В Северной Франции куртуазная лирика возникла несколько позднее, чем в Провансе. И здесь она была тесно связана с феодально-рыцарской средой. Во всяком случае, почти все известные нам труверы (так назывались французские поэты; слово это имеет то же значение, что слово «трубадур») принадлежали к кругам феодальной знати. Правда, подчас в поэзии труверов слышатся отзвуки народной поэзии. На это указывают, например, распространенные во французской куртуазной лирике так называемые ткацкие песни (см. ниже), представляющие собой переработку старых французских трудовых песен, распевавшихся девушками или женщинами из народа во время тканья. На связь с народной поэзией указывают также излюбленные труверами рефрены, столь характерные для народной песенной лирики. К традициям французской народной поэзии были, видимо, особенно близки произведения ранних труверов. В дальнейшем труверы усваивают аристократическую концепцию куртуазной любви, сложившуюся в Провансе, а также используют в своих произведениях основные жанры провансальской поэзии, уступая, однако, провансальским поэтам в творческой самобытности и поэтической яркости.
С жанрами провансальской лирики совпадают следующие жанры французской куртуазной лирики XII—XIII вв.: провансальской кансоне соответствует французская chanson, провансальской альбе — французская aubade, провансальской пастореле — французская pastourelle, провансальской тенсоне — французская tenson или jeu parti и т. д. Поэтому в характеристике этих жанров можно ограничиться сказанным во вводной заметке к провансальской лирике.
Однако наряду с этими жанрами, усвоенными рыцарской поэзией Франции от поэзии провансальского рыцарства, во французской лирике XII—XIII вв. широко представлены жанры, мало распространенные или совсем отсутствующие в провансальской лирике. Таковы: chansons de toile — ткацкие песни, лиро-эпические романсы, за исключением нескольких поздних произведений начала XIII в., непритязательные в своей художественной форме (простые строфы из стихов, соединенных ассонансами, с припевом из более короткого стиха или двух-трех стихов); chansons de mal-mariee — песни о несчастном замужестве, с определенной тематикой (жалоба молодой жены на мужа), часто весьма изысканные по форме; chansons de croisade — песни о крестовом походе, пропагандирующие идею организации крестового похода.
Дошедшие до нас произведения французской куртуазной лирики приписаны определенным авторам. Напротив, ткацкие песни и песни о крестовом походе по большей части анонимны.
ТКАЦКИЕ ПЕСНИ
I
Анонимная chanson de toile, засвидетельствованная в одной только рукописи XIII в., но относимая исследователями к значительно более раннему времени.
1 Май возвращается с долгими днями.
Едут, могучими правя конями,
Рыцари Франции, — первым Рейно.
Дом Эрамбор проезжая с друзьями,
Он никогда не посмотрит в окно.
Ах, Рейно, мой друг!
6 А в окне — Эрамбор. Она шьет шелками
Пестрый узор на святой орифламме[353].
Видит она — проезжают рядами
Рыцари Франции, — первым Рейно.
Не молчит в ней сердце — кричит оно:
Ах, Рейно, мой друг!
11 «Если когда-то, о рыцарь мой, с вами
Я не могла обменяться словами,
Как в этот день тосковали вы, граф[354]!»
«Кесаря дочь, изменили вы сами,
Верного друга забвенью предав...»
Ах, Рейно, мой друг!
16 «Разве, Рейно, изменила я вам?
Пойду на мощах поклясться во храм
В присутствии ста благородных дам:
Лишь вы прикасались к моим устам.
Покайтесь, и сердце я вновь отдам».
Ах, Рейно, мой друг!
21 Быстро Рейно побежал по ступеням,
Мощный, как лев, и стройнее оленя,
Кудри — парчи золотой драгоценней,
Кто на земле красотой совершенней?
Пред Эрамбор он упал на колени...
Ах, Рейно, мой друг!
26 Сам он на башню пришел к своей даме,
Сел он под полог, расшитый цветами[355],
Вновь Эрамбор он коснулся устами,
Прежней любви загорелось в них пламя.
Ах, Рейно, мой друг!
II
Анонимная chanson de toile, засвидетельствованная в рукописи XIII в., но возводимая исследователями к XII в.
