Еще я подумал о Роджере и Гарриет Маккей — о том, как-то у них все сложится дальше, и не навредит ли им мой визит. При первой встрече он произвел на меня неплохое впечатление: в меру учтив, в меру приветлив, в меру чопорен, если учесть его возраст, не сноб, не задавака — спокойный, знающий себе цену человек. А что до всего остального, то… как говорится, «кто не без греха».
И еще молоденькая мисс Лин… Интересно, что-то она сейчас делает? Все еще мучается от сознания вины за трагедию Пола? Хотя молодости свойственно быстро забывать о неприятностях, и, может, именно сейчас она сидит где-нибудь в клубе с Роджером Маккеем?
Есть еще Мэт Грауфорд, который тоже молод и, надо надеяться, горе от потери брата скоро его покинет. А может, и не так скоро — слишком сильна боль утраты. Кто знает?.. И кто сможет ответить?..
Эти мысли отвлекли меня, и когда я снова взглянул на часы, то понял, что недооценил всех сложностей ночной дороги и переоценил свои возможности водителя. Судя по времени, от уютного ночлега в одном из чикагских отелей придется отказаться — дай Бог попасть туда утром. Я взглянул на указатель бензина — стрелка замерла в опасной близости от цифры «0».
Еще я подумал о Викки и о деньгах, которые она могла унаследовать. Хотя никакие деньги не смогут окупить того кошмара, что ей пришлось пережить, обнаружив мертвого Тоби в своей спальне. Сейчас она наверняка в театре, как всегда сидит у телефона и вежливо отвечает на звонки всяких придурков. А может быть, Лорд все же позволил ей посидеть дома, чтобы не отвечать на вопросы докучливых репортеров?
Постепенно небо начало сереть, потом горизонт окрасился в бледно-розовые тона, и на фоне светлеющего неба проступила темная громада города.
Я въехал в Чикаго. Город еще дремал, словно огромный зверь, погруженный в предутренний сон, и лишь слегка ворочался перед тем, как проснуться. Остановив машину перед первой попавшейся гостиницей, я снял номер за двадцатку, поднялся в небольшую комнатушку и растянулся на кровати. Через минуту я уже крепко спал.
В полдень заявилась горничная и принялась шуровать по углам с таким остервенением, что и мертвого подняла бы. Я встал, умылся, сбрил щетину и отправился завтракать. Выпив две чашки кофе и съев гамбургер, напоминавший вкусом кусок сырой резины с горчицей, я позвонил в прокатную контору и объяснил, где они смогут найти машину. После этого я набрал номер аэропорта и зарезервировал место до Нью-Йорка. В запасе было несколько часов, и мне пришла в голову мысль навестить Эми Латам, которая, по утверждению всезнающего парикмахера Томаса Хука, работала в салоне Маршала. Любое дело, даже самое дохлое, следовало довести до конца.
В моих изысканиях я наткнулся на двух людей, имеющих отношение к Роджеру Маккею: эту самую мисс Латам и Бени Саксонски.
Салон Маршала оказался здоровенным зданием, сплошь уставленным вешалками с одеждой, и я долго бродил среди платьев, костюмов, комбинаций и прочей ерунды, пока не обнаружил невысокого толстяка в полосатой паре, мирно дремавшего за конторкой. Он сообщил, что мисс Латам можно найти в дамском салоне на втором этаже, и снова принялся клевать носом.
Дамский салон предстал передо мной во всем блеске самых немыслимых моделей и в лице еще одного клерка, на сей раз долговязого и тощего. Но костюм на нем был в точности такой же, как и на спящем толстяке с первого этажа. Наверное, у них это должно изображать униформу. Он чертиком вынырнул откуда-то из-за вороха одежды и спросил:
— Чем могу быть полезен, сэр?
— Я ищу мисс Латам.
— Вы торговец?
— Да, — соврал я.
— Мисс Латам, скорее всего, в офисе. Если хотите, я Вас провожу.
— Буду Вам очень признателен.
Мы прошагали сквозь строй полуголых манекенщиц, которые вертелись перед зеркалами и заинтересованно поглядывали в мою сторону, и остановились перед небольшой кабинкой, отгороженной от основного помещения ширмой. Мой провожатый исчез за ней, и немного погодя оттуда вышла высокая, элегантно одетая девушка с прекрасной фигурой, пышными волосами и вдумчивыми серыми глазами. Она улыбнулась и смущенно сказала:
— Мне ужасно жаль, но, как правило, по четвергам мы не принимаем представителей торговли. Впрочем, несколько минут у меня найдется. — Она пристально оглядела меня с ног до головы. — Вы из какого торгового дома?
— Ради Бога, мисс, простите меня! — Я постарался нацепить на физиономию самую обаятельную из всех известных мне улыбок. — Дело в том, что я не торгую одеждой.
— Кто же Вы? И что Вам надо?
— Я здесь проездом — возвращаюсь из Чикаго в Нью-Йорк, и мне необходимо поговорить с Вами! Если Вы согласитесь позавтракать со мной — я буду счастлив!
Девушка взглянула на меня, но теперь на ее милом лице застыло выражение неприязни.
— Боюсь, это невозможно. Прошу меня извинить, сэр. — Она повернулась и решительно шагнула к ширме.
— Пожалуйста! — взмолился я. — Я всю ночь провел в дороге. В Чикаго я приехал из Меноши.
