К Мажваду подошел Халид, шепотом спросил:
– Кизилбаши близко?
– Близко, Халид. Скажи честно, тебе страшно?
– Нет, совсем нет, дядя! Только немножко беспокоюсь за свою сотню. Ведь там немало необстрелянных юнцов.
– Ничего, за эти дни подучим. Ты, главное, сам не подай духом. Твои бойцы на тебя смотрят, во всем тебе подражают. Сердце человека – чуткий организм, оно все видит, чувствует, от него ничего не скроешь.
Мажвад видел, как его племянник волнуется, как крепится. Неопределенность и нетерпеливость схлестываются в его сердце, перед дядей ему хочется показать себя видавшим виды воином. Тем не менее Мажвад знал, что племянник крепкий орешек, он справится с нервами, перед лицом врага он забудет про себя…
Махмуд-бек с Мирзой Калукским созвали совет Старейшин. На совет Старейшин вынесли один вопрос: где и как расположить свои дружины перед сражением. Вопрос обсуждали долго и горячо. После продолжительного обсуждения решили пушкарей во главе с Хасан-беком поставить в узком проходе долины Рубас-чая, недалеко от урочища Хина. Стрелков и лучников под началом Халида и Хакима решили сосредоточить в узком проходе над водопадом, несколько корпусов кавалерии держать в засаде, остальных направить навстречу кизилбашам, чтобы выманить их на основные силы.
– Махмуд-бек, до сражения разве не хочешь поговорить с Рустан-беком? – спросил Мирза Калукский. – Лучше с врагом охрипнуть в спорах, но разойтись с миром, чем захлебнуться в крови.
– Рустан-бек взбешен после своего поражения в урочище Синик – он не услышит голоса разума. Он на мирные переговоры не пойдет.
– Махмуд-бек, а ты попробуй! Любой камень можно расшибить, любого человека можно убедить.
Мирза Калукский и сам не верил этому вероломному Рустан-беку. Тем не менее с одобрения Махмуд-бека он с Мажвадом в сопровождении нескольких джигитов направились на переговоры. Дозоры кизилбашей, при виде переговорщиков с белыми флагами, подняли тревогу. Рустан-бек выстроил своих воинов на правом взгорье Рубас-чая, покрытом редколесьем. Он туда направил свою подзорную трубу. Вся местность, словно муравьями, была усыпана кизилбашами, там негде даже пальцем проткнуть. Вдалеке, на пологом холме, красовались палатки ставки Рустан-бека, перед ними на длинных шестах высились стяги кизилбашей.
Мирза и Мажвад остановились недалеко от лагеря. Прикрывая глаза ладонью от солнца, Мажвад всматривался в неподвижные ряды кизилбашей. И, понимая, как они их встретят, слегка волновался. Они коней шагом направили из леса в стан врага. Вороной конь Мирзы Калукского бил копытами о землю, он нервно храпел. Мирза расслабил поводья, и конь рванул вперед, за ним двинулся и Мажвада. Ряды кизилбашей шевельнулись, раздвинулись. Вперед вышел Рустан-бек с талмачом:
– Вы привели своих воинов, чтобы они стали под знамена Грозы Вселенной? Вы поступили мудро. А где вы их расположили, где сам Махмуд-бек?
– Нет, Рустан-бек, – Мирза Калукский выпрямился в седле, оперся правой рукой о переднюю луку. – Вы же знаете, наши земли простираются от Каспия до Джуфдага, от Кайтага до Самура. Они и обширны, и богаты. Если мы отдадим вам воинов, кто станет защищать наши земли, наши аулы, наших жен и детей?
– Для чего же тогда ты явился к нам, а что, Махмуд-бек струсил?! – Рустан-бек, багровея, подался вперед. – Или вы не поняли слов посланников Надыр-шаха?
– Мы все хорошо поняли, Рустан-бек, – видя, что тот начинает злиться, спокойно ответил Мирза Калукский. – И потому мы стоим со своими воинами недалеко от вас. Мы желаем мира, но если вы не пойдете на мирные переговоры, тогда мы вам дадим сокрушительный бой.
– Ха-ха-ха! Эти лесные люди захотели мира! – издевательски рассмеялся Рустан-бек. – Но прежде мы своими острыми мечами вам обреем бороды!
– Если хочешь проверить крепость рук Махмуд-бека, остроту его меча, могу тебе организовать такую встречу с ним! Но прежде мы с Махмуд-беком хотим вас по-дружески, – усмехнулся, – предупредить: уходите с наших земель! Мы вас побили в урочище Синик, а в урочище Хина тем более побьем!
Рустан-бек улыбнулся:
– Вы живете в лесу и не ведаете, что происходит в остальном цивилизованном мире. Против шахского оружия в мире не выстояли ни одно племя, ни один народ! Или вы объединитесь с нами и пойдете против русского царя, или вас поголовно уничтожим, а ваших жен и детей в колодках отправим в Персию и продадим на невольничьих рынках Востока.
– Рустан-бек, мы с вами находимся на военных переговорах, а не на невольничьем рынке! Прошу Вас, – улыбнулся одними усами, – поведем себя, как цивилизованные люди. Исстари известно: самые меткие стрелки это лесные стрелки, самые виртуозные музыканты это музыканты, выросшие в лесах и горах. На этой грешной земле все мы перед Аллахом равны и все смертны. Чему быть, того не миновать. Не было случая в жизни людей, что человек, рожденный лежать в колыбели, избежал участи лежать в могиле. А Вы к военным действиям даже не приступили, но ведете речи, неподобающие военачальнику вашего ранга, и заранее празднуете победу. На Востоке уполномоченных представителей на мирные переговоры так не встречают!
