алле» не надо было искать. Включай израильское телевидение и веди огонь по предлагаемым мишеням.
– А как наши корреспонденты выуживали информацию у руководителей о предстоящих действиях? О предстоящей сухопутной операции и других действиях нашей армии «Хиз-балла» узнавала из наших газет и телевидения. Сейчас уже известно, что эта чрезмерная открытость информации нанесла Израилю огромный ущерб. Армейскому командованию пришлось отменять ряд запланированных операций из-за того, что сведения о них просочились в прессу. Но некоторые потери невосполнимы. Например, за два дня до гибели от прямого попадания ракетных снарядов 12 наших солдат-резервистов в районе кибуца Кфар-Гилади собкор Второго телеканала сообщил, что в этом месте сосредоточены большие запасы вооружений.
– Нет, вы можете себе представить что-нибудь подобное во время Второй мировой войны? Планы нанесения ударов по противнику считались наисекретнейшей информацией. Попробовал бы какой-нибудь корреспондент послать в свою газету только маленький намёк на подобную информацию! Его бы расстреляли на месте. И ни одна газета не стала бы печатать ничего подобного, потому что существовала военная цензура. У нас же нет никакой цензуры, демократическое общество! А я считаю, что это просто распущенное общество, когда в погоне за сиюминутной сенсацией СМИ готовы выдать любую государственную тайну. И чтобы это предотвратить, цензура нужна, хотя бы на период военных действий.
– И каждый аккредитованный журналист должен давать подписку о неразглашении государственных секретов. Тогда бы они языки поприкусили.
– Что и говорить, армейская цензура тут была явно не на высоте! Ведь корреспондент передаёт в редакцию важную информацию, а цензура должна решать, можно этот материал транслировать или нет.
– Но корреспонденты тоже хороши. Подлинными сенсациями, идущими на пользу Израилю, они не занимались. Факты дезинформации со стороны «Хизбаллы» разоблачили не наши, а зарубежные журналисты. Это они показали фальсификацию телематериалов о «несчастной» ливанской женщине, дом которой был за десять дней дважды разрушен израильской авиацией. А фотографии с клубами чёрного дыма над Бейрутом, сделанные собкором агентства «Рейтер» с помощью программы «Фотошоп», также разоблачили не израильские, а зарубежные специалисты. Не обратила внимания наша пресса и на деятельность интернет-сайта ЮНИФИЛ, постоянно сообщавшего о передвижениях израильских войск по территории Ливана и о численности наших подразделений.
– Между прочим, за работу военной цензуры отвечает начальник Генштаба и высшее руководство армии. Это они виноваты, что цензура и пресс-служба оказались не подготовленными к войне.
– Что тут рассуждать? Если сама армия оказалась неподготовленной, то что уж говорить о пресс-службе.
– А я не понимаю, о какой цензуре может идти речь в демократическом обществе. Это в советское время всё подвергалось цензуре. А здесь у нас свободная страна.
– Тут вы ошибаетесь. В свободной стране тоже нужно знать, что говорить. Третий президент США Томас Джефферсон говорил: «Правительство ни в коем случае не должно запрещать цензуру; в стране, где существует свободная пресса, ни один человек не может чувствовать себя абсолютно свободным». Поэтому то, что у нас существует цензура, совершенно правильно. Другое дело, что занимать эти должности должны хорошие специалисты. А как и кто у нас получает «хлебные» должности, мы уже не раз говорили. Поэтому отсутствие профессионализма госчиновников сказывается на всех сферах деятельности государства.
– Тут не надо далеко ходить. Из ежегодного отчёта госконтролёра видно распределение служебных назначений среди членов семьи. По результатам проверки восьми государственных компаний, включая знаменитую «Хеврат а-хашмаль» и Управление аэропортов, было обнаружено, что четвёртая часть сотрудников каждой из этих компаний являются родственниками.
Представленный председателю кнессета Далии Ицык в начале декабря отчёт госконтролёра Михи Линденштрауса произвёл в обществе эффект разорвавшейся бомбы. Был отмечен недостаточный уровень подготовки высшего офицерского состава. Они не прошли курс специального обучения. Офицеры в чине полковника и выше далеко не всегда направляются на учёбу, а те, кто был направлен, обучены недостаточно.
По состоянию на 2005 год 82 % генерал-майоров, 68 % бригадных генералов и 76 % полковников не имеют дипломов Колледжа национальной безопасности. А большинство инструкторов данного учебного заведения сами не имеют академического образования и опыта преподавания дисциплин, связанных с обороной.
На преподавательскую и инструкторскую работу направляются люди без учёта их профессионализма, опыта и служебного соответствия. Учебные программы составляются генералами Отдела колледжей ЦАХАЛ произвольно, без каких-либо консультаций с правительственными органами. Программы не предусматривают всеобщее обязательное обучение высшего офицерского состава некоторым основополагающим военным дисциплинам.