1 Прекрасная Доэтта у окна
Книгу читает, но книга ей скучна,
Друга Доона вспоминает она,
Он в дальних краях, где идет война.
И вот в сердце — боль...
5 Оруженосец у лестницы зала
Остановился, и коня разнуздал он,
Прекрасная Доэтта к нему сбежала,
Еще она вести злой не слыхала.
И вот в сердце — боль...
9 Прекрасной Доэтты слова звучат:
«Когда господин мой вернется назад?»
Но скорбно гонец опускает свой взгляд,
Упала Доэтта без чувств у врат.
И вот в сердце — боль...
13 К прекрасной Доэтте вернулись силы,
К гонцу она очи свои обратила,
А сердце обидою горько заныло
О том, что уже не вернется милый...
И вот в сердце — боль...
17 Прекрасная Доэтта гонцу говорит:
«Где тот, кого сердце любить мне велит?»
«О дама, пусть бог вас от бед сохранит,
Господин мой умер, в бою убит...»
И вот в сердце — боль...
21 Прекрасной Доэтты душа томится:
«Зачем уезжали, милый мой рыцарь?
Отныне навек облекусь власяницей,
Сброшены с плеч горностай и куница.
И вот в сердце — боль,
Ради вас постригусь я в церкви Сен-Поль.
25 Ради вас я построю такой храм,
Что в день, когда праздник торжественный там,
Изменник, любовь отвергающий сам,
Дороги не сыщет к его вратам.
И вот в сердце — боль,
Ради вас постригусь я в церкви Сен-Поль».
29 Прекрасной Доэтты обет свершится:
Высок ее храм и все выше стремится;
В него каждая дама и каждый рыцарь
От мук любовных придут исцелиться.
И вот в сердце — боль,
Ради вас постригусь я в церкви Сен-Поль.
III
Анонимная chanson de toile XIII в.
1 Месяц май пришел, с розовых кустов
Для возлюбленной я нарвал цветов:
Долетел ко мне чей-то нежный зов
Из рощи у монастырской границы...
«Сердце болит под моей власяницей,
Проклят тот, кто сделал меня черницей!
5 Проклят тот, кто привел меня сюда;
Целый день молись — нет скучней труда,
А я ведь совсем еще молода,
Негой любви я хочу насладиться...
Сердце болит под моей власяницей,
Проклят тот, кто сделал меня черницей!»
9 Плачет она: «О, какая печаль!
Четки порву я, сниму вуаль, j
Нашу обитель мне бросить не жаль.
Клянусь Пречистой, — не стану молиться...
Сердце болит под моей власяницей,
Проклят тот, кто сделал меня черницей!
13 Другу скажу о решенье моем,
В нашу обитель придет он тайком,
Прямо в Париж мы уедем вдвоем,
Молоды мы и хотим веселиться...
Сердце болит под моей власяницей,
Проклят тот, кто сделал меня черницей!»
17 Милый узнал, что она его ждет,
Весь задрожал он от счастья, — и вот,
Встретив подругу свою у ворот,
Он ее ночью увез из темницы...
Сердце болит под моей власяницей,
Проклят тот, кто сделал меня черницей!
Конон де Бетюн
Конон де Бетюн (вторая половина XII в.), родом из Пикардии (сохранилось предание, что его пикардское произношение вызывало насмешки при парижском королевском дворе), был участником третьего и четвертого крестовых походов. Из дошедших до нас десяти его песен наиболее оригинальны песни о крестовом походе, рисующие конфликт любви и долга; остальные его любовные песни выдержаны в духе куртуазной лирики. Подражание песне Конона де Бетюна о крестовом походе — песня немецкого миннезингера Фридриха фон Хаузена — см. раздел «Немецкая литература».
ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ
1 Увы! Любовь, зачем ты мне велела
В последний раз переступить порог
Прекраснейшей, которая умела
Так много лет держать меня у ног!
Но вот настал разлуки нашей срок...
Что говорю? Уходит только тело,
Его призвал к себе на службу бог,
А сердце ей принадлежит всецело.
9 Скорбя о ней душой осиротелой,
В Святую Землю еду на Восток,
Не то спаситель горшему уделу
Предаст того, кто богу не помог.
