Он не ответил. Шею его свело, он вцепился в нее обеими руками, приподнимаясь со стула. Потом издал булькающий звук и рухнул, растянувшись на полу.
Я вскочил на ноги. Посмотрел на свой бокал и отдернул руку. Потом нагнулся над Дилоном, приложил ладонь к груди. Стук сердца быстро угасал. Черты оставались искаженными, но конвульсии прекратились, тело безвольно обмякло.
Я взвалил его на плечи, выскочил в холл и жал кнопку вызова, пока не приехал лифт. Почти мгновенно я оказался на улице и уже запихивал его в такси.
— В больницу! — завопил я.
Водитель оказался хорошим человеком. Он протискивался сквозь щели в пробках, не снимая руки с сигнала, пока мы не подлетели к подъезду «скорой помощи».
— Яд, — выпалил я врачу. — Около пятнадцати минут назад.
Он даже не стал пробовать пульс. Эти парни умеют работать быстро.
— Промывание желудка, — поспешно приказал он сестре. — Немедленно. Вперед.
Дилона увезли.
Я остался один, совсем обессиленный и выжатый, как лимон. Немного отдышавшись, нашел в холле автомат и позвонил Нолану. Потом вернулся в приемную.
Вскоре появился врач. Мне показалось, он вернулся так быстро, что я испугался.
— Все?
— Нет, — врач был такой молоденький… Он улыбнулся. — Им занимается доктор Прейсик. Мы его прочистили, и думаю, он выживет.
— Что это было?
— Цианид. Мне нужны некоторые сведения для полиции.
— Я все сделал, — сказал я. — Они уже в пути.
Врач кивнул и задал несколько обычных вопросов.
— Я чем-нибудь могу помочь? — спросил я.
Он покачал головой.
— Мы даем ему стимулирующее и кислород. Все почти позади, но это не повредит.
Он удалился.
Через некоторое время меня разыскал Нолан и подтащил стул. Рот его побелел от напряжения, челюсть окаменела. Я рассказал ему все, как было.
Он выпятил губы:
— Идеи?
— Кто знает? Ко мне в офис мог зайти кто угодно. Клиенты, уборщица, курьеры, моя личная секретарша, — я содрогнулся. — Я нес эту дрянь ко рту, когда зазвонил телефон. Второй раз меня в буквальном смысле спасает звонок.
Он кивнул.
— Ты выглядишь чертовски плохо. Иди, встряхнись немного. Что они делают с Дилоном?
— Что обычно: промывание желудка, стимулирующее…
— Шансы есть?
— Они так думают, но цианид — смертельный яд, случиться может всякое.
— Цианид? — на лбу его собрались складки. — Где бутылка?
— У меня в офисе. На столе.
Он подозрительно меня разглядывал.
— Уборщица уже была?
— Не думаю, — я игнорировал его взгляд. — А в чем дело?
Глаза Нолана сверкнули.
— Она может войти, заметить бутылку и глотнуть. Где телефон? Дьявол вас всех побери! Я сам поеду.
Он нахлобучил шляпу и поспешно выбежал.
Я долго сидел в ожидании новостей и в раздумьях. По коридору шлепали шаги. Где-то застонала женщина. Прошла нянечка и посмотрела на меня. Но я сидел, и внутри нарастало давление, как пар в котле, пока не переросло в настоящую боль в груди. Я встал и вышел на негнущихся ногах на улицу.
Глава двадцать седьмая
Вивиан открыла мне в вечернем платье из сверкающего серебра. Ее черные глянцевые волосы свободно струились по плечам потрясающе крепкого тела. В глазах сквозило удивление.
— Ой, Скотт! — воскликнула она. — Я думала, это Флойд. Заходи.
Хромовый шейкер, ведерко колотого льда, бутылки и два длинных сверкающих бокала ждали своего часа. Она усадила меня в кресло и оценивающе склонила голову:
— Ты сегодня мрачен, Скотт. Что случилось? Поцапался с Дульси?
Я покачал голову и принялся разглядывать свои ногти.
— Мужайся, Вивиан. У меня неприятные новости.
Улыбка потухла, глаза распахнулись:
— Ты… что случилось?
— Дилон, — тихо выговорил я. — Он в больнице.
Губы ее задрожали, она пораженно смотрела на меня.
— О, Господи! — простонала она. — О, Боже, он… он…
— Нет, — сказал я. — Успокойся, Вивиан, могло быть и хуже. Он не умрет. Он плох, очень плох, но он в хороших руках и поправляется.
Она осела в кресло и закусила дрожащие губы. Через минуту она выдавила:
— Я уже в порядке. Ты говоришь, он плох? Но что случилось?
— Яд, — просто сказал я. — Цианид.
Глаза распахнулись еще шире.
— Флойд был со мной, когда глотнул его. Он умирал буквально на глазах, но я успел отвезти его в больницу. Там его здорово прочистили, так что шансов у него пятьдесят на пятьдесят. И даже больше.
— Яд! — прошептала она. — Но почему, Скотт, почему? Откуда взялся яд?
— Из бутылки в моем офисе. Я его угощал.
Она с трудом проглотила комок в горле и подалась вперед.
— Мы обсуждали дело Перно, кое о чем договорились, и я предложил выпить, чтобы отметить соглашение. Сам я не наглотался этой дряни по милости Господней. Безумно повезло. Иначе там сейчас лежали бы мы оба. И остывали вместе.
Она проворно вскочила на ноги.
— Какая больница? Я еду к нему.
