– работать до седьмого пота, постоянно испытывать финансовые затруднения, но жить с любимым мужем;
– испытывать меньше финансовых трудностей, но жить без мужа.
На одной чаше весов – любовь, на другой – деньги. Понятно, что если по каким-то причинам любовь была не столь горяча, то перевешивала вторая чаша. Остальное – дело техники. И неважно, что муж, может быть, отличный семьянин, с нежностью относящийся к жене и детям, приносящий домой всю зарплату до последнего шекеля. Если жена приняла решение, то судьба мужа решена. Она начинает постоянно ворчать и устраивать скандалы. И пусть даже он сверхтерпелив и крепок как скала, это ему не поможет. Жена будет громко кричать, чтобы было слышно соседям, а потом позвонит в полицию.
Прибывших полицейских она встретит в слезах и будет жаловаться, что муж её избивает. Мужа заберут в полицейский участок, где ему придётся давать письменные объяснения. Но верят жене. Для начала ему могут присудить в виде наказания не приближаться к квартире жены в течение недели. И неважно, что это может быть квартира мужа. Никого не интересует, где он будет эту неделю жить. Могут наказать и на больший срок. Закон есть закон. Ещё пара-другая таких провокаций со стороны жены – и дело сделано.
В результате жена избавляется от мужа и получает социальную поддержку от государства. Муж теряет жену (может быть, любимую), детей, имущество и получает исполнительный лист об алиментах. Сколько тысяч мужей таким образом лишились семьи. Сколько тысяч детей потеряли отцов и в лучшем случае видят их по выходным. И как всё это повлияло на значительное увеличение детской преступности, ещё предстоит исследовать социологам…
Примерно такая история произошла с одним из знакомых Аркадия, Ефимом. Было Ефиму около сорока лет. Родом из Киева, он приехал в Израиль более десяти лет назад с родителями и своей семьёй. Родители обосновались в Кирьят-Шмоне. Это красивый городок на севере страны. Отдыхать там хорошо, но работу найти трудно. Поэтому Ефим предпочёл жить в центре страны.
Специальностей у него было несколько. Ещё в Киеве он был известен как хороший сварщик и слесарь, поэтому и в Израиле проблемы с работой не возникло. Однако жене денег всё было мало, и она его выставила по давно обкатанному сценарию. Он давно живёт один, с детьми видится редко: то работает, то они заняты. Да и живут в разных городах. Без жены, конечно, трудно, но он привык, в доме всё делает сам. На отдых выезжает куда-нибудь с друзьями или навещает родителей. Ещё раз жениться он не собирается. Не верит женщинам, не может подпустить никого к своей душе. Считает, что лучше ограничиваться лаской за деньги, а массажных кабинетов и подпольных публичных домов в Израиле много.
…В начале марта, когда сезон дождей подходит к концу и температура воздуха такая, как в России летом, кругом зеленеет молодая трава, хотя в России в это время ещё лежит снег, Аркадий шёл по улице и наслаждался весной. Повернув за угол, он нос к носу столкнулся с Ефимом. Они давно не виделись, и Аркадий был рад встрече.
– Привет, Фима! Ма нишма (что слышно)?
– Да так, ничего.
– Что-то ты не очень весело выглядишь.
– Да нет, нормально.
– Ну конечно! Я же вижу, что лё аколь беседер (не всё в порядке).
– Это длинный разговор.
– А ты очень торопишься?
– В общем-то, нет.
– Так давай сядем вон там за столик, выпьем по чашечке кофе или по бутылочке пива, потолкуем не спеша.
– Пойдём.
Чувствовалось, что у Фимы здорово накипело на душе, и поэтому он охотно согласился посидеть за разговором. Они устроились в кафе за столиком на открытой веранде, потихоньку пили пиво, и Ефим поведал свою историю.
