— Дело расследуешь?
Скалли кивнул.
— О чем?
Мужчина выдавил улыбку.
— Вы же знаете, сержант. Во всяком случае, ничего общего с этой перестрелкой.
— Это ты так говоришь. Что за дело?
Рот Скалли сжался в тонкую линию, он покачал головой.
Сержант нахмурился.
— Что ты делал так поздно в парке?
— Шел домой.
— Ну да! Иди других дурачь! — фыркнул я. — Он за мной шел, сержант.
— Да-а? Для чего?
— Спроси его.
— Я тебя спрашиваю.
— Спрашивай его. Он же должен знать, что делал.
— Он частный детектив. Он не обязан говорить.
— Я юрист. Я тоже.
Подбородок сержанта упал на воротничок, лицо нахмурилось.
— Не могу сказать, чтобы я юристов любил больше частных детективов.
— Это очень плохо. Вот мне интересно, как бы громко ты вопил, если бы на тебя повесили ответственность за сбор налогов со всех окрестных заведений.
Поначалу мне казалось, его хватит апоплексический удар. Лицо его набрякло, он ощетинился, как дикобраз. Некоторое время он бессвязно брызгал слюной, потом сгреб трубку, узнал номер Нолана и набрал его. Я услышал, как он представился и сказал:
— У меня здесь юрист по фамилии Джордан. Вы его знаете, сэр?
Пауза.
— Да, у него неприятности. Масса неприятностей. Ношение оружия без разрешения. Стрельба в Сентрал парк… Нет, не пьян. Говорит, кто-то пытался его подстрелить. Мне не нравится, как он выглядит, лейтенант, и совсем не нравится, как он разговаривает. Он назвался патрульному Мерфи другой фамилией. Думаю, он знает куда больше, чем говорит. Но не хочет оказывать содействия. Придется отправить его в каталажку.
Должно быть, теперь заговорил Нолан, потому что сержант прижимал трубку к уху, зловеще сверкал на меня глазами, и где-то через тридцать секунд без единого комментария сунул трубку мне.
Я сказал:
— Привет, Нолан.
— Мне что, приставить к тебе охрану или няньку? — рявкнул Нолан. — Что случилось?
— Ничего особенного, — сказал я. — Я шел домой через парк. Кто-то, должно быть, был у меня на хвосте, потому что когда я попал в луч света, он выстрелил. Пуля прошла так близко, что я ее слышал. Я шлепнулся на землю и замер. Потом, едва я поднялся, меня осветили фары проезжающей машины, и он выстрелил еще раз. Я сделал вид, что он попал, заорал и упал. Это заставило его выйти из-за дерева, где он скрывался, и кинуться прочь. Освещение было отвратительным, но я послал в него пулю и, похоже, ранил, потому что он зашатался. Потом он скрылся, и я потерял его, когда споткнулся о забор. Кто-то пытался меня пристрелить, и сержант это знает, потому что копы слышали четыре выстрела, и только два их них — из моего револьвера.
— Где ты взял револьвер?
— У Гарри Дана.
— Ты говорил, он не был вооружен.
— Я солгал. Хотел дать ему шанс.
— Ах ты гад! — зарычал Нолан. — Да ты просто напрашиваешься на неприятности. Я предупреждал, что однажды темной ночью кто-то подкрадется к тебе и всадит перо в спину. А ты шататься по парку в три часа утра.
— Что ты мне предлагаешь делать? — спросил я. — Купить танк?
— Нет, гроб. Есть идеи, кто это был?
— Конечно. У меня куча идей, но не могу я их свести воедино. Это мог быть Дан, или Арним, или Джанейро, или Дилон, или Квимби, или любой из дюжины прочих граждан, которые меня очень не любят.
Он ожесточенно выругался и спросил:
— Думаешь, ты парня задел?
— Уверен, что да.
— Ладно. Мы объявим розыск Дана, а когда его возьмем, разденем и поищем рану.
— Если кто-то ранен, он должен лечиться. Разве доктора не должны докладывать о таких вещах?
— Конечно, должны. И что с того? Когда это у нас были честные доктора? Если бы я получал по десять центов за каждого парня, которого доктора залатали и не пикнули управлению, я бы… Ладно, к дьяволу все! Ты как? Есть прогресс?
— Некоторый. Расскажу тебе утром.
— Хорошо. Давай сержанта.
Я вернул трубку, и после небольшого диалога сержант раздраженно швырнул ее на рычажки, злой, как петух, которого согнали с забора. Он испепелил меня взглядом.
— Лейтенант сказал отпустить тебя, — он ткнул пальцем в Скалли. — Ты… Разберемся с тобой. Что тебя заставило бежать от выстрелов?
— Слушай, сержант, — холодно бросил Скалли, — не надо лаять на меня только потому, что он забрал твоего козла.
— Отвечай на вопрос, — прохрипел сержант.
Скалли пожал плечами.
— Поставь себя на мое место. Что бы ты сделал? Я не ищу проблем. Я услышал выстрелы и побежал. Не хотел быть замешанным в убийстве в парке.
— Ты сидел на хвосте у этого парня и никого больше не видел?
— Нет.
Сержант яростно махнул головой на дверь:
— Вон, убирайтесь, вы оба! Пусть лейтенант сам разбирается с инспектором.
Небо снаружи приобрело оттенок грязной замши. В занявшемся рассвете у города был очень блеклый вид. Морозный воздух остро покусывал за нос. На тротуаре я схватил Скалли за рукав и рывком развернул. Он казался нереальным. Распухший нос, открытый рот, толстые стекла, сверкающие, как маслины, в зеленом свете станционных фонарей.