Пусть знают все, что мы даем зарок:
Свершить святое рыцарское дело
И взор любви, и ангельский чертог,
И славы блеск стяжать победой смелой!
17 Мы восхваляем наши имена,
Но станет явной скудость суесловий,
Когда поднять свой крест на рамена
Мы в эти дни не будем наготове.
За нас Христос, исполненный любови,
Погиб в земле, что туркам отдана.
Зальем поля потоком вражьей крови,
Иль наша честь навек посрамлена!
25 Земная жизнь была забот полна,
Пускай теперь при первом бранном зове
Себя отдаст за господа она.
Войдем мы в царство вечных славословий.
Не будет смерти. Для прозревших внове
Блаженные наступят времена,
А славу, честь и счастье уготовит
Вернувшимся родимая страна.
33 Те, кто остался дома поневоле:
Священники, творящие обряд
За упокой погибших в бранном поле,
И дамы те, которые хранят
Для рыцарей любви заветный клад, —
Все к нашей славной приобщатся доле,
Но низким трусам ласки расточат
Те дамы, что себя не побороли!
41 Господь сидит на царственном престоле, —
Любовь к нему отвагой подтвердят
Все те, кого от горестной юдоли
Он спас, прияв жестокий смерти хлад.
Простит он тех, кто немощью объят,
Кто в бедности томится иль в неволе,
Но все, кто молод, волен и богат,
Не смеют дома оставаться в холе.
49 Потоки слез мне щеки бороздят, —
Я еду вдаль, предавшись божьей воле,
Я не боюсь страданий и преград,
Одна любовь причина тяжкой боли...
ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ
Рукописи этой песни предпосланы слова: «Мастер Рено сложил ее для господа нашего». Установить историческое лицо этого Рено исследователям не удалось, хотя язык его указывает на северо-восточную часть Франции, а начитанность в библии — на клирика. Простота языка и строфики песни, отсутствие изысканной рифмы, пользование припевом свидетельствуют о том, что песнь предназначалась не для аристократических кругов, а для народной массы.
1 Чтоб вновь был светом осиян
Во тьму повергнутый народ, —
Спою о том вам, сколько ран
Земля господняя несет,
Какой она от басурман
Испытывает тяжкий гнет.
Должны добиться мы тех стран,
Куда в день оный всяк пойдет[356].
Иерусалим рыдает[357]
О помощи взывает.
11 В день оный? Разве кто узнал,
Когда те сроки подойдут?
Когда наступит страшный суд
Все, кто крещение приял,
Наследуют и обретут
Страну, где бог наш пострадал,
Дабы спасти весь грешный люд.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
21 О, горе свыше наших сил —
Гроб приснославный потерять,
Места, где наш господь ходил,
Поруганными увидать!
Всевышний это допустил,
Желая верность испытать
Тех, кто служить ему сулил
И за него врагам отмщать.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
31 В погибель впал весь род людской,
Все люди сбилися с пути.
И только через крест честной
Возможно им себя спасти.
И грешник, даже самый злой,
Прощенье может обрести:
Для этого к земле святой
Он должен под крестом идти.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
41 Обетованной названа
Земля, где бог явился нам —
Иерусалимская страна,
Где он был предан палачам,
Испив из чаши мук до дна,
И где восстал из гроба. Там
Награда будет воздана
Всем праведным по их делам.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
51 Но что же короли грешат
Французский и английский[358]? Мстить
Они за бога не хотят
И крест святой освободить.
И как они заговорят,
Когда их станет бог судить?
За то, что днесь они творят,
Он не захочет их простить.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
61 Всей вашей жизни благодать,
Князья и графы, — ведь тщета,
Должны вы господу внимать:
Покиньте замки, города.
В сосудах надо припасать
Елей для встречи жениха.
Чьи будут светочи пылать,
Тех ждет блистательная мзда[359].
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
71 Увы! кто знает, кто поймет,
В господней притче смысл какой?
Горящий светоч — это тот,
Кто богу предан всей душой
И заповедь его блюдет:
Пылает в нем огонь святой.
Кто среди добрых дел умрет,
Награду взыщет в жизни той.
Иерусалим рыдает,
О помощи взывает.
