Она бросила смятый комок душистых платочков в урну.
— И не забудь сообщить, если надо будет валить из города, — добавила Инна с усталой улыбкой, обернувшись.
Рэм заговорщицки подмигнул.
— Не бойся, подруга — если что, у меня сухарей на двоих насушено.
Инка покачала головой.
— Все-таки ты больной, — со смехом сказала она, натягивая свежую футболку. — Ты сейчас домой?
Рэм отрицательно покачал головой.
— Нет, сейчас сделаю укол обезболивающего, а то я через час волком завою, потом вздремну немного и смотаюсь кое-куда по делу, тут рядом, а потом уже домой и монтаж.
— Ясно. Хочешь, уколю?
— Нет, не надо. Мне лучше самому.
— Как скажешь. Ну, бывай! Звони, если что.
Она впихнула пакет себе в сумку, чмокнула Рэма в соленую щеку и направилась к выходу.
Для того, чтобы привести себя в порядок, Рэму душистых лоскуточков было мало.
— Твою мать, ну что за мания делать вместо раковин какие-то пепельницы? — выругался он, наклоняясь к подладоннику и пытаясь ополоснуть под игрушечным краном грудь и плечи. Кое-как справившись с задачей, сунул голову под кран.
«К тебе гости. Придержать?» — написал неожиданно Uno.
— Привет! — голосом ответил Рэм. — Нет, не надо. Все по плану.
Рэм потянулся за жидким мылом, выдавил на ладонь оранжевую лужицу и растер по волосам.
Грохот распахнувшейся двери заставил его дернуться. Больно ударившись затылком об кран, Рэм вырвал его из гнезда, и вода ударила во все стороны горячим фонтаном.
Рэм заорал и отскочил в сторону от импровизированного гейзера.
— Не двигаться! — заорал мужской голос, и только теперь Рэм повернулся к дверям. В проеме стояли двое патрульных с оружием в руках.
— Мужики, тут горячо вообще-то! — крикнул им в ответ Рэм, поднимая руки с флаконом жидкого мыла над головой.
— Медленно выходи из туалета! — скомандовал один из патрульных, тот, что был постарше.
— Надо воду перекрыть, я не страховал причинение ущерба! — запротестовал Рэм, послушно продвигаясь к патрульным и пытаясь плечом поймать сползающую на глаза пену.
— Сейчас мы вызовем аварийную службу...
— Да пока она приедет, тут весь этаж затопит!
Патрульные отступили на несколько шагов, выпуская Рэма из туалета. Он с тоской обернулся назад.
— Дайте вы мне три минуты, тут всего делов-то — вентиль закрутить!
— Не положено! — рявкнул старший. — Вы обвиняетесь в нарушении правил общественного порядка...
— Слушайте, ну вы же люди! — взмолился Рэм. — Мне этот потоп обойдется золотым дождем из кошелька! Да куда я денусь из-под прицела в туалете с глухими стенами? В канализацию просочусь?
Молодой патрульный с сомнением взглянул на старшего.
— Может, и правда? Пускай воду перекроет?
— Да как будто этот бабий идол знает, что и где перекрывать! — отмахнулся от него старший.
Рэм раздраженно подкатил глаза.
— Бабий идол, как ты говоришь, знает, как канализационную разводку сделать, а не то что какой-то вентиль перекрыть!
Старший недовольно выдохнул и выдавил из себя:
— Ладно, две минуты тебе на все.
Рэм просиял.
— Подержишь?
Сунув растерявшемуся молодому под мышку флакон с мылом, Рэм метнулся в начавший заполняться горячим туманом туалет. Поскользнулся, выматерился, громыхнул дверцей щитка, и через несколько секунд фонтан затих. Наступила тишина.
— Вот теперь можно и поговорить, — сказал Рэм, возвращаясь к патрульным с поднятыми руками и плохо скрываемой задорной улыбкой на лице. Струи воды текли по его волосам, шее и груди, серые тренировочные штаны по большей части вымокли и стали черными.
— Мне можно воспользоваться полотенцем и переодеться?
— Обойдешься, — проворчал старший.
Рэм пожал обнаженными плечами, испачканными лохмотьями белой пены.
— Как скажете, машина-то — ваша, не у меня на балансе стоит.
Старший свирепо взглянул на Рэма. Губы его беззвучно шевельнулись, проартикулировав что-то не для протокола.
— Думаешь, я тебя в патрульную посажу? В «обезьяннике» поедешь, звезда!
Рэм просиял, покорно подставляя руки молодому патрульному под наручники.
— Отлично, а то я переживал, что испорчу государственное имущество.
«Что ты делаешь?»
«Что мне сделать?» — сыпал вопросами Uno.
Рэм улыбнулся.
— А знаете, что самое забавное? — громко сказал Рэм и бросая многозначительный взгляд в камеру над выходом из кабинета, проходя мимо нее под конвоем. — У меня-то сейчас все хорошо. Я бы даже сказал, замечательно!
— В отделении расскажешь, — хмыкнул старший, подталкивая его в спину с досады.
«То есть у тебя все под контролем? Я правильно понял? Ты уверен?»
— Даже не сомневайся, — вслух ответил ему Рэм, и принялся насвистывать веселую мелодию.
