– Ты уверен, что Раймон – с евреем? – спросил Швоб.
– Об этом не беспокойтесь. При выходе надо никого не толкнуть в спешке, но и разгуливать не приходится. Респланди сглотнул слюну: «ситроен» аккуратно встал у края тротуара, и четверо мужчин вышли. Трое немедленно вошли в дом ювелира, у Швоба и Скополотрони в руках были кожаные портфели. Респланди остановился на тротуаре и закурил: рука его слегка дрожала, он незаметно оглядел улицу, затем вошел в холл.
Он сделал всего несколько шагов: никого. Сердце у него бешено колотилось, внезапно ему страшно захотелось помочиться, схватило живот. Он пытался непринужденно курить и вместе с тем наблюдал за происходящим. Прошло пять минут. Респланди разглядывал широкий холл и внутренний двор, усыпанный белым гравием. Повернувшись, он видел Поля, неподвижно сидящего в машине. Через десять минут нервное напряжение Респланди достигло критической точки. «Черт! – подумал он. – Сейчас описаюсь, не могу больше терпеть!» Поль шевельнулся, повернул голову и внимательно посмотрел на Респланди. Тот, прижав локти к туловищу, развел руками и беспомощно поднял брови. Потекли минуты. Внезапно звук полицейской сирены заставил Респланди сжаться. Поль, казалось, готов был уйти в свое сиденье. Сирена то удалялась, то приближалась. По гравию послышались быстрые шаги. Первым шел Виктор, он казался бледнее, чем обычно. За ним двигались Швоб и Скополотрони с чемоданчиком в руках. Леденящий вопль сирены слышался ближе.
– Быстрей! – скомандовал Скополотрони. Они бросились к машине. Двое полицейских на велосипедах показались из-за угла улицы как раз в тот момент, когда они захлопнули дверцы.
– А Раймон? – спросил Поль.
– Давай же, давай! – выкрикнул Скополотрони. Респланди била дрожь. Он оказался на заднем сиденье между Швобом и Виктором. Повернув голову, он на мгновение увидел Раймона, который падал, широко раскинув руки. Он слышал, как Скополотрони повторил сквозь зубы «давай!..» и выругался, посмотрел вперед, увидел полицейского сержанта с поднятым жезлом и открытым ртом; закричала женщина, сержант осел на левый бок машины и исчез. Они пересекли улицу Прованс на безумной скорости.
– Помедленнее, – заметил Скополотрони.
– У нас на хвосте мотоциклисты.
– Притормози, черт тебя подери! – Что произошло? – Осложнения, – пояснил Швоб. – Пришлось пришить еврея. У Респланди ослабели колени.
– Твоя тачка – на улице Кэр? – На улице Кале, чтоб тебя!.. – взорвался Швоб.
– Это я и имел в виду. Езжай спокойно, Поль, не нервничай! – Будьте наготове, приехали. Где она, Швоб? – При въезде на улицу Кале, справа, как ехать с улицы Бланш! Серая «ведетта».
– Внимание, – сказал Скополотрони, – проезжаем твою машину, и разом! На улице Шапталь «ситроен» еще больше замедлил ход, поднялся вверх по улице Бланш и мирно выехал на улицу Кале.
– Готовы? Все четыре дверцы разом распахнулись, и троица с заднего сиденья вылезла.
– В Нейи! – крикнул Скополотрони. И в тот же миг «ситроен» рванулся вперед. На мгновение все трое растерялись. Виктор сжал кулаки.
– Не будем волноваться, – сказал Швоб. – С ним Поль! Они бросились к «ведетте». Тем временем черная машина проехала по площади Клиши, затем поднялась по авеню Сент-Уан.
– Здорово мы их провели, – заметил Скополотрони. – Ты доволен, Поль? – Вот когда приедем к твоему знаменитому дядюшке – Тонтону, тогда я буду доволен. У меня до сих пор поджилки трясутся.
– Пройдет! – дружелюбно заметил Скополотрони. – Странно, где мое* пенсне? Я ведь положил его во внутренний карман.
Он обернулся: погони за ними не было.
– Слушай, Скопо, а что у тебя в чемоданчике? – Пятнадцать единиц, как говорят деловые люди.
– Не слабо! А кто пришил ювелира? – Виктор. На Сент-Уан Скополотрони объяснил Полю дальнейший маршрут до гаража его приятеля. В тот же час Шап въезжал в Париж через Иври в самом счастливом расположении духа. Он распевал во всю глотку: «Мы молимся все золотому тельцу – и курим ему фимиам». Стоящее поперек улицы заграждение вынудило его остановиться. Одетые в каски жандармы подошли к грузовику, и Шап достал документы.
– Кого-нибудь убили? – спросил он с любопытством. Жандармы пожали плечами, один из них махнул рукой, и грузовик пропустили.
– Заезжай, – Скополотрони показал на маленький гараж во дворе. Машина медленно въехала во двор, Поль, выжимая сцепление, осторожно загнал машину через узкие ворота гаража. Он остановился у дальней стены, нажал на тормоз, повернул ключ и глубоко вздохнул.
– Пойдем закрывать ворота, – заметил Скополотрони. – Не будем мешкать. Они затворили ворота и оказались в благодатной тени.
– Ну а теперь, – сказал Скополотрони, – мы от души посмеемся.
– Да уж, это нам не помешает.
– Я так и не нашел пенсне. Это плохо, без него я вижу не больше, чем на двадцать метров, а надо бы убедиться, что на улице все в порядке. Поль заметил щель в воротах гаража, прильнул глазом и внимательно осмотрелся.
– Двор пустой, – сообщил он. – Ничего не видно.
