– Я хочу услышать «да» или «нет», – потребовала клиентка.
– Хорошо. Я съезжу за вашими фотографиями.
– Они не мои, – возразила она. – Я их только покупаю. Я рада, что вы хотите помочь мне. Надо действовать быстро. Мы договорились, что вы зайдете между шестью и семью.
– Они здесь, в городе? ~ Да.
– Хорошо. – Я вырвал листок из блокнота. – Давайте адрес. Она колебалась.
– Но мы договариваемся раз и навсегда: вы беретесь за дело, не задавая мне лишних вопросов и не суете нос в мои дела! – Но я должен кое-что знать, – объяснил я, – иначе я не смогу приступить к делу. Итак, адрес? Она подошла к столу и положила пухлый конверт на промокательную бумагу.
– Там, внутри, две пачки банкнот. Маленькая – для вас, большая – для фотографа. Его зовут Дэнни Вальдо; адрес: Риверсайд Вест 1354, квартира 24. Я записал имя и адрес, потом взял конверт. Содержимое она мне описала: пятьдесят билетов новенькими стодолларовыми бумажками в одном конверте, а второй – потолще – был перетянут резинкой. Я отсчитал пятьдесят билетов, а остальное вложил в конверт.
– Вы не станете пересчитывать? – спросила она.
– Нет: мне вы могли дать на пару сотен меньше, но с шантажистом уж, конечно, связываться не станете, раз так дорожите фотографиями. Она поджала губы.
– Сколько раз я должна повторять, что он не шантажист? – Называйте его как хотите, но позвольте уж и мне поступать так же. Надеюсь, что вы знаете что делаете: я бы лично выбрал другой путь. Она была совсем рядом с моим стулом. Росту в ней было, наверное, метр шестьдесят пять. Мне почудилось, что за мерзкими тряпками скрывается тело, на которое стоило бы посмотреть. От нее исходил нежный аромат. Да, такие духи не продают в универмагах по цене несколько центов за литр. Такой запах можно ощутить, приоткрыв ящик с бельем богатой и элегантной женщины, если, конечно, тебя допустят в святая святых.
– Слушайте меня внимательно, – сердито сказала посетительница. – Вы придете в квартиру Вальдо сегодня между шестью и семью. Он вас ждет. Фотографии находятся в запечатанном конверте. Я не хочу, чтобы вы вскрывали его. Отдайте ему деньги – пусть пересчитает. Надеюсь, вы не потеряете конверта, который он вам отдаст. Завтра утром я зайду за ним. Потом можете забыть о моем существовании.
– Вы не сообщили мне своей фамилии и своего адреса, – заметил я.
– Деньги здесь, перед вами, за конвертом заеду я сама. Мой адрес вам ни к чему.
– Я должен зарегистрировать поручение.
– Не заносите меня в свои реестры, – нахмурилась она.
– Но как же так, мисс? – разыграл я смущение. – Я – честный налогоплательщик. Что скажет печать, если я окажусь замешанным в неблаговидное дело? – Ну, хорошо, – нетерпеливо махнула она рукой. – Меня зовут Мэри Смит.
– Ну, да, я так и понял. И хотя это имя ничего не значило, я записал его рядом с адресом Вальдо.
– Теперь вам все ясно? – Да, – сказал я сухо. – Детали, конечно, очень сложны, но я постараюсь ничего не перепутать.
– Я уверена, что могу на вас рассчитывать. Я бы не пришла, если бы о вас так хорошо не отзывались. Прошу вас не проявлять никакой инициативы, мистер Крэг. Мне сказали, что вы славитесь своей инициативностью. Приберегите энергию для другого случая. Выполните в точности мои инструкции. – И прежде, чем направиться к двери, добавила: – Могу я прийти завтра часам к десяти? – Безусловно.
– Тогда до завтра. Она протянула мне руку, и я слегка пожал ее. Она кивнула и ушла, неловко ставя ноги в туфлях без каблуков. Я закрыл дверь и стал размышлять, как получилось, что я дал завлечь себя в эту аферу. Ведь дело было не только в пяти тысячах долларов, хотя и они, конечно, повлияли. В соседней комнате пишущая машинка Китти Коллевей застучала быстрее, она явно спешила закончить фразу. Я тупо смотрел на новые банковские билеты, потом начал раскладывать их, как игральные карты. Я слышал, что Китти вынимает лист из машинки. Потом почувствовал ее за спиной. Она смотрела на мой странный пасьянс.
– М-м-м! Еще тепленькие. – Китти вырвала у меня седой волос. – Это она их печатает?
– Они настоящие, – ответил я. – На ленте печать Калифорнийского банка. Тут пять тысяч долларов.
– Что у нее? – Как я понял, шантаж. Но она боится огласки. Некто на Риверсайд Вест имеет фотографии, которые ее волнуют. Китти негромко присвистнула.
– Фотографии, которые стоят пять тысяч долларов? – Двадцать тысяч, – уточнил я. – Эти деньги мои. То есть, мои и директора банка.
– Ты надо мной смеешься? – Нет, дорогая.
– За что такая сумма? Это опасные деньги? Я улыбнулся.
– Опасные, Китти? Подумай хорошенько: я должен просто-напросто оттащить эти монеты и забрать конверт с картинками. Я показал ей остальные деньги – старые купюры разного достоинства.
– Деньги настоящие, – заявил я, – а вот девушка поддельная.
– Когда она вошла, – сказала Китти, – я подумала: какая она странная! Я впустила ее к тебе, чтобы ты повеселился. Я решила, что она сбежала из психушки.
– Да, – согласился я. – Шляпа, пальто, весь облик! Она вырядилась как на потеху. Бриллианты – стекло, рыжие кудряшки – парик, и вряд ли она привыкла носить туфли без каблуков. Она явно хотела остаться неузнанной.
