Я не стал объяснять ему причину моего ухода — все, что не касалось театра, для Лорда просто не существовало.
— Когда Викки ушла я не видел. Ребята сказали, что Тоби ушел вслед за ней. Наверное у нее было назначено свидание в этом чертовом кабаке на восьмой улице.
— Что за кабак?
— Называется «У О’Малли», отвратительное место.
— Вы сказали, у нее было там свидание?
— Ну да? Во всяком случае, этот парень ее ожидал.
— Какой парень?! — завопил я, теряя терпение.
— Ну, Пол Грауфорд. Тот, который теперь в больнице Святого Джона.
— Слушайте, Лорд! — взорвался я. — Если хотите чтобы я хоть что-то понял — извольте говорить яснее.
— Я и так выражаюсь достаточно ясно, — огрызнулся Сидней. — В общем, Тоби ворвался в кабак, когда Викки с этим парнем сидели за столом. Он бросился к ней, Вы же знаете буйный характер Тоби.
— Знаю, — кивнул я. — Что дальше?
— Тоби потребовал, чтобы Викки немедленно ушла с ним. Викки отказалась, тогда ее парень посоветовал Тоби оставить девушку в покое и поучиться манерам. Тоби врезал ему по физиономии, да так неудачно, что тот рухнул на стойку и разбил себе голову. Когда приехала машина скорой помощи, он еще не приходил в сознание. Его отвезли в больницу. Как только я узнал об этом, сразу же позвонил в приемный покой. Дежурная медсестра сказала, что Грауфорд находится в тяжелом состоянии: разбит череп, сотрясение мозга и черт знает какие еще неприятности! — Лорд тяжело вздохнул. — Что скажете?
— Скажу, что, похоже, у Тоби серьезные проблемы.
— Но это же просто несчастный случай! Не свались этот идиот так неловко на стойку — ничего не было бы.
— О’кей! Расскажете об этом коронеру. Пусть он предъявит стойке обвинение в нападении. Если он сумеет ее упечь в каталажку, я с Вами соглашусь.
— Вы шутите, а мне не до шуток! Если Тоби не появится на дневном спектакле, я не знаю, что стану делать. Может быть, Вы сумели бы добиться его освобождения под залог?
— Мне нужно навести кое-какие справки. Днем я этим займусь.
— Но почему днем? Почему не сейчас? Вы понимаете, что поставлена на карту моя репутация? Если сорвется спектакль… — он в отчаянии махнул рукой и забегал по комнате, время от времени хватаясь за голову и бормоча под нос проклятия.
Я подождал, пока он немного успокоится, и сказал:
— Лорд, Вы просто не представляете всех тонкостей процедуры освобождения под залог. Сначала мне нужно познакомиться с материалами полицейского расследования. Затем нужно составить апелляцию на имя Верховного судьи штата. Сейчас четыре часа утра, я знаком с некоторыми судьями и сомневаюсь, что они отнесутся благосклонно к моей просьбе выслушать их немедленно. Затем мне нужно будет убедить судью в том, что Тоби совершенно необходимо находиться на свободе, что само по себе дело далеко не простое. Если я со всем этим заявлюсь к нему немедленно, он просто спустит меня с лестницы и будет, между прочим, абсолютно прав. Не говоря о том, что после этого я вряд ли смогу заниматься своим делом в этом городе. Они меня просто прикончат. Поверьте — я знаю, что говорю.
— Но…
— Ничего с Вашим драгоценным Тоби не случится! Пусть немного поостынет. Кстати, пусть молит Господа Бога, чтобы с тем парнем все было в порядке, иначе я ему не завидую. Разбойное нападение с нанесением тяжких телесных повреждений, повлекшее, может быть, потерю трудоспособности — за это придется отвечать по всей строгости закона.
Лорд запустил руку в волосы и сильно дернул:
— Когда Вы займетесь этим делом?
— Я же объяснил Вам — после утреннего слушания.
— Сколько Вам понадобится времени?
— Трудно сказать, это зависит по меньшей мере от трех факторов.
— Каких?
— Во-первых, от желания коронера. Во-вторых, от позиции судьи и наконец, как я уже говорил — от самочувствия пострадавшего.
— Что это значит?
— Это значит, что они могут держать Тоби до тех пор, пока в этом вопросе не наступит ясность.
Он смерил меня холодным взглядом:
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что если, не дай Господь, с этим, как его?
— Грауфорд.
— Да, да. Если с этим Грауфордом что-нибудь случится…
— Договаривайте. Если он умрет?
— Да.
— И что тогда?
— Тоби будет предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве, а это совсем другое дело. Убийц суды не жалуют.
Он задумался, протянул руку к бутылке, налил три четверти стакана виски и одним духом выпил:
— Что Вы думаете о дневном спектакле? Мы сможем его провести?
— Что я Вам могу сказать? — я пожал плечами. — Если Тоби осудят, Вы увидите его года через два, больше, я думаю, ему не дадут.
— Давайте, давайте, — горько вздохнул он, — издевайтесь. Если Тоби не сможет участвовать в этом спектакле — мне конец.
— Подключите дублера. Для чего-то же Вы его держите.
— Нет, — Лорд покачал головой, — ему не справиться.
— Господи! В мире полно безработных актеров! Найдите такого, который справится. Обратитесь в агентство! Позвоните на побережье.
