ом. Она вонзила зубы мне в запястье.
Квимби с трудом поднялся на ноги. Я не думал, что ему это удастся, но по воле Божьей он опять передвигался. Он влез в драку, неуклюжий и оглушенный, как раненый носорог.
— Ну, парень, — сказал я. — Ты просто душка!
Я осторожно смерил его взглядом и рубанул по кадыку. Он сел, позеленел и вышел из игры.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка запустила в меня тяжеленной книгой. Я пригнулся, и со стены душем посыпалась штукатурка. Мы упали на диван. Она боролась ногами, руками и зубами. Она пинала, корчилась и изворачивалась. Ее шелковый халат свисал клочьями. Под ним на ней ничего не было. Ее бедра были белыми и мускулистыми, грудь крепкой, а кожа сияла, как свежая слоновая кость.
— Господи! — выдохнул я. — Если будешь продолжать в том же духе, придется тебя изнасиловать.
Последовал короткий яростный спазм, и она обмякла.
Ольга лежала обессиленная и задыхавшаяся. Я поднялся на ноги, обошел ее, поднял пистолет, вынул магазин и опустошил его. Потом посмотрел в казенник и убедился, что в стволе ничего не осталось.
У меня уже был никелированный револьвер Гарри Дана. Подбиралась коллекция, которую я совсем не хотел собирать. Швырнув этот в угол, патроны я сунул в карман. Потом вынул бумагу и помахал ею.
— Вы видите постановление суда на опечатывание этого дома до назначения опекуна наследства. Через тридцать минут я вернусь с шерифом, чтобы его исполнить. Если вы не упакуетесь и не уберетесь подальше отсюда, я обвиню вас во взломе, незаконном проникновении в дом, нарушении чужих владений, грабеже в особо крупных размерах, вооруженном нападении с неработающим оружием и всем остальным по кодексу, — я указал пальцем на упакованные коробки. — Серебро остается здесь.
Удалялся я как победитель. За собой я чувствовал две пары глаз, горящие от ненависти и крушения надежд. Я аккуратно прикрыл дверь.
Когда я вернулся через полчаса, ни Квимби, ни девушки уже не было.
Равно как и серебра.
Глава тринадцатая
Следующие два часа я провел в аэропорту Ла-Гуардия, делая различные запросы. Самолет, который перенес Перно на север, значился как рейс 07, и стюардессой этого рейса была девушка по имени Жанет Росс. Она оказалась тоненькой, хорошенькой и уверенной в себе. Жанет припомнила, что самолет сделал вынужденную посадку в Северной Каролине, большинство пассажиров занервничали и настаивали, чтобы остаток пути совершить на поезде. Осталось только восемь человек, и ей казалось, что она узнает каждого из них.
Потом я добрался до офиса администрации «Сазерн Эйруэйс» и получил список пассажиров, которые долетели-таки тем рейсом до Нью-Йорка. Я пролистал его на обратном пути в Драммонд. Двух женщин пришлось исключить немедленно, как и Джеймса и Иви Перно, так что оставалось четыре фамилии. Двое из них проживали в Квинс, и можно было предполагать, что не станут они ловить машину до Манхэттена. Но из оставшихся двух мужчин — Кеннета Таунера и Джорджа Гакстона — пропавшим пассажиром могли оказаться оба.
Когда я вывалился из такси у своего дома, уже почти стемнело. Я вошел в холл, и Дульси, такая очаровательная в леопардовом жакете и без шляпки на блестящих волосах, бросилась мне навстречу и взяла меня за руку. Ее улыбка осветила мрачный зал не хуже факела. Мы направились к лифту так, будто проделывали это уже сотни раз.
Когда мы вышли, она остановила меня в холле, повернула лицом и взглянула встревоженными глазами:
— Я тревожилась за тебя, Скотт. Твой сумасшедший бизнес, этот телефон — все эти разговоры о мужчине по имени Фергус — я знала, что-то не так, и…
Я обнял ее и поцеловал. Она страстно прильнула ко мне и выдохнула:
— Ладно, все в порядке. Это имело какое-то особенное значение?
— Твой звонок спас мне жизнь, — сказал я. — Один парень считает, что я его посадил, и вот он явился в офис, накачанный дурью по уши, и хотел меня пристрелить. Когда ты позвонила, это помогло мне его перехитрить.
Она разволновалась и дотронулась до моей щеки.
— Эти царапины, Скотт. Похоже, ты пытался соблазнить неприступную аллигаторшу.
Я оскалился и рассказал ей про Ольгу.
— Ну, — прошептала она, — хоть позволь мне промыть их, пока ты не заразился бешенством.
Не успели мы зажечь свет в гостиной, как обнаружили валяющего на диване спящего Боба Камбро и на полу возле его руки — бутылку «Хеннеси Пять Звезд».
Дульси покачала головой:
— Надо разбудить его и покормить. Он же не сможет существовать на спиртовой диете.
Она проводила меня в ванную и без лишней скромности смотрела, пока я раздевался до талии и намыливал лицо.
Я сказал:
— Спасибо, что сегодня утром очистила мой офис от репортеров и дала возможность Кэссиди немного поработать.
— Не думай об этом, — беззаботно откликнулась она. — Ты увидишь, что от меня всегда много толку. Длинными зимними вечерами, и дождливым днем, и когда тебе захочется кофе в постель…
— Звучит чертовски привлекательно, — промямлил я, скребя лезвием по подбородку.