— Нет, не сейчас, Вивиан. Чуть позже. Ты ничего не можешь сделать, и тебя все равно к нему не пустят. Он без сознания. Ты побелела, как стена! Лучше выпей глоток. Не время падать в обморок.
Вивиан подошла к серванту и налила себе добрую порцию. Она возилась с бокалом спиной ко мне, и я видел, что все ее тело бьет крупная дрожь. Потом она повернулась и устало улыбнулась. Прихлебывая из бокала, встала рядом со мной.
— Ты сам неважно выглядишь, Скотт. Должно быть, это стало ужасным испытанием. Там на столе «бурбон». Налей себе.
Выпить мне было необходимо. Явно необходимо. Сильно бы не помогло, но я встал, налил бокал и вернулся в кресло.
Она облизала губы:
— Как случилось, что Флойд оказался у тебя так поздно?
— Мы встретились в управлении. Этой ночью все полетело вверх тормашками. Окружной прокурор только что арестовал Лео Арнима по обвинению в убийстве Вирны Форд.
Она ошеломленно уставилась на меня.
— Лео Арнима?
Я кивнул.
— Похоже, она опознала в нем пропавшего свидетеля. Он летел тем самым рейсом из Майами. Арним — бывший заключенный, полетев на юг, он нарушил правила. Его могли отправить обратно в тюрьму, и Вирна в него вцепилась. Говорят, он убил ее, потому что боялся, что она заговорит.
— Тогда он… он убил и Боба.
Я пожал плечами:
— Так утверждает прокурор. Я сомневаюсь.
Ее тонкие брови дрогнули. Глаза стали неспокойны.
Я продолжал:
— Я долго думал, Вивиан, и полагаю, что теперь знаю правду. Я расскажу тебе.
Немного поколебавшись, я поднял стакан, набрал полный рот «бурбона» и запрокинул голову. Потом покосился на нее сквозь прикрытые ресницы, раздвинув губы в судорожной ухмылке. Она держалась за горло, на лбу выступили капельки пота, и я увидел, как ее верхняя губа чуть дернулась.
Внезапно я поставил стакан и отупело на него уставился. Потом, шатаясь, поднялся на ноги, стакан упал и покатился по полу. Я задержал дыхание, пока судорогой не свело легкие. Но я держался и чувствовал, как к лицу приливает кровь. Свое лицо я видел в зеркале над камином напротив. Видел, как оно темнеет, наливается кровью, потом синеет. Колени задрожали, я покачнулся.
Вивиан застыла, кусая пальцы.
В голове у меня громыхало, в ушах ревело, я сделал несколько неуверенных шагов к ней, и она с испуганным всхлипом отпрянула. Животный хриплый рев вырвался из моей глотки, я пьяно споткнулся и полетел через кресло. Потом с трудом подполз к окну, вцепился в шторы, и они с треском рухнули, погребя под собою меня. Тут я обмяк и затих.
Тишина. Минуты шли нестерпимо медленно. Ни единого звука, кроме ее неровного хриплого дыхания. Время остановилось.
Потом я услышал стук каблучков по полу, щелчок поднимаемой трубки и ее спокойный холодный голос.
— Алло… Управляющего, пожалуйста… Мистер Кроули? Как дела? Это миссис Камбро из номера 604… Не могли бы вы сделать мне одолжение? Я уезжаю завтра за город, первым поездом, и хочу упаковаться. Не могли бы вы доставить мой багаж из камеры хранения? Один большой чемодан, пожалуйста, и заранее большое вам спасибо.
Я лежал очень тихо, почти не дыша. Она ходила взад-вперед. Звякнуло стекло. Вскоре раздался звонок, и она вышла открыть.
— Вы очень любезны, мистер Кроули, — долетело до меня. Просто оставьте его в прихожей. Вот так. Я сама справлюсь. И еще раз спасибо.
Дверь закрылась. Лязгнула задвижка. Скользнула на место цепочка.
Раздался скрежет — Вивиан волочила в комнату чемодан. А потом она оказалась надо мной, и занавеска с моего лица стала приподыматься. Носочек ее туфельки ткнулся мне в ребра. Она коротко и неприятно рассмеялась.
— Кончилось твое везение, дружочек, — ехидно бросила она. — Тебе во всем везло. Везло слишком долго. Я боялась тебя с самого начала. Полиция — тупицы, но ты, дружочек, ты был действительно опасен. А теперь можешь гнить в аду, где самое тебе и место.
Ее ледяные пальцы коснулись моей шеи, когда она ухватила меня за шкирку и потащила по полу. Она была невероятно сильной.
Пронзительно взвизгнул телефон. Она напряженно выпрямилась и прислушалась. Потом отошла, и я услышал:
— Да, это миссис Камбро… Понимаю, сестричка… Говорите, он пришел в себя? И попросил вас позвонить мне и сказать, что он в порядке? Спасибо. Вы очень любезны.
Вивиан вернулась в комнату, шагнула к чемодану и обмерла. Лицо пошло белыми пятнами. В разинутой глотке застыл неродившийся вопль. Глаза неистово заметались по комнате…
И тут она увидела меня.
Я удобно сидел на диване, положив ногу на ногу, и курил, с наслаждением пуская дым пижонскими кольцами.
Она сломалась, захныкала и затряслась.
— Наоборот, Вивиан, — сказал я. — Мое везение совсем не кончилось.
— «Бурбон»… — прохрипела она.
— На занавеске, куда я его выплюнул. Ты потеряла стиль, детка. С «бурбоном» получилось слишком примитивно. Ты слишком спешила — слишком безрассудно. Это нехорошо. Изысканное искусство убийства требует хорошего стиля и тщательного плана. Я слишком торопил тебя, да?