– Как ты знаешь, я иногда под настроение захаживаю в массажные кабинеты. Недавно выполнил хороший заказ, получил приличные деньги. Выпили с ребятами на радостях, а потом разбрелись кто куда. Мы с приятелем решили зайти в массажный кабинет. Я там бывал иногда и девок вроде бы знаю. А тут увидел новенькую, но лицо её мне как будто немного знакомо. Наверное, думаю, на улице где-нибудь видел. Девушка симпатичная, молодая. Уединились мы с ней в кабинете. Я соскучился по женскому телу и поэтому поработал от души. Лежу, отдыхаю. И тут она меня спрашивает:
«А вы, дядя Фима, меня не узнаёте?»
У меня от такого вопроса вдруг почему-то мурашки по коже.
«Нет, не узнаю. Но где-то тебя видел».
«Конечно, видели. И много лет».
Я ещё больше заволновался.
«Где же я тебя видел?»
«У Киеве».
«И где это “у Киеве”?»
«Так в соседних подъездах же жили. Я Галя Хомутская. Вы, наверное, меня не помните. Когда вы уезжали, мне и десяти лет ещё не было».
У меня всё поплыло перед глазами. Я хорошо помню соседей Хомутских. Когда у них родилась дочка Галя, я уже в институте учился. Хорошие люди, и жили мы с соседями довольно дружно. Моя мама по вечерам сидела на лавочке с соседками. И Галина мама выходила посидеть. Вначале с коляской. Потом Галя подросла и играла рядом в песочнице. Сколько лет пролетело! Разве тогда мог кто-нибудь подумать, что через столько лет встречусь с Галей в другой стране в публичном доме. Меня начал бить озноб, мысли путались. Но надо было разобраться в этой истории до конца.
«Как же ты здесь оказалась?» – промямлил я пересохшими губами.
«Ох, долгая история».
«И всё же?»
«Вы же слышали, наверное, что творилось у нас на Украине после развала Союза? Предприятия не работали, зарплату не давали. У родителей из-за этого всё время были неприятности. Кое-как школу закончила, а дальше учиться денег нет. Папа очень переживал, что не может помочь. Пробовала я устроиться на работу. Но что я умею? А как-то увидела объявление, что приглашаются девушки для работы за границей. Позвонила по указанному телефону, пригласили на собеседование. Сказали, что, на моё счастье, отправляется группа девушек на работу в Грецию. Работа в ресторанах и на уборке квартир. Если срочно сдам документы, то могу успеть. Я, конечно, обрадовалась. И работа будет, и заграницу смогу посмотреть. Собралась у нас группа из десяти человек. Мужчина, который нами командовал, Игорь, посадил нас в самолёт. Когда самолёт приземлился, оказалось, что это Турция. Мы забеспокоились. Но Игорь уверял, чтобы мы не волновались, что так надо. Устроил нас в гостиницу, принёс кое-что поесть и не велел никуда выходить. Да и куда нам идти? Документы у него, денег нет, языка не знаем. Потом опять в самолёт. Приземлились в Каире. Игорь всё куда-то звонил. Потом приехал какой-то араб, Игорь называл его Мохаммедом. Они о чём-то поговорили, и Игорь объяснил, что планы немного изменились. Греция нас пока не принимает, но есть возможность поехать на такую же работу в Израиль. Если кто не согласен, то должен вернуть стоимость билетов. Ни у кого, конечно, денег не оказалось, и все промолчали. «Поскольку все согласны, – заявил Игорь, – то дальше вы поступаете в распоряжение Мохаммеда и поедете с ним». Мохаммед рассадил нас в два джипа, и мы поехали навстречу своей судьбе. Ехали долго, и смотреть было не на что. Кругом простиралась пустыня. Подъехали к какому-то кочевью бедуинов. Мохаммед поговорил с одним из них и велел нам выходить. Когда мы выгрузились со своими сумками, он, не говоря ни слова, развернулся и уехал. Из палаток вышли ещё бедуины и с плотоядным интересом начали нас разглядывать. Тот, что разговаривал с Мохаммедом, очевидно, был старший. Он жестом указал нам на одну из палаток. Мы поняли, что можем там располагаться. Мы двинулись к палатке под горящими взглядами этих мужиков. Одна из девушек, видно, привлекла внимание старшего, и он жестом показал ей на другую палатку. Девушка, её звали Женя, поняла, что ей предстоит, и в испуге отрицательно замотала головой, продолжая двигаться вместе с нами. Старший злобно схватил её за руку и ударил так, что она рухнула на землю. Когда Женя отдышалась и пришла в себя, он ещё раз злобно указал на свою палатку. Она с трудом поднялась и, еле переставляя ноги, поплелась в указанном направлении. Кое-кто из бедуинов тоже сразу выбрал себе девушек. Другие приходили позднее и забирали тех, кто им понравился. Тех девушек, что пытались возражать, жестоко били. По лицу, правда, не били. Но внутренности могли отбить. До сих пор не могу вспоминать этот эпизод без содрогания. До чего они были противны. От одного только запаха пота и давно немытого тела можно было потерять сознание. Некоторых так и насиловали в полуобморочном состоянии.
