— Вы не шутите? Вы же не станете так шутить, Скотт?
— Конечно, не шучу! — фыркнул я. — Выходка Вашей звезды обошлась Вам в пять тысяч.
— О, Господи! А где же Тоби?
— Здесь. Слегка помят, но настроение бодрое.
— Скотт, Вы гений!
— Я — обыкновенный адвокат. Послушайте-ка, что я Вам скажу, Сидней: забирайте своего Тоби и посадите его на короткий поводок, так, чтобы он до суда и носа никуда не мог высунуть. Ничего еще не кончилось, и если Ваша знаменитость натворит что-нибудь еще, то так просто уже не отделается. Помощник прокурора сделает все, чтобы засадить его на полную катушку. Вам понятно?
— Конечно, Скотт, конечно! Я Вас очень прошу, привезите его сюда.
— Ну уж нет, — запротестовал я, — это Вы сами. У меня еще куча дел, я и так убил на Вашего Тоби уйму времени. Дальше нянькайтесь с ним сами.
— Да-да! Я сейчас же пришлю машину. Примите мою искреннюю признательность. Можете быть уверены — это весьма ощутимо отразится на Вашем гонораре.
— Ладно, Лорд. Забирайте отсюда Вашу знаменитость, а пока Вы будете сюда добираться, я ему немного прочищу мозги.
Я опустил трубку на рычаг и посмотрел на Тоби. Он явно прислушивался к нашему разговору и теперь, глупо ухмыляясь, таращился на меня. Несмотря на то, что ночь он провел в камере предварительного заключения, а кулаки Мэтью Грауфорда оставили на его физиономии заметные следы, он был по-настоящему красивым парнем. Я мог понять толпы восторженных обожательниц, которые преследовали его буквально по пятам. Не знаю уж, каким он был актерам, но судя по тому, что писали в газетах — Бог не обидел его и талантом.
Карьера Тоби началась в четырнадцать лет, когда он стал победителем творческого конкурса среди молодежи. На парня сразу посыпались приглашения, целая свора продюсеров увивалась вокруг, соблазняя выгодными контрактами. Он даже снялся в двух фильмах, и те с большим успехом шли в прокате, но пристрастие к выпивке и несдержанность характера отпугнули от него крупных голливудских заправил. Что мешало этому парню сделать настоящую карьеру, я не знал. Собственно, меня это и не интересовало, пусть этим занимаются врачи и его продюсеры. Но теперь и я оказался, в известной степени, втянутым в орбиту интересов Тоби Хаммонда. Во всяком случае, возможные глупости, которые мог натворить этот парень, могли сказаться на моей профессиональной репутации, а этим шутить не стоило.
Я наклонился к нему и сказал:
— Послушай меня, парень. Если не возьмешься за ум и не перестанешь валять дурака, то очень скоро вместо роскошной театральной мишуры будешь созерцать совсем другие декорации, и цвет там будет преобладать серый.
— Почему?
— Потому что внутренности тюрем обычно красят шаровой краской. А еще там ужасная скука, и время тянется очень долго. А еще, можешь мне поверить на слово, уголовники очень любят таких симпатичных мальчуганов, как ты. Понял?
Он молча смотрел на меня, но идиотской ухмылки на лице уже не было.
— Можешь объяснить мне, чего тебе не хватает? Ты известный актер. Из многих тысяч твоих коллег лишь немногие могут похвастаться таким успехом в твоем возрасте. Какого черта ты вытворяешь? Подумай, как жить дальше, если у тебя осталась хоть капля мозгов.
— Да бросьте Вы мне мораль читать, — окрысился он, правда, не очень уверенно.
— И не собираюсь. У меня есть дела поважнее. Я пытаюсь объяснить тебе твое положение. По-моему, ты не понимаешь, в какое дерьмо вляпался.
— Так вроде все обошлось, — неуверенно протянул он.
— Ничего подобного, — покачал я головой. — Ничего не обошлось, заруби это себе на носу. Кроме того, при слушании твоего дела мне удалось хорошенько щелкнуть по носу помощника прокурора, а он не тот человек, который так просто сносит обиды, да еще нанесенные публично. И моли Бога, чтобы с этим беднягой — Грауфордом — все обошлось. Иначе ты даже понять не успеешь, как снова окажешься в каталажке, и никто тебе не сумеет помочь, понятно?
— Понятно, — выдавил он. Заметно было, что моя речь произвела на него впечатление. Он попросил у меня сигарету и жадно затянулся.
— Я Вам благодарен, — сказал он, выпуская густую струю дыма.
— Я не нуждаюсь в твоей благодарности. Просто прошу вести себя разумно. Договорились?
— О’кей, — он несмело улыбнулся и дотронулся пальцем до разбитой губы. — Наверное, у меня не слишком красивая физиономия?
— Ничего. Подгримируют — будешь как новенький. Сейчас Лорд пришлет за тобой машину.
— Послушайте, а как мне быть с тем парнем — братом Пола Грауфорда? Судя по всему, он не оставит меня в покое, а я не люблю, когда ко мне лезут с кулаками. Если этот тип не отстанет — я за себя не поручусь.
— Сиди в театре и носа никуда не высовывай.
— Вот еще! А может, мне нанять бронированный лимузин, чтобы этот тип не смог до меня добраться?
— Тоби, послушай меня: предоставь все мне и положись на закон. И ради Христа, даже думать не смей ни о каких стычках!
