Кто нам поможет?
Народ тоже ошибается. Особенно на выборах.
Израильское утро – необыкновенное удовольствие. Аркадий встаёт с постели рано, сразу выходит на улицу, чтобы сделать физзарядку, а потом присаживается на скамеечку в тени эвкалипта. Улицы городка ещё пусты. Деловито и аккуратно, без единой паузы убирает улицу Марк, давний знакомый. Аркадию Марк интересен тем, что имеет учёную степень – доктор технических наук… В Израиле хорошей работы для него не нашлось. Но, кажется, он и не жалеет ни о чём. Живёт себе, и всё. А Леонид, который уже вывел на прогулку свою собаку, – можно сказать, старожил Израиля: он приехал сюда более тридцати лет назад. В то время грамотных инженеров в стране почти не было, и поэтому ему удалось весьма хорошо устроиться. Теперь он занимает крупный пост в одной из оборонных отраслей. Оказавшись рядом, Марк обратился к Леониду:
– Знаете, Леонид, я тут размышлял и нашёл хороший вариант, в каком месте лучше прокладывать забор, разделяющий нас с палестинцами. Хотелось бы узнать ваше мнение об этой идее.
Леонид посмотрел на Марка с некоторым удивлением и состраданием:
– Странный народ эти репатрианты из бывшего СССР. Вот вы – доктор наук. Ваше имя известно в определённых кругах. А здесь метёте улицу. И этот факт вас меньше волнует, чем линия разделительного забора? По-моему, вам надо думать о том, как найти применение своим знаниям, обеспечить себе и своей семье достойную жизнь. А как лучше прокладывать забор, решат опытные генералы и без нас с вами.
– Ну что вы хотите, Леонид, – вмешался в разговор Аркадий. – Мы все были так воспитаны. Получали нищенскую зарплату, в магазинах нечего было купить, а мы на политзанятиях обсуждали положение граждан какого-нибудь Берега Слоновой Кости. Тюрьмы были переполнены. Значительная часть населения прошла через ГУЛАГ. Обсуждать положение в стране боялись даже на кухне, а выходили на митинги с лозунгами, например, «Свободу Анджеле Дэвис!». Она нас волновала больше, чем собственное благополучие.
– Наверное, поэтому и лидеры «русских» партий в Израиле ведут себя так же, – продолжил мысль Леонид. – Вы посмотрите, о чём они спорят! Строить забор или не строить. Выходить из Газы или не выходить. Что, у нас других забот уже нет? Вы посмотрите статистику Израиля! За пятнадцать лет в страну приехало более ста тысяч учёных, инженеров, деятелей культуры. И сколько их работает по специальности? Небольшой процент.
Разве не обидно смотреть, когда художники, певцы, поэты, писатели, инженеры в Израиле становятся бомжами? Согласно статистике, каждая десятая семья просит о помощи, каждый пятый пожилой человек и каждый третий ребёнок в стране голодают! И кто из депутатов Кнессета борется за их права или хотя бы поднимает эти вопросы? Всех волнуют только идеологические вопросы и отношения с палестинцами…
– А может быть, кто-то это делает специально? – подкинул мысль Марк.
– Вполне возможно, – вставил слово Аркадий. – На идеологической почве легче всего людей рассорить и увести от обсуждения социальных вопросов. Вот ведь создавалось уже несколько «русских» партий. И все между собой разругались на идеологической почве. А власть имущим это выгодно. Внутри общин выходцев из Марокко, Персии и других такого балагана нет. А наших всё время внутренние распри душат. Обидно. Нас ведь почти 20 процентов населения Израиля. Это ж какая сила! Мне кажется, что если найдётся партия, которая на первое место поставит социальные вопросы, то удастся объединить репатриантов, да и многих коренных израильтян – тоже.
– Вы думаете, это возможно?
– В 90-х годах была создана «русская» партия во главе с Натаном Щаранским, – напомнил Леонид. – Мы в неё поверили, голосовали. Партия набрала неплохое количество мандатов, некоторые получили министерские посты. Наши люди были и в МВД, и в Министерстве строительства, и в Министерстве абсорбции. Это ведь как раз те министерства, которые способны помочь нашей алии. И чего они добились? Вместо решения наших насущных социальных вопросов они влезли в политику отношений с арабами. Как будто для них это важнее.
Начались внутренние распри. Некоторые лидеры начали откалываться и образовывать свои партии. Роман Бронфман с Цинкером организовали «Демократический выбор», Авигдор Либерман создал партию «Наш дом Израиль», часть олимов привлекли социалистические лозунги, и они примкнули к Аводе. Так растащили «русских» по разным партиям, и теперь Щаранский вряд ли наберёт много голосов.
– А что, по-вашему, надо было делать?
– Не надо сейчас лезть в арабо-израильский конфликт.
– И что, спокойно смотреть на происки палестинцев?
– Надо смотреть, что для нас сейчас главное. Для нас сейчас важнее иметь жильё, работу и почувствовать себя полноценным гражданином Израиля, а не человеком второго сорта, которому доверяют только мести улицы и купать стариков. Что касается противостояния, так оно не вчера началось и не завтра закончится. Арабы агрессивно относились к евреям на протяжении веков и ужесточили агрессию с первого дня образования Государства Израиль. И есть у нас люди, которые имеют большой опыт в этой борьбе и могут более квалифицированно решать вопросы нашей безопасности.
