Ладно, дело такое. Надо так надо. Как-то, глядишь, приспособлюсь, а как закончу, можно будет к бабуле вернуться. Только вот сколько лет они там все эти премудрости изучают, не знаю. Деревенским-то все эти науки да премудрости без надобности.
Отметив, что края поля мы все же достигли, я села ровнее, высматривая вдали розовые соцветия иван-чая. А бабуля права — и правда вон еще цветет, хоть уже конец сезона. Я улыбнулась. И откуда она все знает…
Спешилась и достала из прихваченной сумки новый серп. Старый-то я тогда на поле с тем волком и бросила. На всякий случай даже по сторонам осмотрелась, но никаких признаков оборотня не было. Пташки заливались трелями со всех сторон, лес привычно шумел, Дик и Агата вели себя как положено. Что ж… тогда приступим.
Спустя два часа усердной работы около лошади, опять спокойно жующей какой-то репей, образовался целый пучок тщательно отобранной ценной травы. Можно было выдохнуть.
Я глянула на солнце — время всего-то обеденное, а домой жуть как не хочется, стоит только подумать, что скоро я уеду из этой дикой природы в душные каменные застенки академии. Устало вздохнула, доставая из сумки припрятанное там покрывало, несколько заботливо уложенных бабулей бутербродов и флягу воды. Хмыкнула. В принципе, можно спокойно оборвать все листья здесь, а вечером уже только скрутим да сушиться поставим. Тряпичный мешок у меня для этого есть, да и везти так будет куда сподручнее, чем целый пук травы.
Тут же учуявший мясо, тонкими ломтями положенное на слегка поджаренный хлеб, Дик прибежал ластиться. Я улыбнулась, скармливая товарищу половину одного бутерброда, и довольно зажмурилась, снова подставляя лицо теплому солнышку, отбросив шаль в сторону. Приятная сытость и гармония в душе умиротворяли. Вот сюда бы еще бабушку…
Пригревшись, даже не заметила, как задремала. Очнулась, когда в ногу ткнулся мокрый нос.
— Фу, Дик, уйди. Видишь, я загораю, — улыбнулась, подобрав подол платья повыше и уже размышляя, не снять ли его совсем. Но нос ткнулся выше, шумно обнюхивая мои все еще пахнущие мясом руки, шершавый язык лизнул пальцы. Я отодвинула наглую морду. — Дик…
Прервалась на полуслове. Мне кажется или Дик был все же несколько меньше? Сердце ушло в пятки. Я распахнула глаза.
Черная морда волка, уже знакомая мне по предыдущей встрече, была совсем рядом. Моя запутавшаяся в темном мехе рука лежала на его загривке. Я глубоко задышала, стараясь подавить собственный страх и не дергаться. Скосила глаза влево, но лошадь продолжала меланхолично жевать репей и не реагировала, находясь буквально в паре десятков метров от меня.
Медленно, боясь совершить хоть одно резкое движение, я убрала руку из шерсти. Но вскакивать и бежать было глупо. Такой нагонит в два счета, так что я мысленно трижды прокляла себя за беспечность и снова посмотрела на оборотня. Темный взгляд умных глаз завораживал. Я сглотнула.
— Хочешь бутерброд? У меня еще осталось… — Сама не узнавая свой надломленный скрипучий голос, произнесла: — На, держи.
Предельно осторожно развязала салфетку с едой и предложила пищу зверю. Однако тот не торопился расправляться с ней, внимательно меня рассматривая. И я была готова поклясться, что ему сейчас было весело за мной наблюдать! Взгляд темных глаз был красноречиво насмешливым.
— Бабуля старалась, готовила. Попробуй, — снова сказала я, надеясь, что оборотень удовлетворится тремя оставшимися бутербродами и не тронет меня. Хотя даже в моих мыслях это звучало жалко.
Умный зверь снова посмотрел на предложенное лакомство и лениво слизнул сразу три куска мяса прямо с хлебом, зеленью и помидорами. Проглотил, не разжевывая.
— Вот так, хороший песик… — пробормотала я и, заметив тут же оскаленные клыки, поспешно исправилась: — Волк. Я хотела сказать «волк».
Зубы сразу исчезли. Дьявольщина какая-то!
— Ну… раз ты пообедал уже, может, я пойду? — уточнила совсем неуверенно, медленно отползая подальше, но тяжелая лапа, опустившаяся на мое платье, не дала мне позорно сбежать. — Что, не наелся? — жалобно проблеяла я. — На меня не смотри, я невкусная.
Страшно было просто жуть! Ну и где эта магия, когда она так нужна? Сейчас бы хоть огонек, хоть искорку! Я выставила вперед руку, вспомнив, что говорила на этот счет бабуля, и попыталась вызвать хоть какие-то крохи. Все животные боятся огня, а значит, достаточно лишь загореться, как тогда в бане, когда я разозлилась, и волк точно передумает мной закусывать.
Но чахлый голубой огонек, что все же загорелся у меня на ладони, было сложно назвать пламенем. Вот и волк, кажется, удивился, вместе со мной рассматривая это жалкое зрелище, а затем… просто взял и слизнул его языком, вопреки всякой логике. Я тут же отдернула руку, с ужасом наблюдая, как зверюга нагло проглотила огонь и счастливо облизывается. По темной, как ночь, шерсти едва заметно пробежали голубоватые искры.
Я икнула от страха, когда оборотень снова уставился на мои руки, словно ожидая еще магии. Бабуля ничего не говорила о том, что они питаются магией! Совсем ничего! Дьявол!