– Посмотри левее, на улицу, которая идет в гору. Смотри внимательно.
– Ребятишки играют… – начал Поль. Тут он стукнулся носом о ворота, и в глазах у него потемнело, он покачнулся и упал на землю. Скополотрони повернул его на живот и тут заметил дядюшку Тонтона, который с явным интересом наблюдал за сценой. Скополотрони отложил дубинку, которой оглушил своего «подопечного», вынул из кармана здоровенный нож и для большей уверенности всадил его между лопаток. После этого водрузил пенсне на нос и стер с лица выражение ненависти, которое время от времени на нем появлялось.
– Ну и силен же ты, – Тонтон дружески покачал лысой головой, – времени не теряешь. Как прошла операция? – Чуть не кончилось катастрофой, но ты знаешь быстроту моей реакции. Ювелир включил сигнал тревоги, полиция выехала, пока мы еще были у него. Раймона застрелили на тротуаре, когда мы отъезжали.
– А остальные идиоты? – Наверное, катят сейчас к Нейи, где я назначил им свидание. Мы должны были сменить тачку и пересесть в «ведетту» Швоба, я тебе о нем рассказывал. Мы с Полем сделали вид, что тоже выходим, а сами укатили. Он беззвучно засмеялся. Потом добавил: – Опыт стариков всегда одерживает верх над энтузиазмом молодых. Тонтон осмотрел «ситроен».
– Обивку недавно сменили, она в хорошем состоянии. Я мог бы найти ему применение.
– Я его у тебя не оспариваю, – сказал Скополотрони. – Он добавляется к твоей доле, – и вложил в руку Тонтона толстую пачку банковских билетов, перехваченную резинкой. Тонтон, смеясь, подбросил ее.
– Пересчитаешь, – сказал Скополотрони. – Там миллион. Есть на что позабавить девочек.
Тонтон даже вздрогнул.
– Да-да, – кивнул Скополотрони.
– Сейчас я не стану пересчитывать, – заметил Тонтон. – К тому же я знаю, что ты честен, когда это тебе удобно. Да, а что нам делать с данным молодым человеком? Скополотрони долго и озабоченно смотрел на Поля.
– Наверное, из него выйдет неплохой паштет, – сказал он задумчиво. Тонтон засмеялся.
– …или тефтели. Будем говорить мало, но четко. Я доверяю его тебе, но сделай так, чтобы его на нашли.
– Хорошо.
– А можешь ты предоставить в мое распоряжение машину? Простую и скромную. Хочу провести несколько дней за городом.
– У меня есть «матис» и «201», они не бросаются в глаза.
– Но чтобы документы были в порядке.
– В таком случае возьми «201».
– Завтра, во второй половине дня, вместе с машиной мне нужны бумаги представителя торговой фирмы, несколько чемоданов с образцами хлопка, шелка, ниток, пуговиц, вязальных крючков. Один чемодан наполни сластями, – леденцами, карамелью. Улавливаешь? Несколько рекламных брошюр. Должны же быть какие-нибудь торговцы среди твоих жертв! – Я кого-нибудь подберу, – спокойно ответил Тонтон.
– Вот вроде и все. Да! Я проведу здесь сегодняшние день и ночь.
– Это честь для меня.
– Завтра ты мне сообщишь о том, как идут дела.
– Хорошо. Я пока приберу паренька. А потом подумаю, как устроить его понадежнее. На следующий день около пяти часов вечера Скополотрони проехал по авеню Сент-Уан на скромной «201».
В багажнике у него были чемоданы с галантереей и сластями, а на носу пенсне. В ночь после отъезда неаккуратно потопленный труп Поля всплыл из вод Уазы. Он медленно и долго плыл по реке, пока не запутался в корнях. С первыми лучами солнца его обнаружили.
IV
Шап отлично провел два свободных дня в Париже. Теперь он вновь пересек Иври в обратном направлении. Было раннее утро третьего дня. На губах его бродила неопределенная улыбка. Мысли и воспоминания мешались в его голове: предстоящая дорога, парижские улицы, молодая женщина приятной наружности со светлыми волосами, не обремененная лишней одеждой. В грузовике было всего три тонны хлопка в тюках. Не Бог весть какая тяжесть. Дизель отлично работал, зеленый брезент весело хлопал на зимнем ветру.
Порой Шап ощущал хороший настрой машины и испытывал удовольствие от того, что ведет такой послушный грузовик, исполненный, как и он сам, доброй воли. Ему было радостно, и он ласково похлопывал рукой по рулю. Холод стал менее резким, прозрачный свет предыдущих дней померк. Серые сумерки стояли над дорогой, Шап взглянул на небо, подумал о том, что может пойти снег, забеспокоился, потом забыл об этом. Около часу он пообедал в деревенском ресторане и взял пассажирку до Невера.
Пассажирка заняла его воображение и напомнила ему Алису, его подругу в северном регионе. «Как ни крути, – размышлял Шап, – а завтрашний день для работы потерян. Я прекрасно могу поужинать сегодня у Алисы и заняться любовью… У себя я буду около полуночи или часу. Хлопок сдам завтра». Но потом он переменил мнение относительно хлопка. Им займется Пье, шофер-напарник. Шап возьмет «сорер» и съездит в Монпелье за еженедельным грузом для винодельческой компании. На обратном пути он сможет провести часть ночи у Женевьевы, его подруги южного региона. «Повеса, – подумал он и удовлетворенно засмеялся. – Жуир». Так он предавался приятным мыслям до самого Клермона, где и провел ночь. Восход следующего дня был серым. Шап встревоженно всматривался в горизонт. Зуб, беспокоивший его время от времени, давал о себе знать, но вполне терпимо.