— Деньги — это хорошо, — сказал я. — И удобно. Они мне нравятся так же, как вон тому малому, но не настолько, чтобы я согласился закрыть глаза, если окажется, что вы сделали что-то с бренди, которым ее поили.
Кассини грохнул бокалом по роялю и вскочил. Глаза его потемнели и налились яростью.
— Встать! — тяжело выдохнул он.
Я окинул его взглядом. Жилистый и плотный тип. Я медленно сделал глоток и вздохнул.
— Поднимайся, — голос у него сорвался.
Я капризным тоном бросил:
— Отошлите его. Уберите его отсюда, пока я его не покалечил. Он меня нервирует.
Из глотки Кассини вырывался яростный хрип.
Карен с любопытством посмотрела на него и сказала мягко, но твердо:
— Думаю, тебе лучше пойти прогуляться, Руди. Это бизнес. Тебе это неинтересно.
Мне понадобился громоотвод, чтобы выдержать взгляд, которым он меня одарил. Но он развернулся на каблуках и вышел. Я улыбнулся хозяйке. Мы были совершенно одни. Она скользнула на огромный бархатный диван, который ее сразу же поглотил, вытянула стройные ножки и устроилась поудобнее. Глаза ее чуть затуманились.
— Теперь, — нежно проворковала она, — куда лучше, правда? Мы совсем одни. Можем очень мило поболтать. Идите сюда и садитесь рядышком.
Я захватил бокал и неуклюже увяз в ковре. Сев рядом, я потрогал толстый ворс:
— Откуда это?
— Персия. Он довольно старый.
— Держу пари, здесь понадобятся снегоступы.
— Не позволяйте декорации себя одурачить, — усмехнулась она. — Этот дом заложен и перезаложен вместе с мебелью и всем прочим.
Я для пробы вдохнул. Духи у нее спокойные, слегка ускользающие и очень тонкие.
— Разорены, да? Но Вы хотите вложить деньги — если получите — в оперетку Кассини.
— Она совсем недурна, — тихо сказала она. — У него есть талант, и он разбирается в музыке.
— Он шарлатан. Тех вещей, что он наговорил, можно за вечер нахвататься в коридорах Карнеги-холл.
Она улыбнулась:
— Вы не оставляете мне свободы суждений.
— Женщины легковерны, — сказал я. — Вспомните, как была одурачена Распутиным императрица… Сколько денег оставил ваш дядя?
— Около полумиллиона.
Я тихонько присвистнул. Цифра была гораздо крупнее, чем предполагал Флойд Дилон.
Она приблизила бокал к моему, разглядывая меня сквозь ресницы.
— За нас.
— И за деньги дядюшки Джима. Уйма налички вылетит на шоу.
Она напряглась:
— А почему бы и нет? Я всегда хотела сделать карьеру на сцене. Это мой шанс. Даже если спектакль не пойдет, у меня будут опыт и реклама.
— Стоящая полумиллиона долларов?
Она казалась раздраженной.
— Столько не понадобится. И в любом случае, я знаю все возражения наизусть. Если шоу будет чего-то стоить, какой-нибудь почтенный продюсер вложит свои деньги. Можете назвать это тщеславием. Я иду на это с открытыми глазами.
— Конечно, — кивнул я. — Вы большая девочка. Давайте вернемся к Вирне. Как Вам удалось зазвать ее к себе?
Она наклонилась и вытащила сигаретку из лакированной коробочки. Я щелкнул зажигалкой. Она выпустила дым мне в глаза и откинулась, не отрывая взгляда.
— Мне обязательно отвечать?
— Да.
— Я пошла в «Волшебную лампу» — это клуб, где она танцевала — и послала ей записку.
— И она явилась вчера утром?
— Как раз перед ланчем.
— Что случилось?
Она сняла крошку табака с губы, глубоко затянулась, глотнула «бурбона», чтобы удержать дым, и заговорила с выражением, как школьница, отвечающая урок наизусть.