В результате «между высшими офицерами нет общего и предельно чёткого профессионального языка, наличие которого является решающим фактором в деле управления и командования крупными армейскими структурами». В отчёте отмечается, что нет ясности, в чьём ведении находится колледж, каковы его цели и задачи и кто имеет право в нём преподавать. У армейского командования нет инструментов для определения наиболее достойных кандидатов на высокие офицерские должности.
Это приводит к тому, что по службе быстрее продвигаются середнячки с хорошими связями. Из-за того, что перестали проводиться спецкурсы командиров дивизий и бригад, в армии имеются комбриги, не владеющие даже минимальными знаниями для выполнения своих должностных обязанностей. В результате более 80 % кадровых офицеров – это люди, которые в жизни пороху не нюхали.
Госконтролёром выявлены и откровенные злоупотребления. Преподаватели Отдела колледжей отчитывались об отработанных ими часах дважды и дважды получали зарплату за одну и ту же работу: в первый раз – как лекторы, во второй – как инструкторы. Другим учебным заведением, созданным в своё время для повышения квалификации высшего офицерского состава, является Институт исследований военного дела – МАЛТАМ. Он должен быть мозговым центром, разрабатывающим стратегию и тактику ведения войн в современных условиях.
На деле же за последние 12 лет институт не издал даже ни одной брошюры, не опубликовал ни одного научного исследования по данному вопросу. В результате та часть высшего командования, которая владеет нужными знаниями, может передавать их другим только в устной форме. В то же время сотрудникам этого института удалось отличиться приписками. В числе таковых числятся высокопоставленные офицеры ЦАХАЛ, «Шабак» и «Моссада».
Жаль только, что в открытой части своего отчёта госконтролёр не назвал их имён. Госконтролёром отмечены и другие нарушения со стороны бывшего начальника Отдела колледжей генерала Амоса Ядлина. В своё время он без всякого конкурса подписал договор с Хайфским университетом, где офицеры получают образование, хотя рейтинг этого университета из отечественных далеко не лучший. Этим совершено не одно нарушение. Во-первых, Ядлин должен был организовать конкурс между вузами и выбрать лучший для направления офицеров на получение второй академической степени. Во-вторых, Ядлин не имел права вступать в договорённости с организациями, оказывающими услуги ЦАХАЛ, без письменного разрешения министерства обороны.
В Управлении планирования Генштаба выявлены серьёзные недочёты в ведении документации. Различные рода войск пользуются разными методиками, в результате ЦАХАЛ затрудняется определить, какой бюджет ему требуется. Управление планирования не проанализировало, сколько боеприпасов следует приобрести в настоящее время и в дальнейшем. Нет достаточного контроля над их запасом. И, к сожалению, это только небольшая часть выявленных безобразий.
Однако пока не видно, чтобы в ЦАХАЛ, засучив рукава, взялись за исправление многочисленных провалов и отмеченных госконтролёром недостатков. Из комментария пресс-службы ЦАХАЛ следует, что реальных изменений к лучшему в подготовке командных кадров можно ожидать лишь к 2008 году. А по данным армейской разведки, существует реальная угроза конфронтации на северной границе уже к весне 2007 года.
Вскоре после окончания войны, в августе 2006 года, Эхуд Ольмерт объявил о создании правительственной комиссии. Многие настаивали на создании государственной, но Ольмерт создал правительственную как более управляемую. Членам комиссии были назначены высокие зарплаты. В неё вошли известные профессора и генералы. Возглавил комиссию бывший председатель окружного суда доктор Элиягу Виноград.
К началу мая 2007 года комиссия опубликовала промежуточный доклад. В отчёте видно, что комиссия день за днём бесстрастно и скрупулёзно восстанавливает ход событий. Отчёт констатирует, что за 33 дня войны погибли 163 человека, из них 119 военнослужащих; около 400 военнослужащих и примерно две тысячи мирных граждан были ранены; 33 бойца погибли в последние дни в ходе наземной операции. Около 4000 ракет было выпущено по северу страны. Израилю был причинён тяжелейший экономический ущерб.
Комиссия отметила, что впервые в истории страны война «завершилась без ясной победы Израиля в военном плане». «С трудом и слишком поздно Израиль перенёс военные действия на территорию врага. Всю войну, до самого последнего момента, продолжались ракетные обстрелы тыла, а прекращены они были лишь по причине вступления в силу резолюции ООН.
Структура жизни в районе ракетных обстрелов была серьёзно нарушена, и огромное количество жителей, включая небольшое, но важное число сотрудников местных органов власти, в чьи обязанности входило стоять на страже, оставило свои дома.
Полувоенной организации, состоящей из нескольких тысяч боевиков, удалось долгие недели противостоять самой сильной на Ближнем Востоке армии. На этом фоне понятны мощные волны протеста, последовавшие за войной. Комиссия подтвердила полную растерянность и недееспособность политического руководства страны.