— Пол занимался этим сам?
— Вы имеете в виду сбор информации?
— Да.
— Нет. Он нанял частного детектива.
— Вы не знаете, кого именно? Из какого агентства?
Мэт покачал головой:
— Нет. Он никогда не говорил об этом. Просто я догадался.
— Но должны же быть какие-то сообщения, которые Пол получал от них, отчеты детектива, счета…
— Я их не видел.
— Вы просматривали его бумаги?
— Только те, которые лежат дома.
— А на работе?
— Вряд ли он стал бы хранить подобные документы там. Скорей всего, если что-то похожее и есть, оно может находиться в его личном сейфе.
— Пол оставил завещание?
— Вряд ли. Он был слишком молод, чтобы задумываться о смерти.
К сожалению, — подумал я про себя.
— Может быть, завещание тоже находится в сейфе? Вместе с отчетами детективов. Нужно проверить.
— Ладно, давайте проверим. Завтра Вас устроит? Я нашел ключ в столе Пола.
— Для этого Вам потребуется разрешение суда. Вы об этом знаете?
Он развел руками:
— Понимаете, Джордан, я — архитектор и мало что смыслю в подобного рода вещах. Что мне нужно сделать?
— Обратиться в суд с официальным заявлением.
Некоторое время он что-то напряженно обдумывал, шевеля губами, то вытягивая их в трубочку, то нервно облизывая. Затем, словно приняв решение, посмотрел на меня.
— Вы заставили меня изменить мнение о Вас, Джордан. Я на Вас не злюсь. С другой стороны, Вы больше не являетесь адвокатом Хаммонда, уж его бы я не простил! Так вот, не согласились бы Вы представлять мои интересы?
У меня не было никаких оснований для отказа. Кроме того, нужно было подумать о Кэссиди — у нее испортился телевизор, и мой секретарь пребывала в отвратительном расположении духа, шипя на всех, как рассерженная гадюка. Новый клиент означал новый гонорар, и это должно было оказать на нее благотворное действие.
— Хорошо, — сказал я. — Завтра с утра я займусь Вашим делом. Где мне Вас найти — нужно будет Ваше присутствие. Бумаги, формальности, доверенность и так далее…
— Позвоните. Я буду дома.
— В таком случае разрешите откланяться и поблагодарить за джин.
— Не стоит. Итак, до завтра. — Он протянул мне руку.
— До завтра, Мэт.
Он проводил меня до двери, кивнул на прощание и вернулся в квартиру.
Свет у меня в квартире был выключен, и мне пришлось пробираться в гостиную наощупь. Нашарив на стене выключатель, я нажал на кнопку. На диване лежала аккуратная стопка чистого белья, моя пижама и шотландский плед, который я очень любил. Дверь в спальню была плотно закрыта. Я не стал проверять, заперлась ли Викки на ключ, тихонько прошел на кухню, достал из холодильника пакет молока, налил полный стакан и выпил. Принял душ, переоделся, закурил и растянулся на диване. Пылающий кончик сигареты светился передо мной в темноте и помогал обдумывать события прошедшего дня.
Мои размышления были прерваны телефонным звонком. Слетев с дивана, я бросился к трезвонившему аппарату и придушил его подушкой.
Репортеры, наверное, — устало подумал я. — К дьяволу их! Завтра мне все равно придется с ними встретиться, а сегодня пусть катятся ко всем чертям. Докурив сигарету, я вернулся на диван и постарался уснуть, но из этой затеи ничего не вышло. Что-то не давало мне расслабиться, и я никак не мог сообразить, что именно. Во всяком случае ни к Тоби, ни к Мэту Грауфорду это отношения не имело.
Внезапно я понял — это был слабый аромат духов Викки. И исходил он от моей подушки.
Заснуть мне удалось лишь через час.
Глава семнадцатая
Утром в офисе я попросил Кэссиди подготовить все необходимые бумаги для введения в права наследования Мэтью Грауфорда, заметив при этом, что вскоре у нее появится возможность приобрести новый телевизор. На что она ответила возмущенным треском машинки и язвительным замечанием, суть которого сводилась к тому, что до этого знаменательного дня, по всей видимости, она не доживет.
В ожидании я принялся бродить по офису, прислушиваясь к тарахтенью «ундервуда». От этого занятия меня оторвал телефонный звонок.
— Мистер Джордан? — услышал я приятный женский голос.
Да.
— Одну минуту, сэр. Сейчас с Вами будут говорить.
Я услышал слабый щелчок и вслед за ним вежливый мужской баритон.
— Доброе утро, мистер Джордан! Это Клинтон Харлоу.
— Доброе утро, мистер Харлоу. Что Вас заставило позвонить мне в такую рань?
— Вас не затруднит подъехать ко мне в контору? Я хотел бы кое о чем поговорить.
— Хорошо, сэр. Через час Вас устроит?
— Вполне.
— Я буду.
Мне было ужасно интересно, зачем я понадобился мистеру Харлоу. Что такое произошло, что заставило всесильного магната звонить мне рано утром и просить о встрече?
Я сидел и ждал, пока Кэссиди закончит документы, затем следовало их подписать, но это можно было сделать и по дороге — офис Харлоу находился неподалеку от судебной палаты, так что часа мне вполне хватит.