— Я и не догадывался, что ты у меня на хвосте, Скалли. Мне это не нравится. Держись от меня подальше.
— А если нет?
— Ты будешь мечтать, чтобы да.
— Ты меня напугал, Джордан.
Он вырвал руку, сплюнул в мою сторону и поспешно зашагал прочь. Сзади взревел грузовик и осветил меня фарами. Инстинктивно я вскинул руки и стремглав отлетел в сторону. Когда восстановилась тишина, я закрыл рот и прошел три квартала пешком. А потом поймал такси и отправился домой.
Глава семнадцатая
В управлении меня уже начинали узнавать, и дежурный просто коротко кивнул. Очень усталый и растерянный, Нолан сидел за столом. Я пытался устроиться на неудобном стуле, когда открылась дверь, и появился Верник.
Нолан сказал:
— Что у тебя за детективы? Иногда я думаю, ты не смог бы найти салями в гастрономе. Мне нужен Гарри Дан. Нужен сегодня. Понял?
Верник казался оскорбленным:
— А как мы можем быть уверены, что он уже не в Мехико?
— Ищи нюхом. Когда крыса напугана, ее учуешь за десяток миль. Ты коп. Город каждую неделю платит тебе жалование. Найди Дана.
Верник чуть заметно повел плечами:
— Ага, и что это даст? Мы его прижимаем, а кто-то отпускает. Слишком много лазеек. Выход под залог, заявление о неправомерности ареста, льготы за хорошее поведение, условный срок — Боже правый! Иногда я думаю, что законы писались для жуликов.
— Не принимается. Мне нужен Дан, — в голосе Нолана звучал неприкрытый сарказм. — Мне что, нанимать агентство Пинкертона для помощи департаменту полиции Нью-Йорка? Этот Дан — всего пять футов и два дюйма. Как ты думаешь, тебе под силу с ним справиться, или понадобится упряжка буйволов, если он заартачится?
— Слушай, лейтенант, я могу управиться с…
— Я знаю, с девицами из церковного хора. Слушай, Верник, я взял тебя из патрульных, потому что решил, у тебя есть мозги. Так шевели ими. Достань мне Гарри Дана. А то и черту станет жарко.
Верник заворчал, пробормотал что-то про работенку для Бюро пропавших без вести и удалился. Нолан с меланхолической улыбкой смотрел ему вслед.
— Верник найдет его. Он человек хороший. Но время от времени ему нужен небольшой пинок.
— Ты действительно думаешь, что в парке в меня стрелял Дан?
— Да откуда я знаю? Иногда мне самому хочется в тебя выстрелить, — он поерзал в кресле и прикрыл глаза.
— Ты был прав насчет прошлой ночи. Ты попал. Мы обнаружили капли крови на дорожке, по которой он бежал.
Он пожевал губами:
— Как бы мне хотелось посмотреть, нет ли чего на Дане…
— Ну, — самодовольно хмыкнул я, — Джордан — снайпер. В лунную ночь из револьвера не древнее Второй мировой я бы попал ему прямо в пупок.
— Ага. Это все, что нам надо, — он откинулся на спинку и потер подбородок. — Где ты был прошлой ночью?
— В «Волшебной лампе». У меня был разговор с Лео Арнимом.
Он поднял брови.
— Вот как… О чем?
— О записке, которую один из официантов сунул под пепельницу на моем столике. Предупреждение, чтобы я отказался от дела Перно, если хочу жить.
Глаза Нолана резко расширились, в них вспыхнула тревога.
— Какого дьявола! Дай посмотреть.
Я покачал головой:
— Не могу.
— Почему? — нахмурился он.
— Потому что Стив Джанейро ее у меня забрал, — я с шумом выдохнул через ноздри. — Ага, голыми руками.
В глазах Нолана выражения было ровно столько, как в двух кружках пива.
— Ты уверен, что записку положил один из его официантов?
— Я уже даже в собственном имени не уверен, — вздохнул я. — Как только я узрел этого парня, он мне сразу не понравился. Потом, когда все произошло, он исчез; его убрали из зала.
Я развел руками:
— Камбро был за столом, но для него я не могу придумать мотив. Его жена только что присоединилась к нам и даже не успела сесть, когда я нашел записку. И в любом случае, если ты сможешь пришить ее к делу Перно, я сниму шляпу.
— Ее приятель — один из адвокатов.
— Конечно. Я думал об этом. Но это слишком очевидно и слишком нереально.
Нолан снова откинулся назад и глубокомысленно поджал губы.
— Меня озадачивает линия Арнима. Честно, я не могу представить, зачем ему неприятности на свою голову. Помни, у него все еще условное освобождение.
— А как насчет его личной жизни?
— Здесь ничего нет, — медленно ответил Нолан, — по крайней мере, на поверхности. Однажды был женат, но жена сбежала на запад, пока он был в Синг-Синге. Последнее, что я слышал — что она добилась развода. С того времени он, кажется, остыл к женщинам — даже смотреть не хочет.
— Но зачем ему нужна эта горилла Стив Джанейро?
Нолан пожал плечами:
— Парень привык к телохранителю, когда занимался рэкетом. Этот Джанейро — не сахар. У него самого на совести немало, и он, конечно же, не избежит тюрьмы, но по крайней мере сейчас он на поруках.