Перед самой пещерой, когда до неё оставалось метров триста и её уже визуально было видно, Белегорн остановился и сказал, что дальше не пойдёт. Смотрел он в ту сторону явно с опаской, неужели эта пещера наводит такой страх на прославленного воина, одного из членов высшего круга эльфов. Перед тем, как развернуться и пойти обратно, он оставил мне обещанный им флакон с фиолетовой жидкостью. Как я ни старался распознать его, никакого описания мне не открылось.
Либо моё воображение разыгралось, либо так и было, но издалека вход в пещеру напоминал каменный череп. Чтобы дойти до нее, необходимо было пройти над пропастью ещё метров 150 по деревянному шатающемуся мосту. Уже только от одной мысли об этом перехватывало дыхание.
По дальнейшим рассказам Белегорна я понял, что в этой пещере имеется только один вход. Мне предстояло дойти до тупика пещеры в полной темноте, это займёт около суток, и просидеть там в медитации ещё сутки, а потом вернуться обратно. И желательно в здравом уме. Это общие понятия, остального он не знал. Что там будет дальше, никому не известно. Как я понял, для каждого там свои испытания.
Переборов все свои страхи, я начал движение по мосту. Вроде бы и понимаю, что нахожусь в игре, но вот страхи и эмоции, испытываемые мной, совсем как настоящие. Я продвигался вперёд шаг за шагом, вцепившись руками в веревочные перегородки. После каждого скрипа деревянных досок моё сердце замирало, а сам я был готов повиснуть над пропастью на руках. Оставшиеся три метра я перескочил за один прыжок и, оказавшись на твёрдой поверхности, радостно заулыбался, словно прошёл уже все необходимые испытания.
Вот она, пещера «Глубокая ночь», прямо передо мной. Теперь уже её вход больше напоминал разинутую пасть, которая так и жаждет вкусить новой жизни. Я достал флакон и попытался ещё раз вчитаться — ничего. Нуу, была не была. Зачем–то зажмурившись, я разом проглатываю содержимое флакона и ничего не замечаю, только приятное, знакомое чувство, растекающееся по телу. Посмотрев на характеристики своего персонажа, я был приятно удивлён. Мне добавилось плюс 30 ко всем характеристикам, и даже сила духа увеличилась на 10 сроком на трое суток. Очень долго действует этот баф, интересно, сколько стоит подобный флакон? Не удивлюсь, если моих денег на него не хватит.
Собравшись с мыслями и духом, я направился в пещеру. Делаю шаг внутрь. Ничего не происходит. Ещё шаг, снова тишина. Странно, я ожидал оповещений, предупреждений или чего–то в этом роде, как обычно это бывает, но ничего подобного не было. На ум сразу же приходят две мысли и обе плохие. Либо эта пещера, в принципе, не действует на игроков, либо же она ещё более странная и необычная, чем я думал, что тоже ничего хорошего не означает.
Я продвигался вперёд довольно медленно и с опаской, на всякий случай достав свои святые клинки Англохеры. Но ничего опасного не было, пещера как пещера, и даже внутри не было тревожного чувства, лишь волнение от неизвестности.
С каждым шагом в пещере становилось все темнее, но даже спустя примерно час, когда уже вокруг практически ничего не было видно, чувство опасности так и не появилось. До сих пор это была простая пещера. Примерно спустя ещё часа полтора продвижения я начал испытывать непонятный дискомфорт. Что–то было не то, я не понял, что поменялось, но точно знал, изменения были. Так как я двигался уже в абсолютной темноте, идти приходилось на ощупь: левой рукой я слегка касался стенки пещеры, а в правой держа клинок, водил им перед собой, иногда стуча им по полу пещеры. При очередном таком касании до меня вдруг дошло. Я резко остановился, проверяя свою догадку. Ещё раз тихонько стукнув клинком, вместо ожидаемого звонкого «цзынь», я ничего не услышал. Абсолютная тишина в непроглядной пустоте. Водя рукой по стенке пещеры, не было никакого шуршания, вообще никаких звуков. Не знаю почему, но я решил постучать костяшками пальцев себе по голове: снова тишина, никакого стука, лишь слегка ощутимая боль. Меня начала пробирать дрожь, мне захотелось закричать, чтобы проверить и это, но я удержался и только лишь слегка цокнул языком, результат ожидаемо тот же. Я учащенно задышал, но сразу же постарался взять себя в руки и успокоиться.
Это пещера поглощает абсолютно все звуки, или я потерял свой слух? Сейчас я не знал, как это проверить, но разницы особой–то и не было. Главное, чтобы слух вернулся по завершении испытания, остальное не важно. Быть первым глухим игроком в игре не было никакого желания.
Я начал двигаться дальше вперёд, иногда спотыкаясь о различные выступы или камни, по крайней мере, я так думал. Теперь меня посещали тревожные мысли о том, действительно ли в пещере настолько темно, или же я потерял ещё и зрение и поэтому абсолютно ничего не вижу. Пока я шёл и думал об этом, я почувствовал новые изменения, которые меня совсем не порадовали, от этого моя тревога в разы стала сильнее, а на коже, помимо мурашек, должен был проступить и пот, но я этого не почувствовал. Так же, как перестал чувствовать клинок в своей руке, и то, как касаюсь края стены пещеры. Я не чувствовал, наступаю ли я на твёрдую поверхность или, может, уже увяз в чем–то.