— И у меня экстраординарные способности к дедукции. Если ты только мне доверишься… — она умолкла. — Ты немного пропустил. Полиция что-нибудь делает, или ты один работаешь над этим?
— Полиция работает, — кивнул я. — Немного мозгами, немного своими дубинками. Но не хочу недооценивать силы закона и правопорядка нашего города. Они нашли парня Вирны в ее квартире и арестовали. Окружной прокурор задумал показательный процесс, но сдается мне, я его переубедил. А парень нанял меня своим адвокатом.
— Он виновен?
— Сомневаюсь.
— А кто?
— Армянин по фамилии Тикисян, что живет в «Уолдорфе».
Она усмехнулась:
— Извини. У тебя было только двадцать четыре часа. Я даже не думала, что ты будешь настолько хорош.
Зазвонил телефон, она выбежала поднять трубку, тут же вернулась и сказала, что на проводе Нолан. Я вытер руки и прошел в гостиную:
— Привет, лейтенант.
— Ты когда-нибудь бываешь у себя в офисе? — недовольно спросил он.
— Случается. Что стряслось?
— Тебе это понравится, Джордан. Твой дорогой друг Гарри Дан улизнул.
Я стоял неподвижно, вцепившись в трубку. Мне нужно было, чтобы Дан пробыл в камере по меньшей мере два дня.
— Как так вышло?
— Все эта демократия, — фыркнул Нолан. — Я не могу держать парня в одиночке. Дан прибыл на предварительное слушание, был назначен залог, пришел парень и оплатил его.
— Кто этот добрый самаритянин? — поинтересовался я.
— Крупная шишка среди подонков, известный как Джанейро — Стив Джанейро. Слышал о нем?
— А что, должен?
— Может быть. Он крепкий орешек. Джанейро выполняет случайную работу для парня, о котором ты наверняка слышал. Некий мистер Лео Арним.
На скулах заиграли желваки, но я ничего не сказал.
— Да, — устало признал Нолан, — знаю, о чем ты думаешь. Лео Арним владеет «Волшебной лампой», и недавно оплаканная Вирна Форд работала на него. Есть ли связь? Может, это ниточка? Как Дан укладывается в общую картину?
— Не знаю, — вздохнул я. — Не знаю. И мне это ни капельки не нравится.
— Ну, я думал, тебе стоит это знать. Пока, — и он отключился.
Я медленно опустил трубку и почувствовал, как на виске пульсирует жилка. Я стоял неподвижно, крепко сцепив зубы.
Дульси наблюдала за мной.
— Если поговорить об этом, поможет? — мягко спросила она.
Я покачала головой, отбрасывая все прочь.
— Девочка, мы сегодня идем гулять. Будем танцевать в кабачке «Волшебная лампа».
Она кивнула, быстро сообразив, что что-то затевается.
— Я готова. Одевайся, я разбужу Боба.
Я зашел в спальню и влез в свежее белье. А потом в голубой костюм, белую рубашку и гранатовый галстук. Ощущение было такое, будто на мне висел револьвер 45-го калибра и небольшой арсенал крупнокалиберных пистолетов.
Когда я снова вышел в гостиную, Дульси в полной растерянности стояла над Бобом. Он все так же спал.
— Я не могу его разбудить, — пожаловалась она. — Его пушками не поднимешь.
Я нашел в баре бутылку спиртного, поднес ее вплотную к его уху и с громким хлопком вытащил пробку. Боб сразу сел, не моргнув и глазом.
— Двойной бренди, — просипел он. — И живо!
— Бросай ломать комедию, — сказал я. — Освежись, мы идем гулять.
— Время кушать, — добавила Дульси.
Он широко зевнул:
— Куда идем, ребята?
— В горячее местечко под названием «Волшебная лампа».
Он соединил брови в неровную линию. И одарил меня долгим настойчивым взглядом. Потом встал, вытирая руки о ляжки.
— Разве не в этом заведении когда-то танцевала Вирна Форд?
— Оно самое. Знаешь, кто им управляет?
Он пожал плечами, все еще странно меня разглядывая.
— Джентльмен по имени Лео Арним, — сказал я. — Я сегодня днем посадил одного малого под замок за попытку меня убить, а этот самый Арним вызволил его из тюрьмы. Хотелось бы осмотреть его притон и перекинуться с ним парой слов.
Боб кивнул:
— Ладно, пошли.
Мы вышли на улицу.
За обманчивым фасадом непримечательной внешности один пролет вниз — и «Волшебная лампа» уже пульсировала бешеным возбуждением. Ее атмосфера арабских ночей имела все атрибуты, созданные для выкачивания из клиентов денег — от разодетых в мешковатые панталоны и красные кушаки с кинжалами официантов до бронзовых ламп, укрепленных вдоль стен и извергающих клубы серого дыма. Все это здесь, в подвале нью-йоркского дома, выглядело фальшивее, чем улыбка ростовщика.
За танцплощадкой величиной не больше портсигара ютился маленький, зато шумный оркестр. Зал был нашпигован девицами с пустыми лицами, размалеванными, как куклы и скучающими, как глухонемые на лекции. Здесь были толстяки, которым не предоставлялось ни малейшего другого шанса поразвлечься с девочкой. Алкоголь из бочки и спертый воздух, хриплый смех и бесстыдная румба. Это был клуб Лео Арнима. Именно здесь Вирна Форд ночами демонстрировала свои таланты.