Тем временем в Израиле делалось всё, чтобы выяснить судьбу Гилада Шалита. Вскоре в дом к Шалитам приехал начальник кадрового отдела ЦАХАЛ генерал Элазар Штерн и сообщил, что, по сведениям западных дипломатов, Гилад Шалит жив и находится в Газе. Следом семью Шалит посетил главный ашкеназийский раввин Израиля Йона Мецгер. Во второй половине дня у Стены плача и во всех синагогах страны начались молитвы за счастливое избавление Гилада Шалита. Тем временем Эхуд Ольмерт заявил, что не намерен вести никаких переговоров об освобождении Гилада Шалита с правительством ХАМАС:
– Мы требуем, чтобы Гилад Шалит был возвращён домой без всяких условий. В противном случае наша реакция действительно будет предельно жёсткой.
Министр иностранных дел Ципи Ливни создала специальную группу для контактов с западными дипломатами в целях освобождения Гилада Шалита. Кроме того, Ципи Ливни лично обратилась к Кондолизе Райс с просьбой сделать всё возможное для спасения израильского солдата. А поскольку у Шалита было и второе гражданство – французское, то Ливни потребовала от Франции тоже вмешаться в это дело.
Глава «Шабак» Юваль Дискин обратился к председателю Палестинской автономии Абу Мазену с призывом добиться возвращения Шалита и тем самым продемонстрировать, что он действительно обладает реальной властью в автономии. К этому требованию присоединились Иордания и Египет, предложившие также Абу Мазену помощь своих спецслужб для выяснения места, где террористы прячут Шалита. Эхуд Ольмерт собрал заседание узкого кабинета по вопросам безопасности и заявил, что Израиль должен сделать всё для спасения жизни своего солдата. И добавил:
– Но если, не дай бог, произойдёт самое худшее, то ответственность за это будет нести нынешнее правительство ХАМАС. И в этом случае ни один из лидеров этой организации не останется в живых, ни одному из них не будет дано право на неприкосновенность личности, независимо от того, какой пост он занимает в правительстве. Нашему терпению пришёл конец.
Израильский журналист Шломи Эльдар сумел через одного из террористов вести переговоры с похитителями. Те боялись большой операции ЦАХАЛ в Газе и готовы были вернуть Шалита, не поднимая особого скандала, но при этом «спасти лицо». Эльдар встретился с военным секретарём премьер-министра Гади Шамни и передал ему эту информацию. Шамни ответил: «Предложение Шломи Эльдара нами было всесторонне рассмотрено. Мы благодарим Эльдара за проявленную инициативу. Делом Шалита занимается непосредственно премьер-министр, который взвесит все варианты скорейшего возвращения похищенного солдата».
Это взвешивание затянулось. Время было упущено, в дело вмешались более высокопоставленные деятели ХАМАС. Началась военная операция в Газе, которая превращалась в настоящую войну. Против израильских танков палестинцы применяли ручные противотанковые гранатомёты РПГ-7, обстреливали израильских солдат из автоматов Калашникова и «Узи», а ракетами – территорию Негева.
В боях против израильтян участвовала не только 15-ты-сячная армия ХАМАС, но и палестинские полицейские Абу Мазена, которым перед этим Израиль передал новую партию оружия. А израильская армия была скована в своих действиях по рукам и ногам. Эхуд Ольмерт и Амир Перец категорически возражали против повторной оккупации Газы. Ципи Ливни требовала не наносить удары по электростанциям и другим объектам, построенным на деньги американцев и европейцев. Правительство Израиля больше заботилось о безопасности жизненно важных объектов Палестинской автономии, чем о защите своих граждан.
А лидер ХАМАС Халед Машаль сам вступил в переговоры с Израилем и предложил в обмен на освобождение Гилада Шалита и прекращение ракетных обстрелов израильской территории освободить из израильских тюрем 500 палестинских заключённых. В ходе переговоров число освобождаемых заключённых может быть уменьшено до 400 и даже до 300. Предложение вроде было заманчивое, но для Израиля в тот момент неприемлемое. Израиль совсем недавно требовал де-легитимизации и бойкота ХАМАС и, следовательно, не мог вступать с ним ни в какие переговоры. Кроме того, согласившись на сделку с ХАМАС, Израиль принял бы его правила игры и в дальнейшем вынужден был бы соглашаться на его условия при очередном похищении солдат.
Бригада ремонтников компании «Хеврат Хашмаль» 12 июля выходила утром на работу. Утро как будто самое обычное. Но вот послышался отдалённый гул, возникли какие-то всполохи огня и взлетающие деревья. По радиотелефону последовала команда: «Бригада на выезд. Обрыв линии». К месту аварии не подъехать, и ремонтники, взвалив на себя снаряжение, спускаются к подножью горы Мерон. Один из ремонтников, Владимир Свердлов, поднялся на столб. В это время вокруг опоры начали ложиться снаряды, всё горело. Приехавшие пожарные пытались огонь погасить. Прибывший спецсамолёт поливал очаги возгорания и самого Владимира специальной жидкостью. В такой обстановке Владимиру приходилось ликвидировать обрыв проводов.
