и ее приятеля. И как вы уговорили Карен Перно нанять вас своим адвокатом. Вы виновны в нарушении профессиональной этики, сокрытии важных улик, препятствии расследованию убийства и участии в вооруженной драке. А теперь вы будешь делать то, что вам скажут, или окажетесь за решеткой.
Он остановился, тяжело раздувая ноздри.
— Вы закончили? — ехидно поинтересовался я. — Тогда слушайте меня, Лохман. Вы напыщенный безмозглый надутый пузырь. Ваши дурацкие идеи — плод упрямого и бестолкового ума. Это доказывает, насколько небрежно относится общественность к выборам. А теперь я ухожу. Если полагаете, что сможете меня остановить, — валяйте.
Я взглянул на Нолана:
— Пока, лейтенант. Поговорим как-нибудь в другой раз.
Я открыл дверь и вышел в холл. Лохман молчал. Копы даже не пытались меня остановить. Я вышел на улицу и зашагал прочь. Я был взвинчен и зол, и немного напуган. Не помню, куда я шел и как далеко забрался, но когда я взглянул на часы, прошло почти два часа.
В десять я уже держал палец на звонке квартиры Боба Камбро. Дверь открыла Дульси. Лицо ее было бледно и измученно, глаза покраснели от рыданий. Она молча кивнула, сжала мою руку и провела меня в гостиную. Мрачной тенью там высился Гил. Флойд Дилон сидел на диване, обняв Вивиан за плечи.
Лицо Вивиан изнуренно осунулось. При виде меня по щекам опять заструились слезы. Напряженными пальцами она нервно терзала платок. Под глазами проступили темные круги.
— О, Скотт… — судорожно прошептала она.
Что тут скажешь? Разве могут слова умерить боль утраты? Конечно, они разошлись, и убит был не тот человек, которого она когда-то любила. Но они были женаты и долго жили вместе, эти годы хоть что-то да значили. А уйти так, как он — это тяжкий удар. Я никогда не считал Вивиан бесчувственной. Она подняла руки к лицу и очень тихо зарыдала.
— Вивиан, — твердо сказал Дилон. — Тебе надо самой держаться.
Через минуту она подняла ко мне мокрое лицо:
— Полиция сказала, что это ошибка.
— Похоже, что так, — рассудительно ответил я.
Дульси подбежала ко мне и с неистовой силой стиснула руку:
— О, Скотт, они приходили за тобой!
Я ничего не ответил.
Гил крепко сжал кулаки.
— Но кто? Почему?
— Не могу ответить на первый вопрос, — сказал я. — Второй кажется очевидным. Кто-то уверен, что я знаю то, чего знать не надо.
Дульси сказала:
— Мы уезжаем, дорогой. Мы уедем до тех пор, пока все не кончится.
— Ты уезжаешь в любом случае. Возвращаешься со мной в Калифорнию, — буркнул Гил.
Она покачала головой.
— Нет, Гил, прости, но я остаюсь со Скоттом. Пожалуйста, не настаивай.
Гил поджал губы, но не стал обострять ситуацию.
Дилон чуть улыбнулся.
— Ну, — сказал он, — в любом случае это решило проблему развода.
Дульси подскочила, пронзив его взглядом.
— Как можно говорить такие жестокие вещи!
Он пожал плечами:
— Я просто честен. Камбро мертв, и все это очень трагично, но Вивиан его больше не любит, и лицемерием было бы умирать от горя.
Дульси недоверчиво смотрела на него.
— Но у него было ради чего жить.
— Имеются в виду деньги? — поинтересовался Дилон.
— Я вполне могу представить, что через год он умер бы от алкоголизма. Факт остается фактом, я не любил Камбро живого и не вижу причины любить его теперь, когда он мертв. Я достаточно честен, чтобы сказать это, а не казаться ханжой.
— Пожалуйста, Флойд… — взмолилась Вивиан.
Я кипел. Но держал себя в руках, потому что не время и не место было разделаться с Дилоном так, как мне хотелось. Поэтому я повернулся к Вивиан:
— Как только отдадут тело, я перевезу Боба в церковь.
Она поблагодарила меня взглядом, но тут же встревожилась.
— Скотт, — заколебалась она, — то, что случилось этой ночью, имеет какое-то отношение к делу Перно?
Я пожал плечами:
— Возможно. Мы над этой версией работаем.
Она съежилась на диванчике и горько вскричала:
— Вы, мужчины! Неужели вы не можете остановить этот ужасный беспредел и положить конец насилию? Вокруг нет мира, нет покоя. В любой момент что-нибудь может случиться с тобой или с Флойдом. Вы нигде не будете в безопасности.
Дульси оказалась ее верной союзницей.
— Она права, Скотт. Брось все, и давай уедем.
Дилон казался безразличным. Лицо выражало не больше эмоций, чем закладной камень Сити Холла. Он знал, что я еще ничего не раскопал, чтобы изменить положение дел, и балом все еще правит он.
— Ну, Дилон, — тихо спросил я, — а как насчет тебя?
Он заморозил меня взглядом на расстоянии.
— Отзови претензии Квимби, — сказал я, — и я посоветую своей клиентке дать вам по сотне баксов каждому.
Он вскочил с кушетки. На щеках пылали яркие пятна. Со сдержанным бешенством он заявил:
— Я сыт по горло твоей клоунадой, Джордан. И этот случай с Квимби, вышвырнутым из его дома…
— Его дома! — перебил я. — Если бы Роланд Пейнтер не был старым дряхлым идиотом, он бы его вышвырнул в тот самый день, когда он въехал.