На рассвете нас криками выгнали из палатки и велели собираться в дорогу. И вот мы, истерзанные, немытые, с волосами, слипшимися от пота и присыпанными песком, двинулись в путь под руководством бедуина-проводника. Днём стало совсем тяжело. Палящее солнце вверху, раскалённый песок под ногами. И дышать приходилось этим горячим воздухом. Одна девушка не выдержала и упала без сил. Проводник что-то злобно крикнул ей, но она не поднималась. Тогда он подошёл, скинул с плеча винтовку и просто пристрелил её. Через какое-то время упала ещё одна девушка, проводник и её пристрелил. Остальные старались держаться из последних сил, так как понимали, что падение равносильно смерти. Сколько продолжался этот поход, уже не помню. Мы там потеряли счёт времени. Двигались как в полусне, ночевали в палатке прямо на песке. На ночёвках проводник пользовался нами, как своим гаремом. Как-то остановились ночевать в пещере. Усталые, мы рухнули прямо на землю и уснули. Ночью нас разбудил проводник. Велел собираться и двигаться без шума и разговоров. Мы догадались, что скоро будет граница. Шли всю ночь. С рассветом увидели какую-то дорогу и два стоявших на ней джипа. Проводник повеселел. Он залез в одну из машин и заговорил с водителем по-арабски. После переговоров он получил деньги, вылез из машины и пошёл обратно, жестом показав нам на машины. Один из водителей заговорил с нами по-русски. Он объявил нам, что мы находимся на территории Израиля и он теперь наш хозяин. Последнему мы вначале не придали особого значения, так как в нашем понимании это слово совсем неплохое. Но, когда мы приехали в какой-то город и разместились в большой квартире, хозяин более подробно объяснил наше положение. Во-первых, мы незаконно перешли границу и уже являемся преступницами. Во-вторых, никаких документов у нас нет и если кто-то задумает уйти, то дойдёт только до первого полицейского, а потом попадёт в тюрьму. В-третьих, он за нас заплатил большие деньги и мы эти деньги должны теперь отработать. Нас развезут по нескольким домам, где мы должны будем принимать мужчин. В этом заключается наша работа. Деньги с клиентов будет получать хозяин. Нам зарплату начнут выдавать тогда, когда отработаем долг. Всё зависит от нас. Чем больше клиентов будем принимать, тем скорее начнём получать зарплату. Ещё с нас будут вычитать за питание и жильё. Так и живём второй год как рабыни. По двадцать-тридцать мужчин в день на каждую приходится, без всяких выходных. Денег на руки получаем мало. Хозяин на халяву девок пользует, да ещё и унизить старается. Мы для них не люди, а товар. Сколько я уже слёз пролила. И как из этого ада вырваться, не знаю». – Вот её рассказ.