Наконец пулеметные очереди машинки смолкли, и Кэссиди принесла документы. Я их быстро просмотрел, просто из вредности — если Кэссиди бралась за что-нибудь, проверять ее не имело смысла. Потом сложил бумаги и вышел.
Самый удобный и быстрый вид транспорта в Нью-Йорке — подземка. Особенно в дневные часы, когда на улицах не продохнуть от бензиновой гари, исторгаемой тысячами автомобилей, несущихся в разных направлениях. Сев в подошедший поезд, я не переставал задавать себе вопрос: для чего я нужен мистеру Клинтону Харлоу? Наверняка он не собирался обсуждать со мной последние биржевые сводки. Заподозрить Харлоу в филантропии тоже было довольно трудно… Не придя ни к какому выводу, я вздохнул и принялся разглядывать публику. Сидевшая рядом со мной прилично одетая женщина читала газету. Я осторожно скосил глаза — прямо на меня смотрел Тоби Хаммонд. Его цветной портрет на первой странице был обведен черной каймой.
Предположим, — размышлял я, — у кого-то были достаточные основания для того, чтобы пристрелить знаменитость. Но почему затем убийца его раздел? Зачем засунул мертвое тело в постель к Викки? Убийцы редко поступают необдуманно. Что за всем этим кроется? Миллион вопросов и ни одного ответа…
От подобных мыслей мне стало совсем паршиво. К счастью, поезд, скрипя тормозами, остановился на станции. Отсюда мне предстояло пройти два квартала до офиса компании Харлоу.
Секретарь беспрепятственно пропустила меня в кабинет шефа — наверное, имела на этот счет точные инструкции. Клинтон Харлоу поднялся мне навстречу из-за огромного стола и, благодушно улыбаясь, протянул руку. Несмотря на улыбку, выглядел он не очень — воспаленные глаза с темными кругами, землистого цвета губы и кожа лица нездорового оттенка.
— Присаживайтесь, — указал он на стул. — Я знаю — Вы достаточно занятой человек, Джордан, тем не менее я благодарен, что Вы сумели выкроить для меня время.
— У меня были дела в судебной палате, а это по пути.
Я наблюдал за ним — как он отреагирует на мои слова, но лицо его оставалось непроницаемым. Тогда я сказал:
— Мэтью Грауфорд попросил меня содействовать процедуре введения его в наследство.
Он приподнял одну бровь и с интересом принялся меня разглядывать. Наверное, размышлял над тем, отчего это вдруг Грауфорд решил обратиться именно ко мне.
— Если нужна будет помощь, — наконец сказал он, — можете на меня рассчитывать. Смерть Пола стала большим ударом для всех нас. Не часто в жизни встречаются такие люди, как он. Мне будет его очень недоставать.
Я решил воспользоваться его любезным предложением:
— Да, сэр, Вы можете мне помочь.
— Как?
— Я полагаю, у Пола был здесь свой рабочий кабинет?
— Разумеется.
— Он мог хранить там некоторые документы?
— Конечно.
— Скажите, не мог бы я на эти бумаги взглянуть?
Вместо ответа он нажал какую-то кнопку на столе.
Через секунду в кабинете появилась секретарь.
— Принесите мне все бумаги из кабинета мистера Грауфорда, — распорядился Харлоу.
— Сэр… — робко проблеяла секретарь.
— Что еще?
— Но кабинет заперт… я не знаю…
— Меня это не интересует, — в голосе его звучал металл. — Мне нужны эти бумаги.
— Слушаюсь, сэр, — пискнула та и испарилась.
— Безобразие, — проворчал он. — Стоит чуть расслабиться, и персонал тут же это чувствует. Если хотите иметь толковых исполнителей, Джордан, всегда держите их в ежовых рукавицах.
Я на мгновение представил себе, какими неповторимыми эпитетами обложила бы меня Кэссиди, попытайся я последовать совету Харлоу, но счел более разумным согласиться.
— Совершенно с Вами согласен, сэр.
— Да… Так вот, Джордан, я сказал Вам, что хотел поговорить… Это для меня очень важно…
Он не смотрел на меня, а внимательно изучал поверхность абсолютно пустого стола, рисуя на ней пальцем замысловатые фигуры. Наконец он поднял голову, и меня поразил его взгляд: так смотрят обиженные дети, когда жалуются взрослым.
— Речь пойдет о моей дочери. Вы с ней встречались?
— Да. Несколько раз.
Он пожевал губами, словно перебирал во рту нужные слова.
— Даже не знаю с чего начать, Джордан. Я очень беспокоюсь. И мне нужна Ваша помощь.
— Простите меня, сэр, но я решительно не представляю, чем могу вам помочь.
— Речь пойдет о ее отношениях с Роджером Маккеем!
— А Вы уверены, что подобные отношения существуют?
— Уверен!
Теперь голос его зазвучал напористо и твердо. Было видно, что этот человек не привык пасовать перед препятствиями, даже если препятствием была его собственная дочь.
— Этот альянс… Роджер гораздо старше Лин. И вообще, мне это не нравится! Я хочу, чтобы эти отношения прекратились!
— Поговорите с дочерью, — предложил я.
— Невозможно! Она не понимает, о чем я веду речь, точнее — не желает понимать. Она отгородилась от меня неким барьером, через который не могут проникнуть разумные доводы!
— Может быть, Вы взяли неверный тон?