Она повернулась и удивленно уставилась на меня:
— Из Меноши?
— Да, мисс Латам. Поверьте, это очень важно! Тем более, что сейчас время ланча. Позвольте мне составить Вам компанию. Обещаю не быть слишком докучливым. Согласны? Тогда скажите, куда бы Вы хотели пойти? Я не очень-то хорошо знаю Чикаго. Скорее, я его вовсе не знаю.
Она все еще колебалась:
— Но мы с Вами не знакомы!
— Это легко исправить. — Я протянул ей одну из своих визиток. — Позвольте представиться. Скотт Джордан, — я слегка поклонился, — мне действительно необходимо с Вами поговорить. Теперь, когда мы должным образом представлены друг другу, не скажете ли, где поблизости приличный ресторан? И еще, нам следует поторопиться — я не хочу злоупотреблять Вашим временем.
— Этого Вы просто не в состоянии сделать, — заметила она все еще холодно, но в голосе чувствовалась некая заинтересованность, свойственная любой женщине.
— Вы меня не поняли, мисс, — улыбнулся я, — когда я говорил о злоупотреблении Вашим временем, я имел в виду, что время ланча уже проходит, а девушке с Вашей фигурой и красотой просто необходимо следить за питанием.
Она все еще продолжала хмуриться, но я чувствовал, что лед отчужденности становится все тоньше. Наконец она улыбнулась — улыбка у мисс Латам была просто обворожительной.
— Если Вы не торговец, то наверняка проповедник.
— Почему Вы так решили?
— Больно уж Вы красноречивы. Ладно, мистер Джордан, я принимаю Ваше предложение.
Ресторан находился неподалеку от салона, и через несколько минут мы уже сидели за столиком в зале с дубовыми панелями и тяжелыми шторами на окнах.
— Прошу Вас, — я протянул ей меню, которое принес официант, и стал наблюдать за мисс Латам.
В другой обстановке она выглядела еще симпатичнее. Наверное, она часто обедала в этом ресторане, потому что, едва заглянув в меню, она отложила его и заказала бифштекс с жареным картофелем, фруктовый салат и апельсиновый сок.
Из солидарности я заказал себе то же самое, заменив сок на пиво.
— Признаться, Вы меня озадачили, мистер Джордан. — Она уперлась подбородком в сцепленные кисти рук и внимательно посмотрела на меня. — Скажите, что делать адвокату из Нью-Йорка в такой дыре, как Меноша?
— Я пытался навести справки о Роджере Маккее. — Я понимал, что выбрал не лучшее начало для беседы, но отступать было некуда. Судя по всему, характер у нее был простой, но достаточно жесткий. И если мисс Латам не захочет со мной говорить — не помогут никакие ухищрения.
— Какие именно справки?
— О некоторых сторонах его семейной жизни.
Она продолжала смотреть на меня в упор, и я никак не мог понять, одобряет мисс Латам вмешательство в чужую жизнь или наоборот — считает это занятие недопустимым. Потом девушка вздохнула и спросила:
— Могу я узнать, зачем Вам это?
Она внимательно выслушала мой рассказ об озабоченном мистере Харлоу, его дочери и о том, какую роль во всей этой истории играет Роджер Маккей.
— И что же Вам удалось узнать?
— Ничего существенного, — я развел руками. — Обычные провинциальные сплетни. Толком о чете Маккей никто ничего не знает. У меня сложилось впечатление, что они не слишком общительные люди.
— Да, это так. Но мне непонятен Ваш интерес ко мне.
— Сейчас объясню. Всегда, когда начинаешь задавать касающиеся кого-то вопросы, неизбежно определяется некий круг, куда входят люди, имеющие отношение к интересующему вас объекту. Вот и мне удалось узнать про Вас и еще про мистера Саксонски. Еще мне сказали, что долгое время Вы с ним… были дружны. Нет?
На прелестное личико набежала легкая тень.
— Да… Да, это так…
— Оказалось, что Саксонски был у вас в городе чуть ли не единственным другом мистера Роджера. А поскольку Вы были близким другом мистера Бени, я подумал: может быть, Вам что-нибудь известно про завещание мистера Маккея?
— Известно… Мне кажется, я знаю, о чем речь. — Она произнесла это очень тихо, как бы про себя, рассеянно играя ножом от столового прибора.
— Вы не могли бы рассказать мне о нем?
— Я бы предпочла не обсуждать эту тему.
Ответ был сформулирован достаточно категорично, но я не чувствовал в ней должной убежденности. С другой стороны, слишком давить на нее было опасно — может замолчать совсем. Поэтому я просто сидел и молча ждал.
Наконец она подняла глаза на меня, и едва заметная улыбка тронула ее губы.
— Это связано с моими личными воспоминаниями, мистер Джордан, а Вас, как я понимаю, интересует совсем другое.
— Видите ли, мисс Латам, иногда именно чужие воспоминания помогают разобраться в том, что сам человек предпочел бы забыть. Кроме того, судя по Вашему настроению, воспоминания эти Вам не в радость. Так стоит ли таскать в себе неприятный груз прошлого? Не проще ли им поделиться? Во всяком случае, так утверждает теория современного психоанализа.
— Можно мне чего-нибудь выпить?
— Конечно!
Я подозвал официанта.
— Сухой мартини, прияте