вичок, приспособленный под перевозку скота: ему они и были обязаны своим спасением.
– Что это он? – снова спросил Швоб.
– Пресвятая Богородица, – Респланди откинулся на подушки. – Я объясню тебе подробности потом, а сейчас жми! – Эти молодчики, – проводил разбор учения в тот же вечер Флот, – быть может, упрямее, чем мы думаем. Но сегодняшний урок пошел им на пользу. Они дешево отделались: если бы не грузовичок, Рагонден разделался бы с ними. Так что, я думаю, все к лучшему.
– Да, – согласился Шап. – В общем, я даже рад, что так все вышло.
– Ну конечно, – подтвердил Флот. Они пили кофе в доме у Шапа; Флот собирался переночевать у него. Алиса слушала их и инвентаризовала белье.
– А ты что думаешь? – обратился к ней Шап.
– В данный момент, что у тебя неважнецкое нижнее белье. Так, со стороны, ты вроде смотришься. Но в кальсонах похож на разорившегося ломовика.
– Я похож на разорившегося ломовика? – совершенно растерялся Шап. Флот негромко рассмеялся, и Шап улыбнулся.
– Не говори дурно о ломовиках, это интересный народ.
– Чем? – Всем, – убежденно ответил Шап.
– Люди, проводящие свою жизнь в пути, всегда представляют интерес, – подтвердил Флот.
После обеда Респланди явно расквасился.
– Они чуть не убили нас, – жаловался он Прекрасной Элен.
– Если бы они только захотели, нас бы уже не было в живых. Этот шаг можно рассматривать как серьезное предупреждение. Мое деликатное здоровье, если уж на то пошло, не позволяет мне развлекаться подобным образом, так и сердце может остановиться.
– Да, все это не очень весело, – признал Виктор.
– У вас поджилки трясутся? – поинтересовался Швоб.
– Когда речь идет о деньгах, у меня ничего не трясется, – заверил Виктор.
– Я не меньше других дорожу деньгами, – заявил Респланди, – но помимо них придаю еще кое-какое значение своей шкуре. У меня она всего одна. К тому же я не уверен, что мы не ошибаемся. Может, у него и нет этих денег.
– Есть, не беспокойся, – заверил Швоб. – А то он был бы покладистее. Надо заставить его говорить, и, клянусь, мы этого добьемся! Он говорил с такой яростью, что Респланди пошел на попятный.
– Я лишь позволил себе некоторые предположения, – оправдывался он.
– Пред-по-ло-же-ни-я! – пренебрежительно выговорил Швоб. Прекрасная Элен невозмутимо курила, равнодушно внимая спору. Швоб с недоверием посмотрел на нее и вышел, хлопнув дверью. Швоб все больше чувствовал себя растерянным: он все чаще с ужасом думал о том, что экспедиция может потерпеть неудачу. В крайнем случае можно, конечно, убить Шапа, но его труп никакой особой радости принести не мог. Самым разумным представлялось захватить водителя и принудить его к откровенности, но это у них никак не получалось. В тот же самый день, около восьми утра, мадам Блан с племянницей провожали Жерома до станции метро Мобер– Мютюалите. Вся группа хранила печальное молчание. Наверху лестницы процессия приостановилась, и мадам Блан заговорила: – Я положила вам в чемодан ночную сорочку, в термосе кофе с молоком и кое-что из еды, ваши домашние туфли завернуты в газету. У меня не хватает духу пожелать вам счастливого пути, мой бедный друг.
– Ах! – вздохнул Жером. – Похороны вообще вещь невеселая, но что тут поделаешь! – Возвращайтесь к нам поскорее! – Конечно, – отвечал Жером, – я не пробуду там ни одного лишнего часа. Часом позже Скополотрони попрощался со своим другом Тонтоном и за рулем его «201» пересек Париж и поехал по Девятому национальному шоссе к югу. С собой он вез чемоданы с образцами, а также нож со стопорным вырезом и огнестрельное оружие. У этого человека был явный дар вызывать симпатию. В нескольких километрах от Мулен ему пришлось менять колесо, и двое сочувствующих жандармов помогли ему. Скополотрони спросил, женаты ли они, и, узнав, что у одного из них есть маленькие дети, напихал ему в карманы леденцов и молочной карамели. «В моем возрасте, – думал он после починки, – уже не стоит связываться с машинами или конфликтовать с властями, надо жить спокойно. Но вот тут есть одна загвоздка: если я не вмешаюсь, то из-за этих идиотов опять попаду в переплет». Он имел в виду своих бывших сообщников и думал с горечью: «Я из шкуры вон лезу, чтобы обеспечить собственную смерть, я снова пачкаю себе руки, добывая труп славного коммивояжера, который ничего плохого мне в жизни не сделал, я черным по белому указываю им на козла отпущения, а они даже не чешутся! Право, они не заслуживают прощения. Они еще большие ничтожества, чем я думал». …Шап проявлял осторожность. По совету Флота и Рагондена он передавал другим шоферам долгие рейсы, которые требовали ночных переездов, и ограничивался ближними. Однако в субботу Шапу пришлось взять на себя поездку в район Нарбонн за вином. По дороге он должен был отвезти груз в Безье и вернуться предполагал только поздно ночью.
– Я не могу не поехать, – объяснял Шап Рагонде– ну. – Пье этого не поймет.
– Я свободен и еду с тобой, – вызвался Рагонден.
– Когда думаете вернуться? – спросила Алиса.
– Не раньше часу… половины второго, если не будет неприятностей.
