й прибор в надежде внедрить его в медицинскую практику на исторической родине. На встречах же с местными анестезиологами он натолкнулся на полное непонимание. Наконец благодаря руководителю одного из отделений больницы в Беер-Шеве, бывшему соотечественнику, автор получил разрешение на эксперимент. Это не было ещё участие в операции, скорее, использование написанной математической программы и прибора при записи операций. По результатам 30 операций коллеги (тоже репатрианты) дали положительное заключение. Наконец в 1993 году нашёлся инвестор, который создал для Клёцкина и его коллег все условия для работы. В результате через три года был создан новый, ещё более умный, прибор для кардиологов. Когда о новинке стало известно в США, приехавшие бизнесмены предлагали за работу миллионы долларов. Однако дилетант, хозяин компании, не сошёлся с гостями в цене. Он рассчитывал, что приедут ещё другие клиенты и предложат значительно большую сумму. Увы, больше никто не приехал, а Клёцкин со своей кампанией получили письма об увольнении.
Доктор Гарри Райхман многие годы получал приглашения участвовать в международных конференциях и симпозиумах, на мировых конгрессах по теории машин и механизмов. Как единственный представитель Израиля он должен был выступать в Финляндии, Англии, Китае, Болгарии. Однако поехать никуда не смог из-за отсутствия финансирования. Представляешь, из всего Израиля неоднократно приглашают одного крупного учёного, а министерство науки не может профинансировать его поездку.
– Я тебе больше скажу. Недавно прочитал, что при распределении портфелей в правительстве посты министра науки и министра здравоохранения считаются наименее привлекательными.
– Потому что министерство науки самое бедное, наименее финансируемое. Да и те средства, которые выделяются бюджетом, распределяются не просто так. Ни с одним, даже самым лучшим, проектом ты не получишь грант ведомства науки, если не принадлежишь к определённому партийному или этническому клану. Всё зависит от того, кто в данный момент занимает кресло министра, генерального директора министерства, главного учёного. Должность главного учёного есть в большинстве министерств, и у каждого есть своя система инвестиций проектов. Находящиеся в их распоряжении средства колеблются в зависимости от министерства от нескольких десятков миллионов до миллиардов шекелей. И посторонний, не принадлежащий к их клану, серьёзных инвестиций не получит. И финансовые ресурсы, и должности распределяются между однопартийцами. Встречаются случаи, когда в должности главного учёного министерства оказывается простой кибуцный агроном. И, конечно, в эту коррумпированную систему нашим репатриантам пробиться очень трудно. По классификации министерства абсорбции, в страну за годы Большой алии прибыло четырнадцать тысяч учёных, в том числе около шестисот профессоров и шести тысяч докторов наук. Из всей этой армии в рамках различных программ в университетах работает около тысячи человек. Следует отметить, что страна получила этих специалистов бесплатно. А по тогдашним оценкам в соответствии с международными стандартами стоимости подготовки дипломированного, а тем более остепенённого специалиста, «цена» опыта всей этой армии учёных и инженеров была равна 20 миллиардам долларов. Обидно, что эта даровая прибыль не использована.
– А та незначительная часть специалистов, которая нашла какое-то применение своим знаниям, подвергается дискриминации даже в мелочах. Как-то посетители бассейна одного из институтов вдруг узнали, что стоимость абонемента для преподавателей-репатриантов на 15 процентов выше, чем для «сабр» и старожилов. Ректор, узнав об инициативе своих заместителей, постыдился и отменил это нововведение.
– В 1993 году разразился скандал, когда один из авторов проекта в технологической теплице случайно увидел распоряжение министра промышленности и торговли, где было прямо предписано директорам назначать руководителю проекта – репатрианту из бывшего СССР – зарплату вдвое меньшую, чем уроженцу страны, а также американцу или французу. Только под давлением научной общественности тогдашний министр Миха Хариш отменил инструкцию.
– Ариэль Шарон и Натан Щаранский всё надеялись на приезд ещё миллионной алии из стран бывшего СССР. Однако здесь правая рука не знает, что делает левая. В бытность министром абсорбции Ципи Ливни появилась инструкция о лишении стипендий Шапиро учёных и инженеров – репатриантов в возрасте шестидесяти лет. Это значит, что специалисты, близкие к данному возрасту, в страну уже не приедут. Да и их взрослые дети тоже подумают. В последние годы сократился объём помощи в трудоустройстве, так как нет средств на информационные работы, поддержку баз данных и взаимодействие с предпринимателями.