***
Отделение городских правонарушений располагалось довольно далеко от центра — поскольку патрульные почти не работали в вирте, а взаимодействовали непосредственно с нарушителями общественного порядка, им выделили целое здание из числа старых пятиэтажек: добротное, отремонтированное, в отличие от дежурной части по уголовным делам, в которой Рэм гостевал недавно. Здание было обнесено аскетичным металлическим забором, пахнущим свежей дешевой краской. Миновав КПП, патрульная машина и «обезьянник» подъехали к крыльцу отдела временной изоляции. Старший вышел наружу, щурясь на утреннее солнце, и нажал кнопку вызова.
— Принимай, еще одну мартышку с крыши сняли, — заявил старший в переговорник.
Через несколько минут из дверей вышло два вооруженных конвоира и дежурный.
Грузовой кузов «обезьянника» открыли, и Рэм, полуголый и слегка обсохший по пути, выбрался наружу.
Дежурный окинул его вопросительным взглядом.
— Он что, прямо так бегал?
— Нет, господин дежурный, так я умывался после работы, — улыбнулся ему Рэм.
— После какой работы?.. Ничего не понимаю, — дежурный углубился в изучение виртуальных документов, присланных ему патрульными и личное дело задержанного. Нахмурился, кашлянул.
— Проводите господина Коршунова в первую комнату. И наручники с него снимите, — негромко сказал он конвоирам, и обратился уже к патрульным:
— А вы задержитесь пока...
— Вот бы послушать, о чем они говорить будут, — подмигнул Рэм конвоиру, открывшему перед ним дверь. Тот промолчал, сделав вид, что ничего не услышал.
Зато Рэма услышал и понял Uno.
«Включаю прямую трансляцию в чате».
Дежурный покосился на закрывающуюся дверь, и только когда она чмокнула замком, прошипел на старшего:
— Иваныч, ты хоть знаешь, кого повязал?
— Знаю и без анкеты — у меня жена весь дом его мордами обвешала, в фас и в профиль! — раздраженно ответил старший.
— Надеюсь, взятие чистое?
— Я бы даже сказал, помытое и намыленное, — простодушно хихикнул молодой.
— Все как положено: видео с дрона, лицо было открытое — материал как на ладони. Так что с поличным, — авторитетно заявил старший.
Дежурный кивнул.
— Тогда ладно. Свободны.
В комнате, куда поместили Рэма, тоже пахло свежей краской. Синие голые стены, белое окно с решеткой, стол со скругленными углами и прибитые к полу деревянные стулья — идеальные декорации для драмы. Долго ждать не пришлось — минут через пять замки в двери загромыхали, и в комнату вошел смуглый следователь лет тридцати пяти, с темной кудрявой бородой и выразительным греческим профилем. Одет он был не по форме: в обычную футболку, светлые летние брюки и шлепанцы.
— Здравствуйте, Роман Анатольевич, — тоном лечащего врача поздоровался следователь. — Меня зовут майор Родригес, и поскольку мой сменщик запаздывает, с вами говорить буду я, — ненавязчиво пояснил он свой внешний вид.
— Родригес? — переспросил Рэм. Строгое выражение лица ему удавалось сохранять только за счет актерского опыта.
— Что ж, вы не оригинальны: да, Родригес. У меня еще и отчество экстравагантное имеется — Энрикеевич, — сообщил майор, усаживаясь за стол напротив Рэма. — И если про меня больше вопросов нет, то давайте перейдем к вам.
Драма превращалась в классическое мелодраматическое ретро. Не хватало только какой-нибудь рыдающей под окном Хуаниты.
Рэм расслабленно откинулся на спинку стула, впиваясь в собеседника надменным прищуром.
— Нет. Мы никуда не будем переходить, майор Энрикеевич Родригес, пока сюда не прибудет мой адвокат, — имитируя убаюкивающую интонацию Родригеса, парировал Рэм. — Вот у него к вам будет очень много вопросов.
— В самом деле? — равнодушно отозвался майор, скрещивая руки на груди и закидывая ногу на ногу. — Относительно вашего пребывания на чужой территории или относительно экзерсисов на крыше?
Рэм снисходительно улыбнулся.
— Нет, любезнейший майор Родригес, относительно того, как и в какой форме вы и все ваше отделение будете извиняться передо мной, — нагло заявил он, продолжая буравить собеседника взглядом.
Брови Родригеса дрогнули.
— Вы думаете, тот факт, что вы являетесь публичной личностью, дает вам право...
Рэм перебил его.
— Нет, господин Родригес, мне мои права выдала конституция! — желчно выплюнул он следователю в лицо. — Ваши патрульные ворвались на арендованную мной площадь, почти голого вытащили из умывальника и приволокли сюда! За что?! За то, что я снимал видеоролик на крыше, ради которого официально и арендовал офис?! Какое счастье, что я снимался не в гриме Гитлера или Тони Грея! А то бы меня, судя по всему, просто на месте расстреляли к чертям собачьим! — Рэм перешел на крик, а Родригес явно растерялся от такого натиска.
— Знаете, как это называется? Полицейский произвол! — продолжал давить Рэм, закусив удила.
Рамирес сонно поморщился.
— Подождите минутку, сейчас мы во всем разберемся...
— Разумеется, разберетесь: мой адвокат написал, что уже подъехал! А пока я вам соответствующий пакет документов отправлю, чтобы вы имели возможность ознакомиться! — самозабвенно играл наглого истерика Рэм.