Люди, за которыми я наблюдал, направлялись сейчас в бары и рестораны, рассаживались в залах кинотеатров и театров, шли на концерты — одним словом — развлекались. Они могли позволить себе это после напряженного трудового дня, и позволяли.
Я — не мог.
Я выбрал себе иную профессию: служение Закону и защиту людей. У множества из них возникали проблемы, и они шли ко мне в надежде отыскать здесь помощь и обрести надежду. Я не мог отмахнуться от их забот потому, что закончился рабочий день, и наступила ночь. Порой доведенный до отчаяния человек приходил ко мне, утратив всякую надежду, полностью сломленный обстоятельствами, уже ни на что не надеющийся, ничему не верящий. А через некоторое время возрождался к жизни…
От размышлений меня оторвал звук открывающейся двери.
Прямо вещественное подтверждение моих мыслей, — улыбнулся я про себя. — Что ж, посмотрим, кого Господь послал мне в этот раз.
Я обернулся. В дверях стояла Лин Харлоу, неестественно прямая, осунувшаяся и бледная, и широко раскрытыми глазами в упор смотрела на меня.
Я молча подошел к столу, подвинул стул, стер с него пыль, сел, перетасовал разложенные на столе бумаги, потом не торопясь закурил и спросил:
— Вы пришли из-за Пола?
— Да, — она едва заметно кивнула. — Совсем недавно узнала.
— И сразу бросились ко мне?
— Я поговорила с Мэтью. Пыталась поговорить, — она нервно сплела пальцы рук. — Он утверждает, что это моя вина.
— Глупости он утверждает, — проворчал я. Встал, отодвинул кресло и предложил ей сесть. Вид у нее был — того и гляди упадет. — Ерунда, — продолжил я, когда она села. — Никто здесь не виноват, а Вы — меньше всех.
— Так не бывает, — покачала она головой. — Человек умер.
— Бывает, — вздохнул я. — Называется — юридический казус.
— Нет. Я согласна с Мэтом — не поведи я себя так с Полом, всего этого кошмара могло бы не быть.
— Пол сам выбрал свою судьбу. Он сам инициировал цепь событий, которые привели его к гибели. Он сам принялся разыскивать Маккея, сам отыскал Викки Гран и принудил ее прийти в этот злополучный кабак…
Лицо ее слегка разгладилось.
— У Вас не найдется сигареты?
Я протянул ей пачку, чиркнул спичкой. Она глубоко затянулась и выдохнула дым через нос.
Что-то странное было в этой девушке, и я не мог понять, что. У нее было все, о чем можно только мечтать: деньги, положение в обществе, целая свита восторженных поклонников, готовых ловить каждое ее слово… Но меня не покидало ощущение, что Лин постоянно испытывает чувство некой неудовлетворенности, что ли. Словно ищет что-то человек, а найти никак не может, и это состояние его гнетет.
— Вы сейчас, думаете, почему я здесь?
Я кивнул:
— Думаю.
— Из-за Мэта. Я боюсь, он совершит какую-нибудь глупость.
— Вы его видели?
— Говорила по телефону. Он бы меня не пустил к себе. Он пьян, пьет целый день.
— Хорошо, я предупрежу Хаммонда.
— У него есть оружие.
— Откуда Вы знаете?
— Видела. Раньше, когда бывала у них дома. Прошу Вас, нужно что-то предпринять. Я не могу… Я очень плохо себя чувствую… Смерть Пола совсем выбила меня из колеи… Но я не хочу, чтобы и у Мэта возникли проблемы. Хватит одного… — Ее подбородок задрожал.
— Знаете что, Лин, отправляйтесь-ка Вы домой, примите успокоительное и постарайтесь хорошенько выспаться. Вот увидите — утром будете чувствовать себя гораздо лучше. А я тем временем посмотрю, что можно сделать. Может быть, попробую поговорить с Мэтом. Пойдемте, я посажу Вас в такси.
На Пятой авеню я остановил машину и распахнул дверцу. Но Лин, как выяснилось, домой не собиралась. Я услышал, как она сказала водителю:
— Центральный Парк, пожалуйста. «Кембридж тауэр».
Что ж, — подумал я, — у богатых свои причуды. Хотя в таком состоянии, в котором находилась она сейчас, вряд ли ее визит доставит радость Роджеру Маккею. Впрочем, это не мое дело.
Такси уехало, и я попробовал добраться до Мэта Грауфорда.
В доме было темно, наружное освещение тоже не горело. Я позвонил — никакого ответа. Позвонил еще раз, еще. Наконец, разозлившись, я вдавил кнопку звонка в стену и держал так целую минуту, результат — тот же. Чертыхнувшись, я отправился домой и оттуда попытался позвонить ему по телефону. Молчание.
Я решил, что Лин несколько приукрасила ситуацию и, скорей всего, Мэтью Грауфорд находится в настоящий момент рядом с телом брата. Так что я отправился в ванную, принял душ, растерся большим банным полотенцем, выпил две таблетки секонала и лег спать. Завтра предстоял тяжелый день.
Глава двенадцатая
Когда я добрался до зала заседаний, Большое жюри под председательством Феликса Кобба уже заняло свои места.