12 июля в 9:00 началось совещание Генштаба, спецслужб и министерства обороны. У всех было плохое настроение в связи с провалившейся накануне в Газе операции по ликвидации лидеров боевиков ХАМАС. В 9:30 одновременно у всех участников совещания загудели пейджеры. Пришло сообщение о том, что «Хизбалла» подвергла миномётному обстрелу сразу несколько форпостов ЦАХАЛ на ливанской границе. Начальник оперативного отдела ЦАХАЛ генерал Гади Айзенкот поспешно вышел из зала. Вернулся он через пару минут.
– Кажется, есть убитые, – сообщил он. – Но самое хреновое, что потеряна связь с одним из «ливнэ».
– А что такое «ливнэ»? – поинтересовался Амир Перец.
– «Ливнэ» – это танк или бронетранспортёр, снабжённый специальной защитой от мин, – как нерадивому ученику объяснил Айзенкот. И обратился к специалистам: – Они уже отдали приказ «Ганнибал». Большего мы пока сделать не можем.
– Где это произошло? – снова спросил Перец.
Замначальника Генштаба Моше Каплинский показал место на расстеленной на столе огромной карте.
Молодой командир Гади Моисеев только накануне возглавил экипаж танка. В первые же часы войны он получил от командования особое задание. Для Гади это была первая серьёзная операция. Всё шло по плану. Однако в какой-то момент миноискатель, сопровождавший танк, забуксовал и заглох. Ситуация осложнилась тем, что времени ждать не было, а весь участок действия экипажа напичкан вражескими минами.
Было понятно, что двигаться без миноискателя очень рискованно, но выхода не было. Танк двинулся дальше и подорвался на мине. Другие бойцы получили приказ срочно оказать помощь экипажу танка. Но ураганный огонь врага не давал возможности даже на метр приблизиться к нему.
Как потом выяснилось, это уже не имело значения, так как все ребята погибли в момент взрыва. Гади Моисееву не было и двадцати лет.
– Вы думаете, это похищение? – задал очередной вопрос Перец.
– Да.
На этом совещание закончилось. Военные специалисты поспешили спуститься вниз в специальный зал для получения информации в режиме онлайн и моментально принимать решения. Но вмешательство высшего командования ни к чему не привело.
С целью преграждения пути похитителям танк «Меркава-2» спустя полчаса после похищения пересёк израильско-ливанскую границу, но напоролся на 500-килограммовый заряд взрывчатки. По предварительной оценке, весь экипаж танка погиб. Спасательные бригады пытались приблизиться к танку, но террористы открыли по ним шквальный огонь.
Шейх Насралла тем временем появился в студии телеканала «Эль-Манара» и заявил, что его боевики захватили двух израильских солдат и переправили их в безопасное место. Он заявил также, что солдаты эти будут освобождены только в обмен на Самира Кунтара и других героев ливанского и палестинского народа, находящихся в израильских тюрьмах. Шейх предостерёг также правительство Израиля от попыток нанесения какого-нибудь ответного удара, так как реакция «Хизбаллы» в этом случае будет страшной. Насралла заметил также, что военное и политическое руководство Израиля само поймёт, что ему лучше ничего не предпринимать, потому что ни у Переца, ни у Халуца, ни у Ольмерта нет никакого опыта действий в подобных ситуациях. Такого откровенного оскорбления руководства со стороны противника Израиль до сих пор не знал.
Дан Халуц назначил общее совещание для выработки дальнейших решений. Но, боясь, чтобы на официальном совещании Перец не выкинул какой-нибудь фортель, Халуц назначил предварительное совещание с участием министра обороны и близких ему лиц. На совещании Халуц напомнил, что в 2005 году на заседании узкого кабинета по вопросам безопасности было принято решение о том, что, в случае похищения «Хизбаллой» израильских солдат, ответственность за это должна быть возложена на правительство Ливана.
– Сегодня утром мы потеряли наших ребят. Время для такого удара пришло, ждать больше нечего. Мы вполне в состоянии в течение одного дня нанести массированный удар по ливанской инфраструктуре, причинив им ущерб в миллиарды долларов. От такого удара они будут приходить в себя не менее года. Например, мы можем разрушить всю энергетическую систему Ливана и погрузить его во тьму на много месяцев. Можно также ударить по бейрутскому аэропорту и дворцу президента. Правда, следует учитывать, что они и в самом деле могут нанести ответный удар ракетами и нам тоже придётся заплатить определённую цену за наши действия.
Перспектива получения ответного удара Переца не устраивала. Он спросил, не лучше ли тогда начинать бомбить не бейрутский аэропорт, а ракетные установки противника. И, не дождавшись ответа, задал следующий правильный вопрос:
– Кстати, а какова цель всей этой военной операции? Мне кажется, что если мы заявим, что наша цель – добиться освобождения захваченных в плен солдат, то загоним себя в ловушку. Понятно, вряд ли удастся добиться этого даже с помощью самых интенсивных военных действий.
– Безусловно, – согласился Халуц. – Весь наш предыдущий опыт свидетельствует о том, что делать подобные заявления – просто глупость.