На поддержку полковнику Хованскому отправлена была из Новочеркасска в пешем строю и Юнкерская батарея. Предстояло первое боевое крещение юнкеров. 27 ноября батарея была вызвана на станцию для погрузки, состав был уже подан. Отправляться должны были: Юнкерская батарея, еще одна сотня юнкеров-донцов с пулеметами и оставшаяся верной сотня 16-го Донского пластунского батальона, под командой полковника Попова, назначенного начальником всего грузившегося отряда. Местные железнодорожники-большевики решили всячески препятствовать скорейшему отправлению эшелонов, долго не прицепляли паровоза, и, наконец, пользуясь наступающими сумерками, машинисты совсем скрылись со станции.
Распоряжением полковника Попова были вызваны из частей готового к отправлению отряда чины, умеющие управлять паровозом: в Юнкерской батарее таковыми оказались юнкера-константиновцы Фишер и Раскин[301], которые быстро прицепили паровоз, и с темнотой эшелон двинулся со своими машинистами из Новочеркасска.
Наступило 28 ноября. Часам к 10 выгрузились; 1-й и 2-й взводы (константиновцы) выступили на позицию, вправо от полотна железной дороги, на окраину станицы Александровской. 1-й взвод под командой штабс-капитана князя Баратова[302] и портупей-юнкера Неклюдова[303], а 2-й прапорщика Горбачева и портупей-юнкера Бурмейстера[304]. 3-й взвод (константиновцы) – штабс-капитана Виноградова и портупей-юнкера Галицинского[305] и 4-й (михайловцы) – подпоручика Гагемана и портупей-юнкера Суханова[306] в этот день непосредственного участия в бою не принимали, находясь в резерве там же на окраине, у стогов сена. Общее руководство батареей находилось в руках поручика Константова. Красные занимали кирпичные заводы акционерного общества «Аксай», в верстах 3–4 от станции, и поддерживались с Дона артиллерийским огнем тральщиков, неудачно стрелявших по станции. Обстрел этот почти никакого вреда не приносил, и снаряды большей частью падали в Дон или рвались за станцией, в пустырях. С нашей стороны вяло отвечал взвод 31-й Донской казачьей батареи, пришедшей из Новочеркасска. Юнкера вели себя в бою, несмотря на первое боевое крещение, очень хорошо, казаки же и пластуны разбегались. Бой кончился безрезультатно, так как командовавший отрядом, выяснив слишком большое численное превосходство противника, не атаковал.
В ночь на 29 ноября раненые были отправлены в санитарном поезде в Новочеркасск и туда же поехала с капитаном Шаколи группа юнкеров для получения орудий в запасном Донском дивизионе и для отправления экспедиции в селение Лежанка Ставропольской губернии за пушками: портупей-юнкера Мино и Нассовский[307], юнкера: Златковский[308], Акимов, Калянский[309] и вахмистр княжна Черкасская, под командой подпоручика Давыдова[310].
Наибольшие потери батарея понесла во второй день боя – 29 ноября: тяжело ранены и позднее скончались в Новочеркасске: портупей-юнкер Неклюдов, юнкера Певцов и Малькевич[311]; убиты: юнкер Баранов и кадет Горбачев, ранено было – 29, среди которых: штабс-капитан Баратов и Виноградов, юнкера: Андреев[312], Прюц[313], Сергиевский[314], Ларионов, Златковский, Степанов[315], Владимиров и другие. На ночь батарея отошла на станцию и 30 ноября и 1 декабря в бою не была.
30 ноября при батарее был сформирован бомбометный взвод, под командой портупей-юнкера Иегулова[316] и из Новочеркасска прибыла 2-я Западная Донская батарея, в которой один взвод обслуживался казаками, а другой юнкерами. 1 декабря эта батарея уже принимала участие в бою. В этот же день из Новочеркасска прибыл новый начальник отряда Генерального штаба полковник Бояринов (позднее расстрелянный большевиками на станции Степной), штаб которого расположился в станице Александровской. Вскоре за этим на станцию Кизитеринка прибыл поезд атамана, и генерал Каледин стал лично руководить общим наступлением на Ростов.
Со стороны станицы Гниловской наступал с конными донскими и кубанскими частями (возвращающимися с фронта по домам) походный атаман генерал Назаров, конницей же, наступавшей со стороны станции Александровской, командовал генерал Богаевский. На подкрепление из Новочеркасска прибыла офицерская рота и сотня юнкеров Новочеркасского казачьего училища.
