– Главное, – твердил он себе, – это пересечь Овернь до снега. А то мне не поздоровится. Вскоре после полудня Шап проехал Сен-Флур и больше не беспокоился о снеге. Небо оставалось серым и угрожающим, но значения это уже не имело, ведь грузовик двигался к югу. Он занялся больным зубом, осторожно потрогал его языком, снова вспомнил об Алисе, пытаясь понять, действительно ли ему так хочется ее сегодня видеть. Несколько часов он развлекал себя размышлениями. Около шести вечера он подъехал к развилке: здесь дорога вела к Алисе. Он включил сигнал поворота и машинально съехал с трассы. «Странно, – подумал он, улыбаясь, – я уже совсем было раздумал к ней ехать». Алиса была учительницей, из-за конфликта с инспектором Академии она прозябала в школе самой низкой категории в отсталой и дикой деревне. Шап сочувствовал ей, ведь работа в деревенской школе, стоящей у обочины проселочной дороги, – это далеко не сахар, но помочь ничем не мог. У ее дома Шап съехал с дороги, повернул и поставил грузовик между сараем и изгородью. Выйдя из кабины, он тотчас увидел Алису.
– Привет! – сказала она. Сколько лет, сколько зим.
– Зуб болит, – скривился он. Он крепко обнял ее и с живым удовольствием поцеловал в губы. Алиса была хорошенькой, отлично сложенной, чувственной и снисходительной. 11 Стив Крэг и звезда в опасности
– И конечно же, – заметила она, – к дантисту ты не пошел.
– Не хватило духу, – признался Шап. Алиса негромко засмеялась: она хорошо знала Шапа и понимала, что ее Шап в некотором смысле был сущим ребенком.
– Разбойник! – сказала она. – Приезжаешь как ни в чем не бывало, ставишь свой грузовик. А вдруг я не одна? – Но ведь ты одна! – Еще бы. После твоего последнего посещения я жутко хандрила. Здесь стало невозможно жить. Крестьяне – все страшные стервы, а их потомство – сплошные болваны. Дождусь каникул, и если меня не переведут в другую школу, брошу преподавание.
– Ты права, – кивнул Шап. – Тебе не следует здесь оставаться. Они прошли в кухню. Алиса готовила, Шап. принял таблетку.
– Останешься до завтра? – спросила девушка.
– Нет!.. К сожалению, часов в десять-одиннадцать мне придется уехать. Она с улыбкой обернулась к нему.
– В таком случае, нам надо спешить. В полночь Шап принял решение подняться из теплой постели, но и после этого пролежал еще несколько минут.
– Представляешь, в каком я завтра буду состоянии? – спросил он. – А ведь мне ехать в Монпелье.
– Ну и ладно, – отозвалась Алиса. – Жаловаться тебе, по-моему, не приходится. Слушай, а другой шофер не может тебя заменить? – Мне надо самому туда поехать, – уклончиво сказал он.
– Ты становишься энергичным, – объявила Алиса. Шап смущенно нагнул голову и, поцеловав ее пылающие груди, откинул одеяло и встал на пол.
– Черт возьми! – воскликнул он, подходя к окну. – Снег! – Возвращайся в постель, – предложила Алиса.
– Нет, мне надо двигаться. Она встала и тоже подошла к окну. Земля была покрыта тонким слоем снега. Видно, только что выпал.
– На твоем месте, – настаивала Алиса, – я бы осталась здесь до света. По такой погоде у тебя могут быть сложности в дороге.
– А если мне не удастся потом отсюда выехать? – возразил Шап. – Нет, уж лучше сейчас.
– Как знаешь… Она пошла в кухню, зажгла спиртовку. Перед отъездом Шап выпил чашку кофе и рюмку рома.
– И все же тебе лучше было бы остаться, – повторила Алиса, открывая дверь. Он поцеловал ее долгим поцелуем.
– Иди ложись, простудишься. На улице не было особенно холодно, и все же Шапа знобило. Он подумал даже вернуться, постучать в дверь и лечь в теплую постель, но направился к грузовику. Он ехал дальше по проселочной дороге, которая выходила на короткое муниципальное шоссе, это сокращало его путь на десяток километров. Тем временем снег падал крупными хлопьями на замерзшую землю. Он прилипал к ветровому стеклу, и дворники работали безостановочно. Смотреть можно было только через небольшой сектор, расчищаемый резинками щеток. Через несколько километров Шап почувствовал, что руль стал хуже слушаться; белый слой рос на глазах, он снизил скорость. К счастью, ветра не было и снег не падал гуще. Он закурил сигарету и улыбнулся хлопьям снега. Они падали, как маленькие белые парашютики, и разбивались о стекло, и таяли или бесшумно разбегались по обе стороны кабины. Шап задумчиво ехал по дикому Косу сквозь ночь и снег. Так он добрался до поворота на Бом, обычного поворота, разве что слишком скрытого вертикальным склоном, но не представлявшего особых трудностей. И только в самой крайней точке виража он увидел распластавшегося на дороге человека. Шап резко затормозил и, враз закоченев, приподнялся на сиденье. Задние колеса круто занесло влево. В то же время правое переднее колесо переехало что-то упругое. Потом грузовик остановился, мотор заглох. Шап, совершенно убитый происшедшим, отпустил педаль тормоза и откинулся на спинку. Так он просидел некоторое время. Он не двигался, пальцы его крепко держали руль, взгляд был устремлен в темноту. Внезапно напряжение спало, он глубоко вздохнул, отпустил руль и сдвинул шапку на затылок. Он посмотрел на часы – половина второго, выключил фары и решил выйти из кабины. Тихая и темная ночь вернула ему немного хладнокровия. Снег валил вовсю. Шап оперся о крыло. Он знал, что между шасси тяжелого грузовика и землей лежит человек, задавленный Жаном Шапом. Это было непросто осознать. Наконец он включил электрический фонарь и медленно обошел капот. На уровне правой подножки видно было тело и слегка поджатые ноги. Он внимательно смотрел на половину человека, его взгляд привлекли легкие ботинки; он наклонился, взял человека за ноги и вытащил тело. Грудная клетка была полностью раздавлена колесом, лицо – черное месиво. Взгляд Шапа вновь вернулся к тонким ботинкам, потом он изучающе осмотрел руки, одежду. Внезапно он взял мертвеца за плечи, потащил его через дорогу и уложил в кювет. Там он еще раз осмотрел пострадавшего. Ботинки не давали ему покоя. Что мог делать темной снежной ночью на пустынной дороге обутый таким образом человек? Это было так странно, что драма казалась нереальной. Ощущение вины не приходило, он только старался не смотреть на страшную кровавую голову. Он стоял на краю обочины, и несуразные мысли лезли ему в голову.
