ать себя с такими сучками, которые даже об него, аристократа, вытрут ноги, всё отсудят себе и не подавятся?
— Социальный статус, династический брак, кровь аристократическая… — неуверенно произнес Виктор.
— Да какая кровь?! Наоборот — сейчас мода брать девок из низов, и парней теперь тоже, чтоб разбавить застой крови в высших слоях. Магия-то кровь портит, да! Девка из низов что? Она не будет тебе мозг выносить ревностями и прочими женскими глупостями, а боевая магичка с тобой такое может сделать, что мама не горюй. Вот даже взять моего кореша хорошего, спортсмен бывший… — начал разглагольствовать мужик, но резко затормозил перед пешеходным переходом — там шла мамаша с коляской.
— И что с корешем?
— А, дело было в Одессе, значит, по молодости. Шёл он там по набережной, году в девяносто седьмом это было, мы ещё тогда на соревнования ездили, и тормозит его женский патруль вечером, алексеевцы: так и так, гражданин, наркотики, а он же тогда этих фишек не сёк бабских, сдуру дал и телефон, и адрес гостиницы. Потом ему звонит одна их этих девок, аристократка потомственная, пугать его начинает тюрьмой, но мол отмажем, если будем дружить, сотрудничать, — мужик начал набирать скорость, и Виктор увидел здание Речного вокзала.
— Ну и что?
— Что?! Окрутила его, охмурила своими чарами, а тогда ещё мужики толком не понимали, что баб уже на тот момент реально больше, женила на себе, как ягнёнка, потом пятнадцать лет упрекала, что он родил ей трех дочек, а она сыновей хотела…
— Он родил ей? — Виктор не переставал обалдевать.
— Заделал в смысле. А ты ей докажи, что это она генетически неправильная из-за магии и препаратов, а не он! Ну и всю душу с него за жизнь вытрясла ревностями, все деньги, потом выпнула на улицу, сейчас корячится на алименты и бухает от безысходности — с дочками она не даёт видеться, у неё мамаша судья окружная.
— Ничего себе — история любви, — промолвил Виктор, когда уже подъезжали к Флотскому бульвару.
— Да таких историй сейчас — каждая первая с именными юнкершами, я за последние годы наслышался, как они парней, как же это слово ваше американское, молодежное, — мужик на несколько секунд задумался, — ээ, пикапят, вот!
— Пикапят?! — окончательно прозрел Виктор.
— А кому хочется без мужа нормального остаться или с совсем выморочным каким-то задротом без перспектив? Хороший муж для карьеры и для родни нужен, как реквизит успешности! Это девки такие — они активные, обеспеченные, феминистки, спортсменки, магички, умеют брать всё, что захотят. Долбанная аристократия, везде одни кланы, блат, коррупция, родственники, — начал яриться мужик.
— Ну так и охмуряли бы юнкеров своих!
— Да сейчас, нужны они тем юнкерам сто лет. Эти парни с ними могут совладать, но зачем тратить силы на стервозную феминистку и плясать перед её роднёй, когда вокруг полным-полно девок с нормальными характерами и запросами? Мне один так и сказал — пару раз можно чпокнуть, но никаких близких отношений вообще нельзя — сразу падает уровень магоэнергии, сразу результаты в учёбе снижаются, девки эти очень требовательные, тяжелые, нервные, ревнивые, задиристые, такие вот дела!
— Ну понятно, спасибо за поездку, — Виктор протянул ему полтинник, сдачу брать не стал.
— Это их любимые места, наверно специально именные казармы в восьмидесятых строили возле студенческих общежитий, прям вот как знали! — вздохнул мужик.
— До свиданья! — парень вышел из машины, поправил сумку и направился к парковым воротам, из которых он утром выходил на Флотский бульвар.
«Ничего себе, ждал я и ехали сколько», — на часах было пять минут восьмого, было уже облачно и начинало темнеть, поэтому Виктор быстрым шагом двинулся в парк.
Метров пятьдесят он шёл по центральной аллее, которая была засажена каштанами. Он оглядывался во все стороны — в парке было пусто, только ветерок трепал небольшой черный вымпел с белым косым крестом на невысоком флагштоке возле мини-стадиона. Виктор углубился в парк, но пока что ничего необычного видно не было. Он свернул на одну из боковых аллей, некоторое время ходил там, потом пошёл еще глубже, к небольшому водоёму с площадкой для детей. Там тоже было шаром покати, и ему даже сделалось немного не по себе. Походив так минут десять вдоль водоёма, он возле пяти небольших яблонь вдоль аллейки за водоемом увидел нечто странное — как будто бы плотное облако, которое чуть отсвечивало зеленоватым отливом.
Виктор сглотнул и двинулся туда.
«Других вариантов нет — надо идти прямо туда, несмотря ни на что!» — подбадривал он себя, пока огибал водоём и подходил к этому месту, довольно заросшему травой и мрачноватому.
— Прощай, Анжелика, бета-тест и этот странный, необычный мир, прощай-прощай, — Виктор пару раз глубоко вздохнул-выдохнул и углубился в туманный, чуть зеленоватый воздух.
Глава 10
Сначала не происходило вообще ничего — Виктор стал возле крайней яблоньки и с недоумением рассматривал ту легкую зеленоватую дымку, в которой он был.
