— Не знаю.
— Он что-то пытался скрыть. Что?
— Я не знаю.
— Ты лжешь, — сказал я.
Дан лязгнул зубами и нервно вцепился в покрывало.
Я приблизил лицо к нему.
— Лучше говори, Дан. Мне надоело уговаривать.
Его язык прошелся по губам.
— Слушай, клянусь…
— К дьяволу все! Убит мой друг. И это мог быть я. Говори.
Он обмяк, но продолжал качать головой.
Я схватил его за глотку, кипя от ярости. Я тряс его как мешок с костями. Зубы его стучали.
— Говори, дьявол тебя побери, говори…
Его лицо потемнело, глаза закатились. Губы посинели, он приглушенно хрипел. Потом стал виснуть на моей руке. Я отпустил его и сделал шаг назад. Он неистово рванул воротничок, глотая воздух. Из распухших губ вырывалось бессвязное бормотание. Я расслышал:
— Воды…
Пришлось зайти в крохотную ванную. Света что-то не наблюдалось. Я нащупал кран и пустил мощную струю воды. Потом нашел стакан и подставил под нее.
Сзади меня раздался резкий звук бьющегося стекла.
Я резко повернулся и увидел Дана, застывшего на кровати. Лицо воздето вверх и искажено невероятным ужасом.
На крыше, неподвижно глядя вниз, стоял на коленях Стив Джанейро. Он пробил стекло дулом пистолета, наклонился и теперь не спеша прицеливался. Появился он в тот момент, когда меня видно не было. И был настолько поглощен своей мишенью, что не заметил меня в сумрачном проеме двери.
Гарри Дан, с пепельным лицом и ошеломленными глазами не отводил от него взгляда. Он превратился в ледяную статую. Лишь губы шевелились, очень медленно, как золотая рыбка в аквариуме, но с них не слетало ни звука.
Стив Джанейро выстрелил трижды.
Удар отбросил Гарри назад с такой силой, что голова ударилась о стену. Стена не дала ему упасть. На рубашку потекло темно-красная жижа. Распухший язык вывалился, пальцы судорожно подергивались.
Мне удалось разок пальнуть, но было слишком поздно. Стив Джанейро уже слился с темным небом, и я только обрушил на кровать новую порцию стекла. Потом я стоял и тупо смотрел на завитушку дыма, лениво поднимающуюся из дула моего пистолета.
Изо рта Дана шли пузыри. Я посмотрел на него. Глаза все еще были открыты, но веки медленно опускались. На шее трепетал слабый пульс. Человек должен был быть мертв, но он был жив, и это было невероятно.
По лестнице загрохотали шаги, и в комнату ворвался Верник.
Он увидел Дана, увидел пистолет в моей руке, и взгляд его недоверчиво застыл. Он хрипло прошептал:
— Господи Иисусе! Теперь ты это сделал.
— Не будь идиотом! — хрипло выдохнул я, показывая на вдребезги разбитое стекло. — Это Стив Джанейро. Он ушел по крыше.
Верник рванул к двери, на ходу выхватывая из кобуры пистолет. Он летел вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Но я знал, что уже слишком поздно. Стив Джанейро давно скрылся.
Я посмотрел на Дана. Лицо стало белым, как бумага, и пальцы уже не шевелились.
Я быстро спустился вниз мимо напуганных лиц и вызвал «скорую».
Глава двадцать пятая
Мы с Ноланом сидели в клинике, в комнате для посетителей, и смотрели друг на друга как два политика в ожидании результатов выборов. В лучшем случае у Гарри Дана был небольшой шанс. По какому-то чуду все три пули прошли мимо сердца, но шок и потеря крови были слишком велики. Его жизнь висела на волоске, и сейчас ему делали уже третье переливание.
Нолан натужно выдавил:
— Если отбросить все лишнее, останется вот что: Лео Арним послал Дана убить тебя. Мы не знаем мотивов, видимо, это как-то связано с визитом в твою квартиру Вирны Форд. Когда Дан потерпел фиаско, он вытащил его из тюрьмы. Но потом, так и не поверив, что тот будет держать рот на замке, послал Джанейро стереть его с лица земли. К несчастью, там оказался ты и все видел.
Я нахмурился:
— Почему ты сказал «к несчастью»?
— А как же? Это несчастье для Джанейро, несчастье для Арнима и несчастье для тебя. Если Дан умрет, твои показания отправят Джанейро на электрический стул. Ему этого не избежать. Значит, он или Арним или какое-нибудь дарование со стороны будут стараться вывести тебя из игры.
Я похолодел:
— Так сделай что-нибудь. Джанейро скрылся, но ты можешь взять Арнима.
— За что? В чем его обвинить? Помни, мы только рассуждаем.
Открылась дверь, и врач сказал:
— Вы можете его видеть.
— Как он, док? — спросил я.
— Быстро теряет силы, но сейчас в сознании. Не знаю, надолго ли.
Мы прошли за ним по молчаливому белому коридору с острым запахом лекарств в маленькую белую палату.
На заострившемся лице Дана лежала печать приближавшейся смерти. Ввалившиеся глаза горели. Я подошел к нему и нагнулся к самому уху. Тихо и неторопливо я спросил:
— Ты меня слышишь, Дан? Это Джордан.
Глазные яблоки дернулись. Это был единственный знак, что он узнал.
— Мы оба знаем, кто в тебя стрелял, Дан, — сказал я.
— Но только ты знаешь, почему.
Его губы беззвучно шевелились.
— Это Арним послал за тобой Джанейро?