В зале собралось довольно много народу — дело Тоби Хаммонда привлекло множество зевак, которые вытягивали шеи и вертели головами в ожидании знаменитости. Отдельно, поближе к судьям, расположились репортеры. Правда, многие из них оккупировали коридор и толпились там, щелкая затворами фотоаппаратов, словно голодная стая — зубами. Помощник прокурора Мэгоуэн сидел за столом, обхватив руками новенький портфель свиной кожи и уставив поверх толпы отсутствующий взгляд, долженствующий, видимо, означать готовность правосудия немедленно ринуться в бой.
Я встретил его взгляд и приветливо кивнул. Он холодно взглянул и отвел глаза в сторону. Болван спесивый!
В практике судов довольно часто использовалось применение условной меры наказания, и я рассчитывал именно на это, но, судя по неприступному выражению физиономии Мэгоуэна, он собирался бороться до конца. Я предчувствовал — добиться для Тоби даже незначительного послабления будет стоить мне многих седых волос.
Рядом с судьей восседал сам окружной прокурор штата Нью-Йорк мистер Филипп Лохман, неподвижный и бесстрастный, как Будда. Краем глаза я заметил Сиднея Лорда, продирающегося сквозь толпу, и бросился к нему.
— Где Тоби?
— Обещал не опаздывать.
— О, Господи, Сид! Я же Вас просил! Нужно было приволочь его за шиворот!
— Чего вы нервничаете? В конце концов, Тоби не ребенок! Мы с ним обо всем договорились.
— Если он опоздает — это произведет неблагоприятное впечатление на суд.
— Будет с минуты на минуту. Когда я звонил ему, он сказал, что уже собрался выходить.
— У двери зала есть телефон. Позвоните в гостиницу, Сид.
Лорд поначалу заартачился, но потом с проклятиями отправился звонить. К счастью, наше дело должно было слушаться не в числе самых первых, и время еще было. Но меня мучили скверные предчувствия.
Начались слушания. Судья Кобб с присущей ему ловкостью расправлялся с мелкими правонарушителями, как квалифицированный лесоруб — только щепки летели. То и дело в воздухе мелькал его молоток, раздавался характерный стук и слышалось:
— Следующий!
Я продолжал смотреть на дверь, с ужасом отмечая, как неотвратимо летит время. Наконец появился Лорд. Уже по одному его виду я понял: ничего хорошего. Он беспомощно развел руками и отрицательно помотал головой. Меня прошиб холодный пот. Если в ближайшие несколько минут Тоби не появится — нам крышка.
Кто-то тяжело опустился на стул рядом со мной.
— Где же он?
Я повернул голову — рядом сидел Оги Спилвин и хмуро смотрел на меня.
— В пути. Будет с минуты на минуту.
— Вы что, не могли притащить его вовремя? — зло буркнул он. — Большинство и так настроено против вашего клиента. Смотрите, — он ткнул пальцем в судейскую коллегию. Мэгоуэн вскочил со своего места и внимательно смотрел в нашу сторону. Я встал, подошел к судейскому столу и сказал:
— Ваша честь, я прошу перенести слушание на двадцать минут.
Судья Кобб посмотрел на часы.
— Уже прошло больше часа. Где Ваш клиент?
— Опаздывает, Ваша честь.
— И когда же он появится?
— Я жду его с минуты на минуту.
— Хорошо, — судья кивнул, потом повернулся к Мэгоуэну. — У прокуратуры есть возражения?
— Нет, Ваша честь, — помощник прокурора, казалось, излучал сердечность и снисходительность.
— Вам предоставлена отсрочка на двадцать минут. Следующий!
Я кинулся вон из зала. Может быть, Тоби уже здесь и просто не может попасть в зал? Господи, только бы мне добраться до этого кретина! Уж я постараюсь втолковать ему разницу между судебным разбирательством и свиданием со смазливой хористкой! Злость буквально распирала меня. Следом за мной семенил Оги, чертыхаясь и повизгивая, словно терьер, которому прищемили хвост в дверях.
— Да помолчите Вы! — взмолился я. — Без вашего нытья тошно!
— Ничего не понимаю! — вынырнул откуда-то сбоку Лорд. — Абсолютно ничего! Что могло случиться? Как Вы думаете?
— Откуда мне знать! — огрызнулся я. — Я Вас предупреждал, Сид! Ваш знаменитый Тоби решил, наверное, что его и здесь ожидают овации и толпы восторженных поклонниц, идиот!
Я заглянул в зал.
Эд Мэгоуэн демонстративно смотрел на часы, отстукивая пальцами по столу стремительно убегающие секунды. Двадцать минут — это совсем немного. Я вспомнил некоторые слова, застрявшие в памяти еще со времен моей армейской службы, и употребил их для краткой характеристики Тоби Хаммонда, его родителей и нанимателей.
— Неужели у него хватило ума податься в бега? — прогнусавил Оги.
— Ерунда! — возразил Лорд. — Его знают в лицо миллионы людей! Совершенно исключено! Куда ему деваться?
— Черт его знает! — я был страшно зол. — С Вашего болвана станется! Я же просил Вас проследить за ним…
В это время судейский клерк объявил о начале слушания дела Тоби Хаммонда.
Оги протолкался к судьям.
— Ваша честь, — он постарался придать своему голосу максимальное количество обаяния, — наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, и мистер Хаммонд не может присутствовать.
— Что? — Судья Кобб недобро прищурился.
— Например, несчастный случай.
— А Вы, собственно, кто такой?
— Оги Спилвин, — вмешался Мэгоуэн и улыбнулся. — Это он внес залог за Тоби Хаммонда.