– Как ее имя? – Мэри Смит. Как для регистрации в гостинице. Даже адреса ее мне не удалось узнать. Завтра она зайдет за фотографиями.
– Да она явно не в себе! – Не скажи! – возразил я. – Думаю, у нее были причины для маскарада. Эти фотографии, должно быть, настоящий динамит. Двадцать тысяч долларов можно заплатить только если ты богат. Быть может, наша клиентка хорошо известна в определенных кругах; по этой причине ей нужны фотографии. Во всяком случае, для меня она пока инкогнито. А для тебя? – Не спрашивай! – вздохнула Китти. – Я лишь мельком взглянула на нее, но из-за этой шляпы я целый год глаз не сомкну.
– Я и об этом молодчике тоже ничего не слышал. Какой-то Дэнни Вальдо.
– Шантажист, – сморщилась Китти. – По всем по ним веревка плачет. – И вдруг с подозрением посмотрела на меня. – Надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать? – То есть? – Глаза у тебя как-то странно блестят. Послушай, Стив, если она собирается воевать с Вальдо, пусть ей помогает полиция.
– Успокойся, Китти. Эта женщина велела мне отнести деньги и забрать фотографии. Как она сказала, так я и сделаю.
– Может быть, может быть. – Китти не особенно поверила мне. – Я уже не раз видела в твоих глазах такой же нетерпеливый блеск. Думаю, не только доллары тому причиной. Твой мозг яростно работает. И мне это не нравится. Чтобы успокоить ее, я сказал: – Я в недоумении, это верно. А ты разве нет? Я все время думаю, что же это за дама нас посетила, и чего она боится. В первый раз к нам является клиентка, переодетая бедной родственницей и раздает доллары, как пачку антивоенных листовок. Эх, если бы она мне сказала все как есть, уж я бы поставил на место этого дурня.
– Когда ты идешь к нему? – Они договорились о времени: сегодня вечером между шестью и семью.
– Хорошо, Стив, только будь осторожен, – лицо ее стало озабоченным. – Я зайду к тебе около восьми, чтобы убедиться, что все прошло благополучно.
– Ты шутишь? Или ты надеешься, что я сломаю печать и загляну внутрь? Бьюсь об заклад, что ты для этого и собралась ко мне: хочешь полюбоваться порнографией.
– Вечно у тебя задние мысли, – покраснела Китти. – Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
– Ты великолепно знаешь, что я никогда не сую нос в дела моих богатых клиентов, – заявил я напыщенно.
– Что ж, тем лучше. – До конца я ее так и не убедил.
– Если только не считаю это совершенно необходимым, – добавил я.
– Да, конечно. – Она покосилась на меня. – И в данном случае ты думаешь, что это необходимо? – Не одну тебя разбирает любопытство. И тут она стукнула меня по голове тяжеленным телефонным справочником.
2
Двухэтажный дом на длинной спокойной улице стоял примерно в трехстах метрах к западу от реки.
На широком фасаде расположился ряд низких окон с яркими жалюзи. Главный вход – под портиком, справа и слева – две пальмы в кадках, потом асфальтовая дорожка стоянки машин. В холле без ковра – ящики для писем, звонки. Под всеми, кроме двух – таблички, а за табличку с именем Даньела Вальдо засунут коричневый конверт. Я взял его в руки и рассмотрел. Потом снова вышел на улицу, сел в машину и закурил сигарету. Так я просидел до без пяти минут семь. Я мог бы быть у него ровно в шесть, но мне хотелось помучить его за эти двадцать тысяч долларов.
Нажимая кнопку звонка, я представлял себе, как он стоит за дверью, готовый открыть мне, и тут же начнет пересчитывать деньги. Но дверь никто не открыл. Я стоял смирно, стараясь унять нетерпение, потом решил позвонить еще раз. Прошло секунд десять, и дверь наконец открылась.
На мужчине были шлепанцы и яркий китайский халат. Только часть лица была видна, остальное скрывала мыльная пена, и еще – на уровне щеки – он держал полотенце.
В той же руке у него помещалась безопасная бритва. Я никак не ожидал застать его за совершением туалета: я думал, что он нервничает – сидит себе где-нибудь в кресле и листает вечернюю газету, беспрестанно поглядывая на часы. Вальдо повернулся и пошел по темному коридору, не дав себе труда пригласить меня.
– Вы – Вальдо? – спросил я.
– Да. – Голос был хриплым, тон – спокойным. – Входите. Я привожу себя в порядок. – Он шел по длинному коридору, и я видел его спину. – Вы за фотографиями? – спросил он, входя в гостиную.
– Да. Меня зовут Крэг. Стив Крэг. – Передо мной по– прежнему маячила спина. Вальдо был спокоен, все движения размерены.
– Надеюсь, я не опоздал, – добавил я. В коридоре вдоль стены стояли чемоданы, сумки, и сверху – дипломат. Весь этот багаж, да и то, что он брился, говорили о том, что он собирается в путь. За гостиной еще одна дверь была открыта, она вела в ярко освещенную ванную, выложенную сине-белой плиткой. В гостиной книжные полки отделяли зону кухни-столовой от остальной комнаты. Полки были завалены чем попало, в том числе книгами и фотографиями. Фотографии в рамках явно служили для рекламы, по стенам их было множество. Мебель с тонкими изогнутыми ножками вся была современной и строго функциональной. Тут и там виделись инструменты фотографа:рядомскамином стояла тренога, на книжном шкафу лежали два или три аппарата, в углу – несколько вспышек и две коробки с пленками. Пока я осматривал квартиру, Вальдо ушел обратно в ванную. Я слышал шум воды.