Он усмехнулся.
— Умеете Вы успокоить человека.
— Расслабьтесь, Сид. Отправляйтесь лучше домой и постарайтесь уснуть. Хотите, дам Вам секонал?
— Идите к черту, — вяло огрызнулся он. — Какой сон?!
— Нам предстоит трудный день, нужно быть в форме.
— Неужели Вы сможете заснуть?
— Без сомнения.
— Завидую. — Он что-то пробормотал на прощание и неохотно отправился домой.
Я плеснул себе виски на палец и сел звонить Викки. После долгих безуспешных попыток мне ответила телефонистка со станции.
— Номер, по которому Вы звоните, не отвечает, — противным голосом сообщила она.
— А в чем дело?
— Абонент сменил номер.
— Когда?
— Недавно. Несколько дней назад.
«Странно», — подумал я, опуская трубку на рычаг. Неделю назад я ей звонил, и Викки ни словом не обмолвилась о том, что собирается сменить номер телефона. Зачем она это сделала? Что за причуды? Ладно, выясню потом.
Потом я завел будильник и лег в постель.
Глава вторая
Помещения Окружного суда занимали целое крыло мрачного старинного здания, построенного, наверное, еще до войны. В другом крыле располагались служба окружного прокурора, залы предварительного слушания и камеры — грязные клетушки, в которых нарушители дожидались своего часа. Работа в этом здании, сложенном из огромных глыб известняка, начиналась ранним утром и заканчивалась иногда поздней ночью — в зависимости от количества рассматриваемых дел. В городе с восьмимиллионным населением обитало достаточное количество человеческого отребья, и при желании работа в здании могла бы идти круглосуточно.
Тоби сидел в камере предварительного заключения, и мне нужно было получить разрешение, чтобы поговорить с ним. Как только я освободился и спустился из зала суда в помещение окружного прокурора, на меня набросился Сидней Лорд. Выглядел он паршиво — красные, опухшие от бессонной ночи глаза, седая щетина на небритом подбородке, усталый, помятый вид. Как и полагается, у него за спиной я заметил Викки. Девушка выглядела на удивление свежо, и я подумал, что нужно нечто большее, чем одна бессонная ночь и мелкие неприятности, вроде разбитой головы одного парня и арест другого, чтобы это отразилось на ее внешности.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Мне не следовало оставлять ее вчера, но что сделано — то сделано.
— Привет, — улыбнулся я ей. — Как делишки?
Она чуть заметно кивнула в ответ, и я заметил косой взгляд, который Викки метнула в сторону холла. Там сгрудилась толпа репортеров. Посверкивая глазами, они усердно выискивали очередную жертву, а когда находили, набрасывались на нее с яростью голодных шакалов. Я понял, что Викки уже успела побывать у них в лапах. Понятно, что у нее испортилось настроение — эти стервятники кого угодно могли измазать в грязи, да так, что вовек не отмоешься.
Я ободряюще подмигнул ей и сказал:
— Пробовал вчера дозвониться тебе, но, оказывается, ты поменяла номер телефона.
— Пришлось, — кивнула она. — Все словно с ума посходили — ни минуты покоя. Ты же знаешь — актеры — народ довольно бесцеремонный. Им ничего не стоит позвонить среди ночи и закатить истерику по поводу того, что ему не дали роль.
— Да уж представляю, — рассмеялся я. — Впрочем, актеры только берут пример с твоего шефа. Сегодня в четыре утра он тоже настаивал на чем-то похожем. Верно, Лорд?
Он не удостоил меня ответом и хмуро спросил:
— Вы уже виделись с Тоби?
— Нет. Ему еще не предъявили обвинение. Я узнавал — это будет не раньше чем в половине десятого.
— Это моя вина, — тихо сказала Викки. — Я не должна была бросать его в тот вечер.
— Тебе не в чем себя упрекнуть, Викки, — возразил я. — Никто не может нести ответственности за сволочной характер Тоби. И не ты отправила в нокаут несчастного парня.
При этих словах Викки побледнела — должно быть, картина случившегося была ужасна.
— Скажи, тебе очень дорог этот человек?
— Какой?
— Ну, тот парень, которого ударил Тоби. Пол Грауфорд.
— Кстати, — вмешался Лорд, — она его не знает. Они встретились вчера впервые.
— Как же так? — я посмотрел на Викки. — Ты должна была встретиться с Грауфордом?
— Да.
— В этом кабаке?
— Да.
— В час ночи?
Она молча кивнула.
Я был озадачен, более того — расстроен. Почувствовав укол ревности, я демонстративно замолчал и принялся разглядывать толпу снующих по Дворцу правосудия людей. В людском потоке мелькнуло знакомое лицо. Я свесился вниз через перила лестницы и громко крикнул:
— Оги?
Человек в толпе остановился и стал озабочено озираться по сторонам.
— Оги? — снова крикнул я. — Наверху! Смотри наверх!
Он наконец заметил мою поднятую руку, махнул в ответ и направился к нам.
Оги Спилвин был такой же достопримечательностью Дворца правосудия, как Эмпайр Стейт билдинг — Нью-Йорка. Злые языки утверждали, что Оги появился в этом здании одновременно с его постройкой. Поговаривали, что он и живет в самом здании, ночуя в телефонной будке.