— Ладно, — он широко улыбнулся. — С законом, действительно, лучше не шутить. Теперь я — пай-мальчик, послушный, как котенок и тихий, как старушка.
— Вот и хорошо, — я кивнул. — Теперь расскажи мне обо всем, что произошло у вас с Полом Грауфордом.
— Сам не понимаю, — он развел руками. — Мне показалось, что он неуважительно разговаривает с Викки, и я посоветовал ему попридержать язык и держаться от нее подальше. Потом… ну, Вы знаете, как это бывает. Но я, честное слово, ничего такого не хотел. Просто стукнул его. Кто знал, что все так получится?
— За каким чертом ты потащился следом за Викки?
— Ну-у… — он замялся. — В общем, я случайно услышал, как Викки разговаривала с этим типом по телефону.
— Ты что, следил за ней? Подслушивал?
— Нет-нет, — он отчаянно затряс головой. — Мне стало скучно, я хотел просто поговорить с ней. Викки — замечательная девушка, она совсем не похожа на других. Понимаете?
— Угу. Понимаю.
— Ну вот, заглянул я в кабинет и услышал, как она говорит по телефону. Этот тип очень настаивал на встрече, говорил, что это важно.
— Важно для кого?
— Я так понял, что для нее.
— Ладно, а потом?
— Когда я увидел их в баре, и мне показалось… В общем, меня словно кто стукнул. В глазах потемнело…
— Вот-вот, именно это я и имею в виду. Нужно уметь сдерживать себя.
— Знаете, — он понизил голос до шепота. — Я уже давно замечаю за собой такое…
— Беспричинные вспышки гнева?
— Да, что-то накатывает и… — он замолчал. — Я стараюсь держать себя в руках, а потом что-то накатывает и все — темнота…
В зал вбежал Лорд, улыбающийся и довольный. Он схватил мою руку и принялся трясти ее, одновременно успевая хлопать Тоби по плечу.
— Ну, как ты, мой мальчик? — громко вскрикивал он время от времени. — Скотт, это просто замечательно!
— Руку не оторвите, — проворчал я, вырываясь.
— Вы спасли всех нас, — продолжал голосить он. — Мы пробовали поработать с твоим дублером, Тоби, но разве кто-то может заменить настоящего мастера?
— Он что, в самом деле так плох?
— Не плох, но до Тоби ему далеко, — Лорд снова ласково потрепал Тоби по плечу. — Даже подумать страшно, что можно попытаться кем-нибудь заменить тебя, мой мальчик.
— В таком случае, — устало буркнул я, — мой вам совет — продолжайте с ним работать.
— С какой стати? Тоби ведь с нами!
— Пока.
— Что означает это Ваше «пока»? — Лорд подозрительно уставился на меня.
— Это значит, что официально мистер Хаммонд находится под следствием, и если с Грауфордом что-нибудь случится, дублер Вам будет весьма кстати.
— Не говорите глупостей! — рассвирепел Лорд. — Никто не сможет заменить Тоби! И потом — Вы лихо справились с поставленной задачей. Уверен — в дальнейшем, если возникнут осложнения, Вы разберетесь и с ними.
Я покачал головой:
— Только не в этом случае. Если, не дай Бог, с Полом что-то случится, на Тоби обрушится вся прокуратура округа. Они и так заимели на него здоровенный зуб.
— Но почему?
— Потому что мне пришлось публично утереть нос этому выскочке Мэгоуэну, потому что Вы пришпоривали меня, требуя немедленного освобождения Тоби, потому что помощник прокурора в жизни не забудет того унижения, которому он подвергся в зале суда, а Мэгоуэн — человек мелочный и злопамятный; и наконец, потому, что если у Грауфорда будут неприятности, то можете не сомневаться — они будут и у Тоби, и я ничего не смогу сделать.
— Но это невозможно, — захныкал Лорд. — Я думал — все в полном порядке…
— Очень даже возможно. Поэтому я говорю вам: продолжайте работать с дублером или отменяйте все спектакли и вообще сворачивайте лавочку. Если сделаете это сейчас — больших убытков не понесете.
— Это катастрофа! — заверещал Лорд. — Неужели ничего нельзя сделать?
— Я же объяснил вам ситуацию, — вздохнул я. — Я — не Господь Бог и даже не врач, я — юрист и как юрист утверждаю — неприятности еще не кончились.
На Лорда было жалко смотреть. Только что полный энергии и радостных ожиданий, он как-то сник, потускнел и даже стал меньше ростом. Мне стало жаль его.
— Не нужно отчаиваться, Сид, — сказал я, — будем разбираться с неприятностями по мере их возникновения. А сейчас забирайте Тоби и помните, о чем мы с Вами говорили.
— Да-да, — вздохнул он, — нам пора ехать, мой мальчик. Я хочу, чтобы ты после спектакля некоторое время пожил у меня, — он улыбнулся. — Отдохнешь, расслабишься…
Тоби угрюмо молчал.
— Лорд, — остановил я его, — где Викки?
— В конторе. А что?
— Мне нужно ее увидеть.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, просто мне нужна Викки.
— Так отыщите ее, — пробурчал Лорд и ухватил Тоби за рукав. — Пошли, мой мальчик. У нас еще куча дел, — он напористо поволок Хаммонда к выходу.
Когда они ушли, я снова взялся за телефон.
— Викки, — сказал я, когда она сняла трубку, — Тоби только что освободили под залог. Думаю, для Вас это сообщение имеет особое значение. Вы так переживали за этого оболтуса.