– Имейте терпение, мы примем и угостим вас, как подобает… – в его глазах вспыхнула и погасла мстительная улыбка.
Мирза понял, переговоры тщетны, они им ничего не дадут… Они с Мажвадом стоят на грани жизни и смерти. Следует немедленно покидать стан врага. Но напоследок сгоряча добавил:
– У Вас с шахом слишком большой аппетит и высокое мнение о себе. Остерегайтесь! Мы дагестанцы, а не какие-то «хиляки с восточных степей», которых вы покоряли сходу. У вас здесь детские игры не пройдут, могучий батыр Рустан-бек!.. – Мирзы Калукский Мажваду подал условный сигнал, тот понял – надо дать деру… Пока Рустан-бек своим нукерам давал несколько коротких указаний, Мирза выхватил меч, крикнул Мажваду:
– Бежим!
Кизилбаши замешкались. Этого замешательства было достаточно, чтобы делегация во главе с Мирзой Калукским оторвалась от погони. Они помчали в сторону леса. Над их головами со свистом летали стрелы. Мажвад оглянулся. За ними гнались тысячи кизилбашей, на ходу натягивая луки, осыпая их тучей стрел. По вражеской дружине из леса загрохотали пушки. Дружина Махмуд-бека понеслась навстречу врагу. За спинами Мирзы и Мажвада завязалось кровавая сеча.
В разгаре боя, как было решено на военном Совете, дружины табасаран неожиданно дрогнули, стали отступать. Кизилбаши, теряющие уверенность в победе, даже с закрадывающимся страхом в сердца, вдруг на глазах горцев стали преобразовываться. Они опрометчиво попёрли вперед.
Воины Махмуд-бека, отбиваясь, дружно отступали к узкому ущелью в лес, увлекая за собой кизилбашей, туда, где, как было условлено, врага поджидали лучники, стрелки и пушкари. Под превосходящими силами врага горцы плавно отступали в ущелье, за которым им была заготовлена ловушка. Проскочив узкий проход долины реки, передовые силы табасаран соскальзывали со скакунов, выманивая преследователей в глубину леса. Они карабкались на крутые склоны, откуда кизилбашей осыпали стрелами и палили из ружей их лучники и стрелки.
Мирза Калукский в горловине узкого ущелья восхищенно встречал и провожал каждого воина. Наконец за горловиной ущельем скрылся последний табасаранский воин.
Вдруг в горловину ущелья с победным криком «ура» хлынули кизилбаши. Завязалась страшная сеча, которая с переменным успехом продолжалась сутки. Второй день к обеденной молитве дружины Рустан-бека, побитые, изрядно поредевшие, спешно отступила на свои исходные позиции…
2002 г.
Небесный камень в «Дюрке»
Табасаранские и персидские войска лагерями расположились на холмах по ту и другую стороны Рубас-чая. Первоначально они изучали потенциальные возможности противника, временами вели разведывательные бои, ввязываясь в небольшие, искрометные стычки. Из прикаспийских степей к кизилбашам почти каждый день поступали свежие силы и провиант. Видно было, Рустан-бек к этому сражению с табасаранами готовится основательно. Махмуд-бек с Мирзой Калукским ждали обещанной помощи из Кара-Кайтага, Лакии, Рутула, Агула. Ахты. Помощь должна была прийти со стороны Каркулдага. Прошли все обещанные сроки, но помощь не приходила. Табасаранские военачальники занервничали: у них против такой громады кизилбашей было очень мало сил, при первой же стычке враг их наголову разобьет. А рядовые воины жаждали драки, их тяготило ежедневное несение караульной службы, военные учения, муштра, однообразная жизнь в полевых условиях.
По природе своей Мирза Калукский был непоседа, он был очень активным, деятельным человеком, тяжело переносил однообразную жизнь, лишенную действий. Недавно на охоте он с Халидом за священными пещерами «Дюрк» столкнулись с небольшим стадом косуль, по их следам шел и огромный медведь. Они уговорили Махмуд-бека, чтобы он отпустил их на охоту. Тогда охота оказалась очень удачной, отстреляли пещерного медведя, пять косуль. Они в отряде организовали обильное угощение из печеного мяса на углях и вкуснейшего бульона. Сегодня тоже Мирза Калукский с Халидом долго уговаривали Махмуд-бека, чтобы он разрешил им отправляться на охоту. Наконец, суровый военачальник поддался на уговоры друзей.
Охотники, как условились, лошадей оставили пастись на левом берегу Рубас-чая. А сами по узким лесистым ущельям, звериным тропам стали пробираться к горным вершинам, где за ними, в дюбекской долине, простираются прекрасные охотничьи угодья. Чем выше они поднимались на крутой хребет, тем реже становился лес, скуднее растительность. На горном хребте всюду высились огромные обломки скал, белые осколки гигантских фигур животных, громоздившиеся там и сям. Скалы, вздымаясь ввысь, нависали над могучими буковыми, ореховыми деревьями, терялись в густых шапках облаков. Охотники с хребта по узким зигзагообразным тропам направились в огромную бугристую долину, за которой виднелась часть поселения Хустиль и гора Даркдаг, где скрывается вереница пещер системы Дюрк.