– Я анализировал существующую ситуацию, – заметил Аркадий, – и пришёл к выводу, что начинать надо с местных советов. Ведь все олимы живут в каждом конкретном городе. И проблемы многие у них возникают на местном уровне. Там проблемы с трудоустройством, тут не выделяют «русским» деньги на культуру и так далее. Так вот, надо проталкивать своих людей в органы местной власти. Объединить олимов в одном конкретном городке легче, чем во всей стране.
– Ой, не скажите. Разве на примере Бориса и Любы вы не убедились, что это не так легко? Да и после выборов у некоторых наших депутатов «сносит крышу». Возьмите, к примеру, случай в Иокнеаме. На выборы в местную власть вышли в союзе два списка: внепартийный, возглавляемый Юрием Магнером, и список, возглавляемый мэром города Симоном Альфаси. Руководители списков в ходе предвыборной кампании тесно сотрудничали, и прогноз был такой: «русские» получают три мандата, по списку мэра – четыре мандата. Вместе они могут составить устойчивую коалицию.
Итоги выборов показали, что прогноз был верный. Но дальше началось непредвиденное. Уже в начале коалиционных переговоров Юрий Магнер потребовал себе должность вице-мэра, причём на полную ставку. Мэра это повергло в смятение, так как в городе никогда не было такой ставки. Все заместители работали на общественных началах. После длительных дебатов мэр предложил Магнеру 75 процентов ставки, и тот согласился, но через некоторое время снова вернулся к прежним требованиям. Мэру надоела эта канитель, и он заключил коалицию с депутатами от партии «Ликуд».
– Значит, это оказался не настоящий лидер.
– А как их разберёшь, настоящих? Перед выборами все хорошие. И нынешние лидеры, которые уже десятилетиями занимаются политикой, все хорошие?
– И ведь многие из них имеют российские корни. Почему же они теперь так пренебрежительно относятся к «русским»?
– Да. А ведь в 1988 году активист движения «Чёрные пантеры», воинствующий борец за права восточных евреев Кохави Шемеш поехал к Горбачёву, чтобы объяснить ему, что, отпуская советских евреев, тот делает страшное дело, потому что они укрепят ашкеназийскую элиту, которая занимает в Израиле все властные позиции и подавляет выходцев из восточных стран.
– Так вот эти выходцы из восточных стран сумели объединиться и пробить эту стену. Теперь они тоже занимают властные позиции. А наша алия этого никак сделать не может. И многие инженеры и учёные превратились в социальный балласт общества. Это не стало тайной за рубежом, а в итоге учёные и специалисты в Израиль уже не репатриируются.
– Смешно сказать. Для видимости в некоторых министерствах созданы специальные фонды для реализации проектов учёных и специалистов. Но выделяют в эти фонды всего от одного до шести миллионов шекелей в год. Хотя на другие цели находят миллиарды.
– Тут дело даже не в деньгах. Может быть, вам неизвестно, что в вузах ста стран мира созданы и работают 170 кафедр ЮНЕСКО, на которых готовят научные и инженерные кадры. Финансирование этих кафедр идёт за счёт ЮНЕСКО. Единственное государство, где такой кафедры нет, – это Израиль. Где-нибудь в Воронеже хотят создать такую кафедру, а у нас – нет. А если бы была такая кафедра, то и нашим учёным, очевидно, нашлась бы работа. И проблема у нас не только с учёными.
Среди госслужащих высшего и среднего звена очень низкое представительство репатриантов из бывшего СССР. Русскоязычные репатрианты, прибывшие в страну после 1 января 1989 года, в подразделениях всех министерств составляют лишь 4,4 процента, а в населении страны их доля – 12,7. Русскоязычные министры Натан Щаранский, Авигдор Либерман, Юлий Эдельштейн пытались это положение исправить. В шести министерствах когда-либо, пусть и на короткий срок ими возглавляемых средняя численность русскоязычных сотрудников последней волны алии составляет 6,8 процента, а в тех 14 министерствах, где русскоговорящих министров никогда не было, – только 3,2.
Среди ста самых богатых людей Израиля числятся семь русскоязычных израильтян. Однако все они сколотили основное состояние за пределами Израиля. Здесь же никто из них не смог войти в банковский сектор; кроме Льва Леваева, никто не владеет сколько-нибудь значительной израильской корпорацией. Нет русскоязычных израильтян среди судей окружных судов, не говоря уже о Верховном суде и Министерстве юстиции. Нет их и в списках наиболее известных частных адвокатов страны. Нет их в руководстве полиции, служб безопасности и в армейском командовании. В газете как-то печатался список «100 ведущих деятелей израильской культуры». На 42-м месте стоял театральный режиссёр Евгений Арье. Он создал театр почти исключительно из русскоязычных артистов. Постепенно театр перешёл на иврит и к середине 1990-х годов уже занимал видное место в израильской культуре. В остальных театрах русскоязычных актёров почти нет.