– Флот ночует здесь? – Да, – сказал Шап. – Я не хочу оставлять тебя одну.
– Он водит машину? – Да.
– Если к двум вы еще не вернетесь, мы возьмем «симку» и поедем вам навстречу. Если у вас будут технические неполадки, позвоните. Шап и Рагонден с изумлением переглянулись.
– У этой девчонки мозги на месте, – высказался Рагонден, когда они отъехали, – в этот раз тебе повезло.
– Да, это высший класс, – с гордостью признал Шап. Рагонден лукаво и довольно взглянул на него, но продолжать беседу в этом духе счел излишним и занялся рулем. День прошел без осложнений. Ночью они достигли Клермон-Эро и остановились там поужинать. Теперь за руль сел Шап. Ночь была светлой и холодной, мужчины молча курили. Рагонден поглядывал на машины туристов, которые ехали в обе стороны, Шап тоже поглядывал на них достаточно равнодушно, помышляя о возможном нападении. Револьвер и две полных обоймы оттягивали правый карман «аляски», в левой лежал обычный шоферский нож и электрический фонарь. Имея в своем распоряжении этот набор инструментов, Шап считал, что все предусмотрено и нечего беспокоиться. На вершине в узком ущелье Эскалетт Шап несколько напрягся. Однажды в такую же ночь, выехав из него, он наткнулся на машину с выключенными огнями, перегораживающую две трети дороги. Его грузовик тогда еле прошел. Но в этот вечер никто не преграждал путь. Грузовик достиг Jle Кайлар, быстро проехал Кос – место еще более печальное и зловещее при лунном свете, чем при дневном, и вновь спустился по Кот-Руж на малой скорости. После Сен-Ром он выехал на департаментское шоссе. И вдруг Шап явственно ощутил опасность. При этом ничего, кроме теней, разглядеть ему не удалось. Рагонден почувствовал, что его товарища охватило беспокойство, взял ломик и стал ждать.
Шап посмотрел на тень грузовика, потом опустил боковое стекло и попытался хоть что-нибудь разглядеть в зеркальце. Он повернулся к Рагондену: – Приоткрой свою дверцу, – сказал он. – Совсем немного, встань на ступеньку и проверь, кто едет за нами. Будь осторожен, чтобы тебя не заметили. Рагонден положил свой ломик на пол. Минуту он простоял на ступеньке, уцепившись одной рукой внутри кабины и придерживая другой дверцу. Когда он поднялся обратно, то не спеша прикрыл за собой дверцу и повернул к Шапу спокойное лицо: – За нами едут.
– Они? – Думаю, да. Здоровая машина, без огней, тьма кромешная, но она вполне может быть «ведеттой». Езжай посредине, и они не смогут нас обойти.
– Ладно. Шап подумал.
– Наверное, они сели нам на хвост в Сен-Ром. Они поедут за нами до поворота на Сен-Виктор, а там мы будем в их власти. Грузовик не может повернуть разом. Приходится маневрировать.
– Ну и как мы сделаем? – Дай подумать… Перед поворотом я еду сначала к откосу, напротив панно, потом даю задний ход по дороге к лесу, потом поворачиваю. Послушай, вполне вероятно, они думают, что я один. Сделаем так: я еду к откосу, глушу мотор, ты прыгаешь и ползешь к укрытию. Я прыгаю за тобой и бегу по Косу. Только надо пошевеливаться, они зевать не станут.
– А что ты там будешь делать? – Они начнут стрелять в меня, но вряд ли попадут… Ты наблюдай, а я завлеку их в карстовый провал.
– А если они последуют за тобой в провал? – рассуждал Рагонден. – Возможно, они оттуда не выберутся и даже свалятся в реку… А если они за тобой не последуют?
– В таком случае они будут поджидать меня у входа, а я вылезу через потолок второй пещеры, обогну овраг, ты тем временем развернешь грузовик, и я присоединюсь к тебе.
– Ты хорошо знаешь пещеры? – Я достаточно часто играл там в детстве.
– Твой револьвер заряжен? – Да, и в кармане еще две обоймы.
– А я, старый дурак, даже не подумал захватить ружье. Глупец!.. Ладно, там видно будет.
– Мы приехали, держись, я заторможу резко.
– Если будет жарко, дави их, как блох. Шап приступил к виражу в соответствии с классической схемой, но очень быстро. В трех метрах от откоса, он грубо заблокировал тормоза. Весь кузов внезапно продвинулся вперед; Рагонден, уже открывший дверцу, был отброшен к бортовой доске, он выпрямился и прыгнул. Шап сообразил выключить фары. В тот же момент несколько пуль пробило стекло кабины. Шап спрыгнул и побежал по Косу. И почти сразу попал в луч фар «ведетты». Послышались выстрелы. Шап выбежал из освещенной зоны, и фары потухли. Он достиг древнего дольмена, доминирующего над Косом, спрятался за опорой и оглянулся на дорогу: по ней бежали двое. Пока между Шапом и ними оставалось еще метров пятьдесят. Шап еще быстрее побежал к провалу. По нему продолжали стрелять, но среди нагромождения екал вероятность попадания была невелика. Он достиг края впадины, в глубине которой начинался провал, и растянулся на покатом склоне. Не поднимая головы, он следил глазами за своими преследователями. Они быстро приближались. Шап достал свой револьвер и открыл огонь. После первых выстрелов Швоб и Виктор бросились плашмя на землю; Швоб продолжал стрелять, но из-за неровностей почвы его пули пролетали высоко над головой Шапа.