Но, с другой стороны, решение об отмене сделки вызовет бурю в юриспруденции. Возникнет вопрос о том, имеет ли право Высший суд справедливости отменять решения юридического советника правительства. И до каких пределов может простираться компетенция этого суда? И Высший суд справедливости принимает половинчатое решение. Он приостанавливает реализацию сделки между прокуратурой и адвокатами Моше Кацава. За этим беспрецедентным решением последовало и другое: в течение 21 дня прокуратура и канцелярия юридического советника правительства обязаны были представить БАГАЦ исчерпывающие ответы на целый ряд вопросов.
Через некоторое время последовала новая сенсация: Моше Кацав расторг судебную сделку. Прокуратура заявила, что в ближайшее время подаст новое обвинительное заключение, и теперь уже Кацав будет обвинён в изнасиловании. Время шло, а нового обвинительного заключения прокуратура не предоставляла.
Действия БАГАЦ широко обсуждались в обществе. Феминистские организации его поддерживали. Но были и другие мнения:
– Что себе позволяет эта Бейниш? Она влезает в вопросы, не входящие в её компетенцию!
– А кто определил границы этой компетенции? Необходима реформа юридической системы, принятие ряда законов, в которых должны быть прописаны все эти вопросы, и было бы понятно, кто чем должен заниматься.
– Новый министр юстиции Даниэль Фридман вроде бы начинает проводить такую реформу. Он уже выдвинул законопроект, касающийся сроков каденции судей. Сейчас срок каденции председателей окружных судов и их заместителей составляет четыре года. Затем они могут быть уволены или решением министра юстиции и председателя Верховного суда оставлены в этой должности на один срок. Таким образом, продолжительность каденции председателей судов во многом зависит от решения председателя Верховного суда. Поэтому судьи вынуждены прислушиваться к его мнению и разделять его политические взгляды.
Каденция самого председателя Верховного суда, согласно закону, продолжается до наступления ему 70 лет. Это делает власть председателя Верховного суда практически неограниченной. Согласно же законопроекту Фридмана, срок каденции председателей окружных судов и их заместителей устанавливается в семь лет с правом продления на четыре года. Каденция председателя Верховного суда ограничивается только семью годами. Получается, что реформа Фридмана призвана урезать власть и полномочия председателя Верховного суда и усилить независимость председателей окружных судов и их заместителей.
Даниэль Фридман обращает внимание и на качество судей. Он предлагает усилить роль коллегии адвокатов в выборе новых судей и устраивать каждому потенциальному судье жёсткий заочный экзамен. Должна быть создана специальная комиссия из видных юристов, которая будет рассматривать личное дело кандидата на пост судьи, не зная его подлинного имени. Все эти нововведения не понравились Дорит Бейниш, и она представила свои предложения к законопроекту, которые сводят его на нет.
– А вы слышали, что государственный контролёр обнаружил многомиллионные растраты в Центральной избирательной комиссии? Так вот, председателем Центризбиркома в этот период была как раз ваша Бейниш. Её вызвали на заседание комиссии кнессета по госконтролю, но она от приглашения отказалась, сославшись на принцип разделения властей.
– Недавно председатель тель-авивского мирового суда Эдна Бакенштейн направила Дорит Бейниш послание, в котором обвиняет председателя Верховного суда в попытке ввести общественность в заблуждение, в предпочтении личных интересов общественным, в нарушении служебной этики и других грехах. Впервые в истории Израиля председателю Верховного суда были брошены такие тяжкие обвинения. А поводом для этого письма послужила история мирового судьи Хаюты Коэн. Она считалась одним из вероятных кандидатов на пост нового судьи тель-авивского окружного суда. Однако, не без участия Бейниш, Хаюта Коэн вообще была исключена из списка претендентов. Многие считают, что Бейниш мстит Хаюте Коэн за то, что она была включена в созданную Хаимом Рамоном комиссию по подготовке реформы судебной системы.
– Да, Хаим Рамон. Ему всё-таки повезло. Отработал несколько месяцев на общественных работах и вернулся в кнессет. Встретили его там, правда, по-разному. Одни требовали, чтобы он ушёл в отставку, другие, особенно однопартийцы из «Кадимы», встретили его объятиями и поцелуями.
– А Моше Кацаву повезло меньше. Его уже, наверное, поцелуями никто встречать не будет.
– Я вообще не понимаю, зачем надо было поднимать такой шум. Что с того, что президент увлекался женщинами? Вот во Франции это считается в порядке вещей. Журналисты даже выпустили книгу «Секс и политика», в которой рассказывают о любовных похождениях французских государственных мужей. Удачливый любовник вызывает у французов чувство восхищения, которое приносит ему дополнительные голоса. Оказывается, все крупные политики являются настоящими донжуанами. У Франсуа Миттерана молодые любовницы были до самого последнего вздоха. Покорение сердец доставляет политикам удовольствие. Жак Ширак, бывший тогда премьер-министром, соперничал с президентом Миттераном на амурном поприще. И ни для кого это не было секретом. Тактика у каждого была своя. Миттеран мог очередной даме сердца читать стихи чуть ли не всю ночь. А Ширак всегда спешил быстрее добиться цели. Как вспоминала одна из его бывших секретарш: «Секс с Шираком? Десять минут вместе с душем»; «У Ширака, как писал его личный водитель, были связи с партийными деятельницами, секретаршами… с каждой женщиной, с которой он проводил хотя бы пять минут». Секретарши называли президента Ширака «Господин Три Минуты». И супруга Ширака терпеливо прощала ему измены: «Что вы хотите? Жак пользовался исключительным успехом. Он красивый, обольстительный и весёлый мужчина. Великим соблазнителем был и Миттеран. Он всегда притягивал своей исключительной культурой, литературными познаниями. Власть притягивает женщин, как свет – бабочек».