Гас Брюле
С именем этого шампанского поэта (конец XII—начало XIII в.), пользовавшегося в свое время большой известностью (так, например, составитель романа «Guillaume de Dole» начала XIII в. говорит о Гасе как о знаменитом поэте), традиция связывает более пятидесяти песен, но по отношению к доброй трети их авторство Гаса является спорным. Песни Гаса изображают различные стадии любви — радость тайных свиданий, скорбь разлуки, гнев отвергнутого влюбленного. Предлагаемая песня представляет оригинальную разработку альбы в виде монолога влюбленной.
ПЕСНЯ
1 Мне ничего противней нет,
Чем видеть утра алый цвет:
Прочь гонит от меня рассвет
Того, кто мне всего милей.
День ненавижу от души:
Нас разлучает он, злодей.
2 Сиянью дня мой взор не рад,
За нами люди днем следят;
Боюсь бесчисленных засад
Завистливой я черни всей.
День ненавижу от души:
Он разлучает нас, злодей.
3 Когда в постели я лежу
И вкруг себя с тоской гляжу,
Я вас, мой друг, не нахожу.
Кто наших недругов подлей?
День ненавижу от души:
Он разлучает нас, злодей.
4 Друг милый, вам пора уйти.
Храни всевышний вас в пути!
Прошу вас память унести
С собою о любви моей.
День ненавижу от души:
Он разлучает нас, злодей.
5 Любовников прошу я впредь
Повсюду эту песню петь.
Не нам завистников жалеть
И злобных в ревности мужей!
День ненавижу от души:
Он разлучает нас, злодей,
ПЕСНЬ О ЗАРЕ
Анонимная песня этого жанра (XIII в.) дает очень сложное и своеобразное развертывание обычной ситуации. Вместо традиционного диалога рыцаря и его верного друга, стоящего на страже (ср. альбу Гираута де Борнеля), первая часть этой песни представляет спор двух стражей: первый, ничего не подозревающий о тайном свидании влюбленных, обеспокоен появлением рыцаря, которого он принимает за разбойника (строфы 1-я и 2-я); он готов поднять тревогу, но его успокаивает второй страж — друг рыцаря, разъясняя ему, в чем дело (строфы 3-я и 4-я), после чего он обращается с приветной речью к рыцарю (строфа 5-я); последние строфы представляют ответ рыцаря (строфы 6-я и 7-я).
1 Страж башни, эй!
Дремать не смей,
Глаз не спускай с ограды.
Сеньор за ней
С дамой своей,
А вкруг — воров засады.
Э-гой, э-гой! Один такой
Замечен мной
В зеленой чаще сада.
Ужо его — э-гой, э-гой!
Я проучу, как надо.
2 Любовный лей
Пропеть, ей-ей,
Душа была бы рада,
Когда бы ей
Не был злодей
Пугающей преградой.
Э-гой, э-гой! Один такой
Замечен мной
В зеленой чаще сада.
Ужо его — э-гой, э-гой! —
Я проучу, как надо.
3 Друг, в башне сей
Вздремнуть, ей-ей,
Мне было бы усладой.
Страха не сей,
В виду имей:
Не вор прошел по саду.
Э-гой, э-гой, — товарищ мой,
Храни покой
И не питай досады.
Э-гой, я поделюсь с тобой
Предчувствием отрады.
4 Пойми скорей:
Один злодей
Переступил ограду;
Он в башне сей;
Лежит он в ней
Без верхнего наряда.
Э-гой, э-гой — товарищ мой,
Храни покой
И не питай досады.
Э-гой, я поделюсь с тобой
Предчувствием отрады.
5 О свет очей
Своих друзей!
Спокойно за оградой
Зари лучей
Ты жди и пей
Из родника услады.
Э-гой, э-гой, товарищ мой,
Храни покой
И не питай досады.
Э-гой, я поделюсь с тобой
Предчувствием отрады.
6 О страж ночей,
Я в башне сей
Услышал спор из сада.
Любви моей
Я в жизни всей
Ценней не знал награды.
И все ж — э-гой! э-гой, э-гой!
Был краток мой
Глоток из чаш услады.
Э-гой, э-гой! Дня вестник злой
Влил в эту чашу яду.
7 Творец людей!