Спустя какое–то время, когда я слегка успокоился и, возможно, даже привык к этому состоянию, я решил убрать клинок в ножны, боясь выронить его и потерять, даже не заметив этого. Оставалось лишь надеяться, что я до этого его уже не потерял.
Теперь передо мной встала очередная проблема, как мне понять, что я дошёл до конца пещеры, и как отсчитывать время? Как разобраться, что прошли уже сутки или двое? Я лишь предполагал, что прошёл час, два, три, но кто знает, сколько прошло времени в реальности? Если я совсем ничего не чувствую, может, я вообще уже давно упёрся в стену и стою на месте? Все это было нерадужно: я понятия не имел, что мне необходимо делать…
Белегорн начал движение обратно в город. Пока они направлялись в сторону пещеры вместе с Сэмиртоном, он явно чувствовал, что за ними кто–то следит, но он не стал ничего предпринимать, так как догадывался, кто бы это мог быть. Вот и сейчас он просто выждал, когда преследователь покажется. Отойдя от пещеры на достаточное расстояние, он остановился и стал ждать.
— Долго ты ещё собираешься прятаться? — Белегорн говорил как обычно спокойно, но при этом достаточно строго, смотря в сторону где пряталась Лаириэль.
Принцесса не была нисколько удивлена тем, что её заметили. Она, как никто другой, знала, на что способен Белегорн, и насколько он хорош в деле. Поэтому она сразу же вышла без каких–либо сомнений.
— Ты довольно долго преследуешь меня. Неужели в твоём сердце зародились какие–то подозрения по поводу меня? Ты перестала доверять мне?
Не считая человека, принцесса оставалась его первой и последней ученицей. Настоящей ученицей. Он всегда относился к ней строго, но с уважением, внутренне восхищаясь её успехами и огорчаясь её неудачам. Конечно же, он не собирался ей причинять какой–либо вред, но, зная её характер, от неё можно ожидать чего угодно, если в её голове зародилось семя сомнения и начало разрастаться. А он не мог сейчас посвятить Лаириэль во все происходящее, она не имеет к этому никакого отношения.
— Ты все это время делал вид, что не видишь меня. Для чего? — Принцесса начала говорить, подходя ближе к Белегорну.
— Разве это имеет значение? Лучше скажи, для чего ты решила следить за нами? Ты сомневаешься в моих методах обучения? Человек стал так важен для тебя?
Почему–то последние слова задели Лаириэль больше обычного.
— Мне плевать на человека, хоть он не такой уж и плохой, но все же. Мной движет чувство справедливости, а также немного любопытства. Я ни за что не поверю, что все случайно так получилось с боевым трансом. Да и с этой пещерой. Якобы ты пообещал ему рассказать про неё, лишь бы он себе не навредил, но тем самым ты и отправил его на верную гибель либо же вечное безумие. Непонятно, что из этого хуже. Отговаривая его от посещения этого места, ты тем самым подпитывал его жажду к силе. Зная, что человек не устоит перед таким быстрым способом стать могущественнее. И если бы я не знала тебя так хорошо, то, может, и поверила бы во все это, но, к сожалению, я знаю… И не поверю. Неужели ты тот самый Белегорн, который приложил руку к моему воспитанию больше, чем мой отец, ввязался во все эти интрижки и начал вести свою игру?
Пауза длилась около минуты, но казалось, что эта минута растянулась в вечность.
— Что ты знаешь об играх, дитя? Иногда даже у таких, как тебе кажется, великих воинов, нет иного выбора. Всё мы заложники определённых обстоятельств. Я не могу многого рассказать, но кое–что приоткрою тебе и, надеюсь, тебя это временно удовлетворит. Кто знает, быть может позже остальное ты все сама узнаешь… Все, что я делаю, не для того, чтобы навредить как–то человеку. Думаю, это глупо даже звучит. Во–первых, он спас меня. Во–вторых, если бы я хотел… ты и сама понимаешь. В-третьих, он же и попросил меня обучать его. Но доля истины в твоих словах имеется: я специально подвёл его к этой пещере. И сделал это так, чтобы он добровольно сюда отправился, чтобы он осознал все риски, переборол свои страхи и направился по пути силы. На этом все, большего сказать я не могу. Но ты должна понимать, я не стал бы врать, это не в моих принципах. Ты знаешь мои методы. Либо я промолчу, либо скажу столько правды, сколько посчитаю нужным. А всех, кто со мной не согласен я готов встретить своим клинком чести, — Белегорн говорил, смотря в глаза принцессе. Он знал, что она поверит ему, потому что он и не врал. Но вот будет ли ей этого достаточно? У принцессы и своих связей уже достаточно скопилось, и, если она вдруг пойдёт пытаться разузнать что–либо, ему ничего не останется, как остановить её. Потому что есть сила, которой даже он не способен противиться.
Лаириэль стояла молча и обдумывала сказанное. Ей лишь было непонятно, кто тогда за всем этим стоит. Ведь не сам же Белегорн решил так рисковать, не понятно для чего.