– А у нас эти бабочки вначале пользуются мужиком, а потом его шантажируют. И в своих личных целях используют полицию. Некоторые откровенно заявляют мужчине: «У тебя две дороги: либо ты сядешь в тюрьму, либо будешь жить со мной». Недавно в Нетании судили восемнадцатилетнего парня за то, что он, якобы угрожая ножом, жестоко изнасиловал двадцатидевятилетнюю женщину. Однако на суде выяснилось, что подсудимый сам является жертвой изнасилования. И подвергается сексуальному преследованию со стороны «жертвы» с тринадцатилетнего возраста. А после развода с мужем эта женщина сожительствовала с этим молодым человеком. Когда же парень начал встречаться со своей сверстницей, женщина решила ему отомстить.
– И как они ничего не боятся? Ведь если суд признает женщину виновной в клевете, то она может сама получить до трёх лет тюрьмы!
– Дело в том, что мужчине бывает очень трудно доказать свою правоту. И даже если он своего добьётся, то будет настолько измотан расследованиями, что на новую тяжбу у него уже не останется сил.
– И ведь в порыве мести или шантажа они губят мужику всю оставшуюся жизнь. Мало того, что тот отсидит срок за вымышленное изнасилование, так у него будет много проблем и потом. Дело в том, что по инициативе известной защитницы прав женщин принят закон о защите общества от сексуальных преступлений: человека, отбывающего срок за преступление, связанное с сексуальным насилием, перед освобождением могут обязать пройти специальную комиссию, которая определит, насколько он продолжает оставаться опасным для общества и конкретных людей. Его могут обязать являться к офицеру по надзору, ему могут ограничить свободу передвижения. В порядке надзора ему могут ограничить возможность водить машину, связь с бывшими заключёнными, запретить пользоваться Интернетом, употреблять алкоголь, продавать или покупать что-то.
– Интересно, что, когда в 1998 году был принят закон против сексуальных домогательств, он сыграл с его авторами интересную шутку. Те разрабатывали его в расчёте на самых слабых, униженных и оскорблённых, ведь работницы маленьких частных предприятий, магазинчиков настолько бесправны, что боятся пикнуть в страхе потерять работу. Авторы считали, что закон будет защищать эту категорию женщин. На деле же он используется совсем в других целях.
– Вот именно, в других целях. Но пока не было закона против сексуальных домогательств, приходилось использовать другие мотивы для сведения счётов. Во второй половине 60-х случилась история, которая тогда потрясла весь Израиль. Адвокат Йона Софер обвиняла судью тель-авивского окружного суда Элиэзера Малхи в получении взятки. Началось полицейское расследование. Оказалось, что судья Малхи длительное время состоял в интимной связи с истицей. Йона Софер получила статус государственного свидетеля. Малхи пытался убедить судей в недостоверности показаний. Он представил суду заключение психиатра, который признал у Софер наличие болезненного самомнения и жажды мести. Софер, в свою очередь, заявила, что Малхи является бабником, не дававшим ей прохода. Она приводила в суде такие интимные подробности, что заставляла краснеть даже судей.
Это был в то время один из самых длинных и захватывающих процессов. Он продолжался почти два года. Состоялось 214 заседаний суда, было исписано 5500 страниц протоколов. Телевидения в Израиле тогда не было, но газеты и радио описывали происходящее в зале суда во всех подробностях. Даже в «Нью-Йорк таймс» публиковалась целая серия статей на эту тему.
В самый разгар процесса началась Шестидневная война. Во время очередного судебного заседания автоматная пуля влетела в окно зала и попала в портфель Элиэзера Малхи. Судья объявил заседание закрытым и назначил следующее слушание через две недели. Перелом в деле начался после того, как возглавлявший расследование генерал полиции Биньямин Зигель направил к Малхи в офис Йону Софер с вложенным в бюстгальтер миниатюрным микрофоном. Таким путём полиция хотела получить запись, компрометирующую Малхи.
Однако воспользоваться записью в суде не удалось. Из-за больших помех трудно было что-то расслышать. А адвокаты Малхи направили эту кассету в аудиолабораторию в США. Американцы сумели расшифровать запись, и она сыграла в пользу Малхи. Из записи стало ясно, что у полиции есть причины навредить судье Малхи. Генерал Зигель поплатился за это должностью. Позднее выяснилось, что и другие офицеры, расследовавшие дело Малхи, причастны к ведущейся против него кампании.