Шап выпрямился, чтобы посмотреть, как стоит грузовик. Левые задние колеса были в полуметре от края дороги. Дальше шел кювет, с перепадом в метр начиналось поле. Покрышки взрыли снег, но не обнажили почвы. Шап забрался в кабину, запустил мотор, включил первую скорость и плавно отпустил сцепление. Как только сцепление захватило, колеса заскользили, грузовик едва заметно сдвинулся в сторону кювета… Он выключил сцепление, сделал еще одну попытку, задние колеса снова заскользили. Шап заглушил мотор и вышел. Теперь внешнее колесо находилось в каких-нибудь десяти сантиметрах от края дороги. Светя себе фонарем, Шап быстро оценил обстановку. Он снял куртку, мгновение покопался в ящике с инструментами и вытащил старую лопату с обломанной ручкой. Стоя на коленях, он тщательно очистил от снега твердую бугристую почву, открыв тем самым перед задними колесами чистый плотный грунт. Он снова залез в кабину, включил мотор, осторожно отпустил сцепление, зад грузовика немного подрожал, потом вся масса двинулась вперед и проехала к середине дороги. Шап заглушил мотор, вышел из кабины, подобрал лопату и вытер ее, прежде чем положить на место; он стряхнул снег с шапки, нахлобучил ее на голову, затем вернулся к телу. Снег уже укутал его белым саваном. Стоя у края канавы, Шап тупо смотрел перед собой. Он присел на корточки, попытался сосредоточиться, но безрезультатно. Он брал в ладонь комочки снега, скатывал из него шарики и бросал в канаву. Время шло, вдалеке тявкнула лисица, в вышине над Шапом зловеще ухнула сова.
– Ну и дела! – сказал Шап. И тут же услышал справа от себя скрип снега. Он выпрямился и направил вправо луч фонаря, но ничего не различил. Скрип, впрочем, почти тотчас прекратился. Шап не знал, что и думать. Он светил во все стороны, потом выключил фонарь. Вскоре послышался тот же звук, совсем рядом, но Шап не стал включать свет, он только вслушивался, впрочем, без особого любопытства, в этот необычный звук. Снег валил все гуще и гуще, Шап отметил, что придется включать противотуманное освещение. Снег стоял стеной, уже за два метра ничего не было видно.
– Чем дальше в лес, тем больше дров, – уныло констатировал он. Шап отвернулся и зашагал в сторону грузовика. И тут он заметил, что проваливается в снег до щиколоток. Это не произвело на него никакого впечатления. Он был готов и к худшим испытаниям, он смирился. Опустившись на сиденье, он стряхнул наружу снег с ботинок, удобно сел перед рулем, захлопнул дверцу и включил двигатель. Противотуманное освещение пробивало темноту на пять метров впереди грузовика. Шап включил первую, осторожно набрал скорость, не менее осторожно выжал сцепление. Грузовик, дрожа, заплясал на месте. Шап снизил обороты двигателя, работавшего с перегрузкой, выключил сцепление, попробовал дать задний ход, снова включил первую, начал раскачивать грузовик взад-вперед, пытаясь оттолкнуться от снежного сугроба, набросанного задними колесами, чтобы переехать снежный порог, набитый передними. Ему это не удалось, он спустился на землю, поработал несколько минут лопатой, чтобы расчистить полосу, снова поднялся в кабину. Включив вторую, он сумел, наконец, сдвинуть грузовик с места. Вцепившись руками в руль, он мучительно пытался увезти грузовик с этой дороги кошмаров. Руль не хотел слушаться, Шап налегал на него всем своим весом, стремясь удерживать машину посредине дороги, борясь со снегом, от которого колеса норовили съехать на обочину. В нескольких метрах перед ним живое желтоватое скопище хлопьев снега создавало плотную движущуюся стену. Он угадывал и снова поминутно терял дорогу, вслушивался в шум мотора, следил за рулем, протирал быстрым движением то и дело запотевавшее стекло. Шап взмок, шапку он бросил на сиденье.
Через десяток километров, во все усиливающемся снегопаде он въехал на склон. Всеми силами ума, всем напряжением мышц Шап старался помочь своему грузовику, и тот ответил мощью всех шести цилиндров. Они въехали по склону метров на пятьдесят, потом заплясали на месте. Измученный Шап не настаивал. Он вышел из кабины и глубоко провалился в снег; хлопья падали также густо, в двух метрах ничего видно не было. Шап понял, что пришло время ставить на колеса цепи. Для этого ему надо было поднять грузовик домкратом и снять наружный скат. На склоне, да еще по снегу, приподнятый грузовик наверняка скользнет назад. Операцию надо было предпринимать на ровном месте.