— Скотт! — потрясенно вскричала Дульси.
Я взглянул на нее и покачал головой. Боб был мертв, дамы вне себя от горя, а я здесь спорю с Дилоном! Я чувствовал себя мерзавцем.
— Простите, — сказал я. — Если понадобится моя помощь, Вивиан, просто позвони. Увидимся завтра, Дульси.
Я кивнул Гилу и вышел.
Глава девятнадцатая
Мы похоронили Боба на их семейном кладбище в Вудлоуне. Помню, это было мучительно холодное субботнее утро. Свинцовое небо закрывали тяжелые серые тучи. Земля промерзла и не поддавалась. Рядом со мной дрожала Дульси. Лица Вивиан за черной вуалью не было видно, но плечи ее сгорбились и дрожали. Помню, я думал, какое жесточайшее испытание цивилизованное человечество навязало себе похоронами. Бессмысленно выставлять свое горе на всеобщее обозрение, должен же быть другой способ сказать последнее «прости». Могила — слишком зловещий финал. Все это очень подавляло, и я был рад, когда все кончилось.
После этого мы с Дульси отвезли Гила в аэропорт. Он отложил отъезд до похорон, и теперь сразу улетал на запад. Огромный четырехмоторный самолет развернулся и заложил в небе вираж. Гил посмотрел на Дульси и в который раз спросил, не поедет ли она с ним, по крайней мере до прояснения ситуации.
Она покачала головой:
— Я остаюсь со Скоттом.
Гил криво улыбнулся:
— Спорить с женщиной бесполезно. Береги ее, Скотт.
Его самолет уже подали под посадку, и мы ему помахали, когда он поднялся по трапу. Воздушный корабль превратился в точку на горизонте, мы вернулись к машине и поехали домой.
У меня дома мы нашли Джона Нолана, примостившегося на стуле с полузакрытыми глазами и тлеющим окурком сигареты во рту. На нем было все то же темное шитое на заказ пальто и бордовое кашне. Увидев Дульси — они уже встречались — он встал и объяснил, что впустил его консьерж.
Я косо глянул на него:
— Просто светский визит, Джон, или что-то случилось?
— Поговорить хочется, — ответил он.
— Прекрасно. Смешай пару коктейлей, Дульси. Ты знаешь, где что стоит, — я упал в кресло и вытянул ноги.
— Думаю, ты мог бы показаться на похоронах.
Он покачал головой:
— Не люблю кладбища. Меня увидят там только когда понесут закапывать, — он отвел глаза и принялся изучать пятно на стене. — Я думал приставить к тебе человека, Джордан, на всякий случай.
Мне ничего подобного не было нужно, о чем я ему и сказал.
— Ну, это твоя жизнь. Я делаю, что в моих силах. Двое моих людей выслеживают Гарри Дана по дешевым меблирашкам. Он не появлялся со времени убийства Камбро.
— Судя по тому, как ты пытаешься навесить на Дана эту волну убийств, похоже, в твоей мизансцене в момент выстрела ему отведено место возле моего офиса.
Нолан медленно покачал головой:
— Нет. Но мы знаем, что сразу после шести там был Уолтер.
Я резко выпрямился и пристально на него посмотрел:
— Что говорит Уолтер на сей счет?
— Ничего. Но только потому, что мы его не спрашивали. Не спрашивали потому, что не можем его найти. Он уже три дня не возвращается на судно.
Вернулась Дульси с «бурбоном». Нолан взял бокал, вслух поинтересовавшись, не умнее ли сделать химический анализ содержимого перед употреблением. Потом пригубил и поставил бокал. Дульси кинула возле моего стула подушечку и села. Нолан сунул в зубы новую сигарету и прикурил от старой. Я устроился поудобнее и нежно погладил пушок на шейке Дульси.
— Ты зациклился на Гарри Дане и Уолтере, хотя мне кажется, что твой клиент — скорее Квимби. Он понятия не имел, почему Вирна пришла ко мне. Но уверен, что она рассказала мне что-то губительное для него. Я дал ему кучу поводов меня ненавидеть. Во-первых, я вышвырнул его из дома Перно. Во-вторых, он полагает, что я пытаюсь лишить его вожделенного полумиллиона долларов.
Во взгляде Нолана ничто не дрогнуло.
— Как насчет Флойда Дилона?
— Да точно также. Он знает, что Вирна приходила ко мне, но не знает, что я сумел раскопать. Знает, что я работаю над делом. И даже может думать, что я нашел пропавшего свидетеля. Он хочет выиграть дело, потому что собирается жениться на Вивиан Камбро, а она — слишком дорогостоящее дополнение к его расходам. Победа принесет ему такой куш, о котором юрист может только мечтать. А в нашей братии деньги котируются как ведущий мотив для убийства.
Он выпустил кольцо дыма и смотрел, как оно проплыло вдоль потолка и рассеялось. Потом едва заметно улыбнулся:
— Справляешься. Что насчет Лео Арнима?
— Арним привязан к Вирне Форд, которая на него работала. А еще он каким-то образом связан с Гарри Даном. И он пошел на немалый риск, пытаясь напугать меня и выдавить из дела.
— Стив Джанейро? — спокойно продолжал он.
— Может быть. Джанейро — профессиональный гангстер-телохранитель. За хорошую цену он не побрезгует выбором средств. Мы знаем, что он работает на Арнима и, похоже, на короткой ноге с Эриком Квимби.