— Я не могу больше, — посчитала нужным сообщить, надеясь, что он перестанет рассматривать мои пальцы так плотоядно. — Я не умею. Вот отучусь в академии магии — потом приходи, — не знаю, зачем ляпнула последнее, но мозг определенно отказывался работать как положено.
Волк, кажется, заинтересовался этим. По крайней мере, на мои руки смотреть перестал. И даже лапу с платья убрал.
Я сглотнула и тут же воспользовалась полученной свободой, отползая.
— Н-ну я пойду, да?
Вот чего-чего, а отрицательного мотания головой от зверюги я не ожидала. А когда он спокойно встал, сходил за оставленным мной у лошади пуком травы, принес его за тканевую перевязь и бросил мне под ноги, это и вовсе заставило меня усомниться в своей адекватности. Может, меня вместе с бабулей роняли в детстве? Хотя… собаки ведь тоже умные существа, почему бы волкам не быть такими же?
— Т-ты хочешь, чтобы я это обработала? Здесь? Сейчас? — уточнила.
Утвердительный кивок был весьма красноречивым.
— И тогда ты не будешь меня есть? — Снова отрицательное движение.
Нет, я определенно лишилась рассудка!
— Ну ладно. — Дрожащими руками потянулась к узлу. Надеюсь, жрать меня сегодня и правда никто не собирается.
Я осторожно отделяла целые листики от стеблей и складывала их на расстеленную сбоку чистую ткань, опасливо нет-нет да поглядывая на оборотня, кажется задремавшего невдалеке. Хотя стоило мне попытаться подняться, как он тут же открыл глаза и утробно зарычал, как бы показывая, что побег не удастся. После этого сидела я ровно и старалась даже не дергаться, тихо обрабатывая траву и надеясь на то, что зверюга все же уснет крепким сном.
Что странно — в отличие от убежавшего Дика, Агата на него совершенно не реагировала, хотя лошади волков чуют за версту и дико боятся их. Она все так же продолжала лениво что-то жевать и наслаждаться летним деньком, в отличие от меня напряженной.
Последний лист упал на верх уже довольно внушительной горы таких же продолговатых листочков. Отложив в сторону последний лысый стебелек, я замерла, не зная, что делать дальше. Оборотень словно почувствовал: моментально встрепенулся и открыл глаза. Сел на своем месте.
— Я закончила. — Я указала на две горы — стеблей и листьев. — Ты обещал не есть меня, можно теперь я пойду? — Мой просительный голос был жалок, но, что еще делать, я не знала.
Огромная голова склонилась к плечу. Невольно я снова восхитилась лоснящейся густой шкурой. Как бы там ни было — зверь был прекрасен. Теперь-то я точно рассмотрела его во всех подробностях и могла с уверенностью сказать, что это именно волк, не волчица. Скорее всего, даже вожак какой-то стаи. Мощный загривок, сильные задние лапы, крупное тело, умный взгляд — буквально все кричало о том, что передо мной альфа-самец.
— Меня дома бабушка ждет. Она обещала пироги на ужин… — Во взгляде оборотня мелькнула заинтересованность. Ой! Вот это я зря про пироги! Надо срочно исправляться! — А хочешь, я и тебе пирогов вынесу? На опушку за нашим огородом?
Зверюга молчала, словно раздумывая.
— Бабуля специально для тебя приготовит с мясом. Я попрошу, — предприняла я последнюю попытку. И тут он наконец отмер и утвердительно кивнул.
Я аж облегченно выдохнула.
— Ну, я пошла тогда? Пироги вынесу, как обещала! — поспешила снова заверить.
Оборотень молчал, но никак не отреагировал, когда я медленно и осторожно встала, кривясь от боли в напрочь затекших ногах. Подобрала с земли перебранные листья иван-чая, подошла к лошади и вскочила на нее…
Он так и смотрел мне вслед, пока я, прижимая к себе туго набитый мешок и едва не стуча зубами от пережитого страха, удалялась все дальше. Я так и смотрела назад, пока он не скрылся из виду.
А когда скрылся, просто тихо расплакалась от пережитого стресса. Ну сколько можно-то, а?.. Хотя не сожрал — уже хорошо. Теперь еще пироги ему готовить… Сомневаюсь, что он простит, если я не выполню обещание, а так, глядишь, и меня есть передумает.
Глава 10. Камила
В деревню я вернулась вся зареванная и все еще трясущаяся. Первым делом повела меланхоличную Агату соседу. Едва скатившись с гладкой спины лошади, я постаралась не повалиться лицом в землю, ноги совсем не слушались. Усложнял дело мешок с травой, который надо было сберечь, несмотря ни на что: еще раз идти за иван-чаем я не намерена!
— Милка, что с тобой? Медведя увидела или опять какая нечисть сюда движется? — Сосед, принявший лошадь, обеспокоенно осмотрелся.
— Нет, не нечисть… — сказала я, едва держась на ватных ногах. Мне бы сесть сейчас, а лучше полежать…
— Медведь? — Сосед не угомонился, подозрительно прищурился и оглядел меня со всех сторон. Пришлось согласиться.
— Угу. Совсем рядом прошел, еле ноги унесла. — Я кивнула. Ну не про оборотня же говорить — засмеют.
— Да, Милка. Вон какой бледной стала! Приходи в себя — не порвал же! — Тяжелая лапища мужика опустилась мне на плечо, буквально пригибая к земле своим весом. — Ты лучше вот что скажи: почто юному Анриусу отказала? Бедный парень второй год хороводы вокруг твоей бабки водит, все добиться одобрения не может.