Голос доносился, как шепот со дна бездонного колодца.
— Нет… Они поссорились… Арним вышвырнул Джанейро из клуба…
Я почувствовал слабость. Очень хорошо. Это отметало одну из теорий.
Дан закрыл глаза. Лицо его стало цвета мокрой глины. Он отрывисто прошептал:
— Потому что я видел, как он… бинтует пулевую рану… на боку…
Дыхание Дана перешло в хрипящий свист, бескровные губы обмякли.
Решительно вмешался врач:
— Прошу прощения, но вы должны уйти.
— Только один вопрос, — настойчиво взмолился я и склонился снова. — Дан, ты меня слышишь? Пулевая рана — Джанейро получил ее, когда я стрелял в него в парке?
Подбородок слабо дернулся, потом лицо расслабилось и обмякло. И почти мгновенно застыло. Врач поспешно достал стетоскоп. Послушал, поднял глаза, пожал плечами, прикрыл лицо Дана простыней и буднично сказал:
— Это все, джентльмены. Он скончался.
Я шел за Ноланом по коридору. Потом он обернулся, и наши глаза встретились.
— Вот так, — уныло буркнул он.
— В мгновение ока, — отозвался я. — Граница жизни и смерти — мгновение.
Он кивнул:
— По крайней мере мы узнали, что в парке ты подстрелил именно Джанейро. Он мог стрелять в тебя по приказу Арнима.
Я задумчиво покачал головой:
— Вряд ли. Мы ошибались. Дан сказал, что Арним вышвырнул Джанейро. Если бы Арниму понадобилось убийство, он сделал бы все сам. Возможно, Джанейро хорош помахать кулаками, но Арним не стал бы посылать его на убийство, а потом выгонять и затевать свару. Вопрос в том, зачем надо было меня убивать?
— Потому что ты что-то знаешь.
Я покачал головой.
— Может, это где-то закопано, но откопать я не могу.
— Подумай, парень, крепко подумай.
Я сжал виски.
— Бесполезно. Голова раздута, как тыква.
Вышел врач, Нолан его подозвал:
— Доктор, сделайте мне одолжение. Нужно, чтобы смерть Дана некоторое время не получила огласки. Можете сохранить это в секрете?
Доктор кивнул и нахмурился.
— Возможно. Но я не понимаю…
— У меня есть предчувствие. Если мы захватим убийцу врасплох, что-то может раскрыться.
— Я сделаю все от меня зависящее.
— Прекрасно. Обратите внимание на дежурных. Если кто-то позвонит, его состояние без изменений, он может выкарабкаться.
Доктор поспешил распорядиться. Нолан предложил отвезти меня домой. Мы вышли и сели в машину. В голову мне пришла идея, и я сказал:
— Давай попробуем так: Уолтера видели возле моего офиса, когда был убит Камбро. Мы знаем, что Камбро волочился за Вирной. Может, тот узнал про это, выследил его и всадил в него пулю.
Нолан пожал плечами:
— Мне так не нравится. Все люди делятся на типы. Уолтер не из тех, кто стреляет в людей через закрытую дверь. Это не доставило бы ему удовольствия, будь его мотивом месть и ревность. Даже больше, я думаю, Камбро убили по ошибке. Убийца охотился за тобой. Не забывай, убийства Вирны и Камбро — части единой схемы. Ты скажешь, что Уолтер убил и Вирну? Сомневаюсь: тогда остаются в стороне интересы Арнима и последняя «шалость» Джанейро. Это исключает Дилона и Квимби, и все разборки по делу Перно.
Конечно, он был прав.
— Я не подумал, — согласился я. — Я слишком близко вовлечен во все, чтобы видеть под верным углом.
Нолан мастерски протиснулся сквозь пробку и ехал молча. Я сказал:
— Раз твои мозги так ловко вертятся, может ты объяснишь дружбу Камбро с Вирной.
— Это несложно, я над этим думал. Камбро приходил к Дилону обсудить развод и мог ее там увидеть. А бабник вроде него такую блондинку, как Вирна, пропустить не мог. Он за ней приударил. А она сразу поняла, что может дать такая связь.
Звучало логично. Я спросил:
— А что теперь с Арнимом?
— Организуем слежку, поставим несколько людей. Но не думаю, что Лео станет дергаться, — он сделал паузу. — А что до тебя, друг мой, я дам абсолютно бесплатно пару человек, чтобы следовали за тобой по пятам. Если мы не сможем помешать кому-то пустить пулю тебе в спину, мы, клянусь преисподней, хотя бы возьмем его за это.
— Не стоит беспокойства, — кротко возразил я. — Мне в голову пришла идея. Моя счастливая звезда такого не допустит.
Нолан затормозил перед моим домом. Я вылез, помахал ему, вошел в холл и поднялся наверх. Не успел я открыть дверь, как ко мне кинулась Дульси. Смотрела она убийственно серьезно.
— Слушай, дорогой, ты хочешь, чтобы я состарилась в монастыре?
— Небеса этого не допустят!
— Это неизбежно, если с тобой что-нибудь случится. Я слышала по радио о новой перестрелке.
— Не о чем волноваться, — заверил я. — Нолан окружил меня людьми из управления. Я в большей безопасности, чем младенец в колыбели.
Тут я потянул носом:
— Что это так дивно пахнет?
— Ужин. Сегодня мы остаемся дома, здесь я могу за тобой приглядывать.
— Ты можешь стать кому-нибудь превосходной послушной женой. Куда подавать заявление?