На рассвете 2 декабря части перешли в наступление, и Ростов был взят. Въехавшего туда генерала Каледина восторженно встречало население. Были произведены многочисленные обыски и аресты, введено осадное положение. В течение всей операции юнкера-железнодорожники («викжеля», как их называли), почти бессменно находясь на паровозах, отвозили раненых в Новочеркасск, оттуда привозили продукты, резервы и патроны, одним словом, способствовали установлению прочной связи фронта с тылом.
В ночь с 6-го на 7 декабря батарея вернулась в Новочеркасск и заняла старые квартиры. Все с нетерпением ждали возвращения экспедиции из Лежанки. Наконец, 9-го числа партизаны с орудиями подъехали к гимназии, встреченные громкими криками «Ура!» всей батареи. Это были первые орудия Добровольческой армии. Коновязь для приведенных лошадей была устроена во дворе гимназии, тут же в парке стояли орудия и ящики. Сейчас же были назначены к этим двум орудиям номера, ездовые и телефонисты. Они несли внутренние наряды: караулы в парке и дневальство на коновязи.
К этому времени в Юнкерскую батарею были назначены новые офицеры-артиллеристы: штабс-капитаны Межинский[317], Князев[318] и Шперлинг[319]; поручики: Казанли[320], Ломакин, Чурбаков и инженерных войск Ермолаев. Во время одного из посещений батареи генералом Алексеевым был назначен новый командир батареи – подполковник 31-й артиллерийской бригады Димитрий Тимофеевич Миончинский. Заведующим хозяйством назначен был поручик Леонтьев, фуражиром – юнкер Терентьев[321], артельщиками юнкера: Тольский[322], Доронин, Баянов[323] и Михайлов Федор[324]. Для занятия в канцелярии назначались юнкера: Крылов[325], Фриде, Метт[326], Фохт и Павлов[327]. Юнкера, не вошедшие в орудийный расчет, составляли 2-й (пеший) взвод, несший караулы в разных местах города, как-то: на Хотунке, где приходилось охранять склады обмундирования, фуража и т. д.; на Барочной улице – в офицерском общежитии, в штабе формирования, казначействе, вокзале и в других местах.
Около половины декабря в Новочеркасск прибыли из Быхова генералы: Корнилов, Деникин, Марков, Эльснер, Лукомский и другие, а 16-го числа – прорвавшиеся из Киева корниловцы под командой подполковника Неженцева, размещенные в бараках на Хотунке. За это время батарея похоронила скончавшихся в новочеркасских лазаретах от ран, полученных в боях под Нахичеванью, юнкеров-констан-тиновцев Неклюдова и Певцова.
Незадолго до Рождества из батареи была выделена команда подрывников под начальством поручика Ермолаева. В ее состав вошли: поручик Ломакин, портупей-юнкера Бурмейстер, Михайлов Константин, Михайлов Николай, Чеславский и Епифанович и юнкера: Нестеровский, Бессонов, Вальтер, Петренко, Тюрин и Кузьмин Аркадий. Команда эта, действуя по железным дорогам, должна была выполнять различные задания штаба. Позже, после начавшихся в январе 1918 года в Донской области боев Добровольческой армии с большевиками, подрывники, будучи в районе станции Матвеев Курган окруженными со всех сторон красными и не желая сдаться живыми, сами подорвали себя.
Юнкерская батарея приблизительно в средних числах декабря входила уже в состав дивизиона, которому вначале хотели дать название Орденского, а потом наименовали 1-м Отдельным легким артдивизионом Добрармии. Командиром дивизиона был назначен полковник И кишев, сын которого был юнкером в батарее. Управление дивизиона стояло в здании Новочеркасского казачьего училища, и в него входили 3 батареи: 1-й Юнкерская – наша батарея,
2-я Офицерская – подполковник Шмит[328] (38-й артбригады) и
3-я батарея смешанного состава из офицеров и добровольцев – подполковник Ерогин (18-й артбригады).
Приближались Святки. Везде приказано было усилить караулы и высылать патрули, но все прошло спокойно, 4 января 1918 года была отправлена в Екатеринодар экспедиция за орудиями. От батареи в нее вошли юнкера: Жилин, Гретман и Ситарский[329], затем офицеры и вольноопределяющиеся других батарей, всего 54 и под командой капитана Беньковского. Участники экспедиции благодаря предательству кубанского полковника Фесько были арестованы на станции Тимашевская и попали в Новороссийскую тюрьму, откуда бежали в мае, причем почти все были зачислены в Марковскую артиллерию. Когда в батарее стало известно об их аресте, то выручать были посланы штабс-капитан Межинский и портупей-юнкер Нассовский, но им ничего не удалось сделать.