Будь я смелей,
Сказал бы я, что надо
Чреду ночей
Создать из дней;
Мне только ночь — услада.
Э-гой, э-гой, в тиши ночной
Был познан мной
Венец земной отрады.
Э-гой! Теперь, страж верный мой,
Нам распроститься надо.
Тибо, граф Шампанский
Для более поздней куртуазной лирики произведения Тибо, графа Шампанского (1201—1253 гг., с 1234 г. — король Наваррский), необычайно типичны и по своей тематике (любовь — служение знатной даме, не названной поэтом и отождествленной современниками с Бланкой Французской), и по изысканности форм. Первая пьеса представляет собой так называемое jeu parti на типичную тему любовной схоластики средневековья — смертность и бессмертие любви.
Вторая пьеса носит название песни. Следует обратить внимание на сложное строение этой песни, сближающее ее с ронделями позднейшей эпохи.
Третья пьеса представляет собой куртуазную переработку тематики «песен о крестовых походах».
ПРЕРЕКАНИЕ
1 — Владычица, дадите ли ответ?
Вот мой вопрос... Все смерть поглотит пастью.
Умрем: я — скоро, вы — чрез много лет.
(Ведь к жизни не подвержен я пристрастью;
Затем, что к вам горю напрасной страстью.)
Умрет ли и любовь за нами вслед?
Мир будет предан хладному ненастью?
8 — О нет, Тибо! Любовь бессмертна. Нет!
Вы шутите, страша такой напастью.
И в вас не вижу смерти я примет,
Вы по лицу своей довольны частью.
Но коль умрем мы с вами (да, к несчастью),
Любовь, как прежде, будет мучить свет
И прежней в мире пользоваться властью.
15 — Владычица, лишь страсть меня живит,
Хоть каждый взор ваш сердце мне и ранит;
Счастливый, что люблю, счастлив на вид,
Наружностью своей для вас я занят.
В прекрасных недостатка никогда нет,
Но лучше вас уж бог не сотворит.
Да, да! Умрем, и уж любви не станет.
22 — Тибо, молчите! Бог вас да хранит,
Коль вправду вашей жизни цвет так вянет.
Но знаю я, что кто так говорит,
Тот нас на состраданье только манит.
Но речь меня такая не обманет.
(Хоть сердце в нас не камень, не гранит!)
О нет, в небытие любовь не канет.
29 — Владычица, со мной любовь умрет.
Не языка искусное проворство
Так говорит. Пусть в мысль вам западет,
Что тяжко мне любви единоборство.
Любовь умрет, иль пусть, полна упорства,
Приют столь тайный в вас она найдет,
Что думать будут все: в вас сердце черство.
36 — Тибо, приятно ваше мне покорство.
Любовь, когда она мне грудь зажжет,
Не затаится, — чуждо мне притворство.
ПЕСНЯ
1 О если бы мог позабыть я о ней,
С чарующим образом этим расстаться,
Не видеть исполненных неги очей —
Я мог бы здоровым назваться.
5 Но сердцу не сладить со страстью своей...
И все же безумие — думать о ней!
Но с мыслью о милой
Сбираюсь я с силой,
И жизнь мне милей…
10 Так как же могу позабыть я о ней,
С чарующим образом этим расстаться,
Не видеть исполненных неги очей?..
Уж лучше больным оставаться...
ПЕСНЬ О КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ
1 Будь милостив, господь, к моей судьбе.
На недругов твоих я рати двину.
Воззри: подъемлю меч в святой борьбе.
Все радости я для тебя покину, —
Твоей призывной внемлю я трубе.
Мощь укрепи, Христос, в своем рабе.
Надежному тот служит господину,
Кто служит верой, правдою тебе.
9 Я покидаю дам. Но, меч держа,
Горжусь, что послужу святому храму,
Что вера в бога сил в душе свежа,
Молитвенно летя вслед фимиаму.
Дороже вера золота: ни ржа,
Ни огнь ее не ест; кто, дорожа
Лишь ею, в бой идет, не примет сраму
И встретит смерть ликуя, не дрожа.
17 Владычица! Покровом окружа,
Дай помощь! В бой иду, тебе служа.
За то, что на земле теряю даму,
Небесная поможет госпожа.