«Странно очень, дышится свободно и легко, какая-то даже свежесть ощущается», — недоуменно почесал он себе затылок и практически в этот момент ощутил сильнейшую боль в животе. — «А-а-эх, как же больно то-о-о», — Виктор даже и не понял, как он оказался на травке под яблоней, скрутившись в позе эмбриона и держась за живот.
У него было такое ощущение, что он целый день ел несвежую копчёную рыбу с кремовым тортом и запивал это кефиром — скрутило так, что невозможно было дышать, хотелось просто выть. Он хватал воздух ртом, и секунд через двадцать начал ощущать, что всё вокруг плывёт, а он сам то ли теряет сознание, то ли куда-то погружается.
В глазах начало рябить, а в ушах появился некий крайне неприятный, высокочастотный шум. Через несколько секунд он начал ощущать, что проваливается в некий глубокий и беспросветный тоннель. Болело уже всё тело — Виктора как будто и трясло, и жгло, и знобило одновременно, а тоннель тем временем начал приобретать форму далеко по краям — он ощущался широким, круглым, извилистым, и с каждой секундой его стенки становились всё более холодного и пугающего серебристо-голубоватого цвета, а ещё они постепенно сужались. Виктор уже совершенно не ощущал тела, но боль нарастала и вскоре он с ужасом увидел, что впереди, неизвестно как далеко, появилась зеленая точка. Он чувствовал, что скорость его полёта нарастает, точка приближается с каждой секундой всё быстрее, и примерно через минуту или две такого полёта — а он уже потерял чувство времени, она начала превращаться в зловещий кислотно-зеленый треугольник.
«Скорость света? Нет… Не знаю…. Где я? Умер? Оно же приближается, я сейчас в него врежусь…», — с ужасом думал Виктор, не в силах ничего поделать и отклониться от курса.
Действительно, ещё через минуту, а может быть и год, этого болезненного полёта он влетел прямо в этот, уже ставший гигантским и затмившим стенки тоннеля, треугольник, не в силах даже шевельнуть веками, чтобы закрыть глаза и не видеть этого устрашающего своей отрешенной безжизненностью сооружения или проекции.
Но как только он влетел, в этот же момент вся боль и неприятные ощущения прекратились, он почувствовал себя, своё тело, как будто находящееся в теплой морской воде. Вокруг парили то ли точки, то ли камушки разных цветов, которые сразу вызвали у него чувство жесточайшей тоски — они были бы и близко, но вроде как и далеко. Он плыл, или же парил, не в силах оторваться от созерцания этих сотен тысяч поразительных своей тоскливой красотой мозаик, которые гипнотизировали его, переливаясь и мигая.
— Кто посмел оторвать меня от созерцания недосягаемой гармонии? — раздался вдруг в этой зеленоватой пустоте неестественно низкий, величественный и безэмоциональный голос, который легкими покалываниями ощущался у Виктора в голове.
— Я… Я не знаю… — Виктор хотел рассказать свою историю, но смог только пролепетать пару слов, его сковал экзистенциальный страх.
— От своей участи ты не уйдёшь — я уже знаю тебя! — отрешенно заявил голос. — Посмотри сюда — разве ты способен вернуть гармонии невыносимую идеальность?
В это мгновение Виктор будто бы переместился к одной из бесконечного множества прекрасных цветных точек-мозаик, которая прямо перед его лицом оказалась светло-фиолетовой стеной из стекла. Он похолодел — прямо за этим стеклом был он сам, а вернее его тело. Оно тоже парило, глаза были закрыты, и как только Виктор подумал, что оно мертво, на его настоящем лице открылись глаза.
— Этого не должно было случиться, но мы должны вернуться каждый в свой мир — слишком многое стоит на кону для меня! — сразу же заявило его тело, и Виктор понял, что это не просто его тело, а какая-то другая личность в нём.
— Кто ты? — спросил он, не в силах побороть свой мандраж.
— Я, как и ты, Виктор, и вчера произошло необъяснимое — я был в парке, искал ответы, потерял сознание и проснулся в теле своего взрослого двойника, без памяти, в другом, дурацком мире без магии, — начал говорить этот другой Виктор его голосом, быстро и сбивчиво.
— Давай вернём всё, как было, — буквально закричал первый Виктор.
— Если вы хотите вернуться в матричные точки своей реальности, вы должны проявить волю и доказать свои намерения! Вы потревожили матрицу идеальной гармонии, и теперь ниспосланная Благодать не проявит к вам милости! — послышался величественный голос.
— Нет, только не это, не-е-т, этого никак не могло быть, я этого не хотел! — закричал второй, и первый Виктор с нарастающим страхом наблюдал, как узурпатор его тела начал кричать и мотать головой.
«Неужели я так неприглядно выгляжу со стороны, когда выражаю сильные эмоции?» — с холодной отрешенностью подумал он.
Совершенно неожиданно на светло-фиолетовом стекле, которое перекрывало всё видимое пространство этого места, появилась зеленая точка. Через мгновение она раскрылась в интерактивное меню:
{Устойчивость астрального потенциала ваших личностей сейчас ниже допустимого — обнаружено недавнее искажение гармонии мультиверса. Милостивая Благодать даёт вам прямо сейчас только одну попытку вернуть статус-кво и исправить искажение реальности мультиверса обратно к состоянию гармонии матрицы — обратный отсчёт начинается! Проявите волю — это всё ради вашего блага!}