– Удивительно, что израильская наука ещё добивается успехов. Читаешь то о том, что уже можно выбирать пол ребёнка, то о том, что нашим медикам удалось создать вакцину, предупреждающую перерастание ВИЧ-инфекции в СПИД. Израильская компания разработала автомобильное топливо, изготавливаемое из цветков растения. Для предотвращения мегатерактов путём отравления водных источников израильтяне сумели применить рыбку, которую из-за её сильно вытянутой верхней губы называют «рыба-слон». Оказалось, что эта рыба-слон чрезвычайно чувствительна к любому, даже минимальному, загрязнению воды и сообщает об этом изменением тех электрических сигналов, которые постоянно исходят из её тела. В области животноводства израильтяне одни из первых на планете. В 2002 году средний удой с коровы составлял 11 017 литров молока в год. Второе место занимают американские коровы с 9000–10 500 литрами молока в год, на третьем – Голландия, 8270 литров в год. Изобрели даже прибор, измеряющий количество жевательных движений коровы и показывающий, насколько окружающие условия благоприятны для животных.
А вот Владимир Рабинович предлагает ввести «Электронный кошелёк» (ЭК). Его внедрение позволило бы государству избавиться от поддельных документов, действий мошенников. Только в Израиле потери кредитных компаний от мошенников превышают 150 миллионов шекелей в год.
С помощью ЭК можно избежать потерь в экономике. По оценкам Всемирного банка, в Израиле ежегодно примерно 21,2 процента валового национального продукта укрывают от налогов. Это составляет 35 миллиардов шекелей. Внедрение электронных денег позволило бы решить проблему незаконных иностранных рабочих, а также успешно бороться с наркоторговлей, объём рынка которой в стране на треть превышает миллиард шекелей в год. Вот только когда и кто это начнёт внедрять?
– Недавно читал сообщение, что израильские учёные совместно с российскими специалистами разработали технологию, позволяющую очистить район Чернобыля от опасных радиоактивных элементов. Может быть, и удастся внедрить.
– А Израильская национальная академия наук решила приостановить «утечку мозгов». По предложению руководителя, профессора Яари, на первом этапе будет создана информационная база данных об израильтянах, занимающихся научными исследованиями за рубежом. Профессор верит, что такая информация раскроет глаза государственным и политическим лидерам, имеющим отношение к проблеме.
– И ты думаешь, что нашим руководителям ещё что-то может раскрыть глаза?
– Хочется верить. А эмиссар Еврокомиссии по науке Джанез Поточник считает, что Европа должна стать своего рода Соединёнными Штатами науки и Израилю в достижении этой цели принадлежит выдающаяся роль.
– И что от этого нашим репатриантам? Если повезёт, могут пригласить поработать в какую-нибудь европейскую страну. А в Израиле по отношению к нам дискриминация останется.
– И всё же не во всех сферах она так проявляется. Например, среди программистов в израильском хай-теке «русских» около половины. В 1995–1999 годы на программистов был очень большой спрос и зарплата у них была больше, чем у хорошего хирурга. А те, кому удалось создать свои фирмы и потом их удачно продать, сразу стали миллионерами. Разбогатели они за счёт своих знаний и удачной ситуации на рынке.
– Но это отдельные счастливчики. По статистике, из вновь созданных фирм выживает не более пяти процентов.
– Потом был спад, а в 2003 году эта отрасль снова начала оживляться.
– И во время этого спада очень многие потеряли работу. Кому-то пришлось сменить профессию, многие уехали в США и Канаду. Из-за колебания спроса на эту профессию программисты – люди, которые не уверены в завтрашнем дне. Поэтому многие репатрианты предпочли бы иметь свой небольшой бизнес и ни от кого не зависеть.
– Пожалуйста, открывай. Но если ты думаешь, что ни от кого не будешь зависеть, то заблуждаешься. Допустим, что ты открыл свою фирму и собираешься закупить товар. Тебе его поставят на условиях предоплаты. А с тобой клиенты будут рассчитываться отсроченными чеками. Сам товар после оплаты будет месяц идти до страны, потом растаможка и санитарная инспекция займут ещё столько же времени. В результате затраченные деньги вернутся к тебе нескоро. Для того чтобы выжить, нужны льготные кредиты. В министерстве промышленности и торговли есть управление по делам малого и среднего бизнеса. От имени этого управления работает такая организация, как МАТИ, которая оформляет ссуды. Но бюрократических препон там не меньше, чем в банке, и репатрианту получить ссуду очень трудно. Из двух тысяч государственных ссуд, выданных за год, на долю репатриантов пришлось только шестьдесят. За последние годы «рухнуло» около сорока тысяч бизнесов, и большая их часть принадлежала репатриантам. А виновато в этом государство. Коренной израильтянин, открывающий свой бизнес, меньше нуждается в государственной поддержке. Ему достаточно школьных, армейских, родственных связей. Новый репатриант же ничего этого не имеет. Кроме того, репатрианты ощущают на себе явную дискриминацию. Управление по делам малого и среднего бизнеса отказывает в получении ссуды предпринимателю, если он не может прочесть и понять документ на иврите.
– Но почему бы этому управлению не перевести документы на русский язык?