Он молча посмотрел на аудиторию и вытянул свои большие толстые губы в улыбку:
— На примере печально известного персидского могола XVII века, Гопал Кхана, мы сможем убедиться в правдивости моих слов… Есть две версии описания его жизни… Одна со счастливым концом, другая — нет. Я начну с истории со счастливым концом. Слушайте внимательно! Гопал Кхан был одержим красотой. Несмотря на все его невероятное богатство, он жил в скромном дворце. И однажды, возвращаясь с охоты, он взглянул на старый дворец и принял решение: «Я построю дворец мечты».
— Слушайте внимательно. В его сознании не было никакого образа этого дворца мечты, ничего особенного. Он принял чистое решение. Я повторюсь — состояние нашего существования в момент принятие нами решения называется первым, или же исходным, решением. Хорошо, и что же произошло дальше? Гопал Кхан позвал придворного масона (зодчего) и сказал ему о своем решении. Они совместно разработали план идеального дворца, а искусные мастера — его модель. Сотни рабочих принялись за дело, и через четыре года дворец был готов. Встав перед дворцом и созерцая его красоту, Гопал Кхан со слезами на глазах обратился к членам двора: «Вот и все! Это дворец моей мечты!»…Он прожил в нем всю свою жизнь и умер с чувством исполненного желания.
Лон одобрительно посмотрел на своих слушателей и продолжил свою речь более низким голосом.
— Это была версия со счастливым концом. Кроме того, счастливый конец не так уж интересен. Монада притягивается к драматическому переживанию, так как ощущает жизнь лишь в драматизме. Давайте посмотрим на версию с несчастливым концом. История разворачивается аналогичным образом до самого строительства дворца. Спустя два года, когда дворец был наполовину готов, Гопал Кхан решил посетить своего друга, индийского махараджу. — Лон рассказывал эту историю спокойно, словно сидел с друзьями в каком-нибудь из ресторанов. Неожиданно он поменял тон голоса, стараясь подчеркнуть тот драматизм, что начинал разворачиваться перед нашим воображением: — В его отсутствие полчище варваров напало и уничтожило королевство Кхана: наполовину достроенный дворец был разрушен, искусные масоны и рабочие убиты, и даже модель дворца была разбита вдребезги, а казна разорена. Когда Гопал Кхан вернулся и увидел весь этот хаос, он закрыл лицо руками и простонал: «Я никогда не воплощу желаемого». Теперь внимание! В тот момент он принял губительное решение, которое заместило первоначальное, — указательным пальцем Лон постучал по виску и добавил: — Давайте вспомним его первое решение — «Я построю дворец своей мечты». Стоя у руин своего дворца, он принял второе, провальное решение — «Я никогда не воплощу желаемого». Второе решение не растворило первое. И с тех пор оба решения находились в уме у бедного Гопал Кхана. Это состояние существования мы называем изменением существующего состояния.
Либо у Лона Хибнера был опыт выступлений на сцене, либо он был прирожденным актером. Он опустил голову к груди, согнул плечи и постоял в тишине некоторое время. Никто не двигался. Микрофон улавливал его глубокое дыхание. А потом заговорил медленным голосом, в котором чувствовалось примирение с судьбой:
— В последующие годы Гопал Кхан делал все возможное, чтобы продолжать руководить королевством. При строительстве нового дворца он не обращал особого внимания на его вид. Он говорил себе, что в общем и целом выглядел неплохо. «У меня есть крыша над головой, мое королевство восстанавливается», — говорил он себе. Психологи и психиатры, все эти некомпетентные ребята, пришли бы к выводу, что он действовал как взрослый человек, смирившийся с реальностью. Мы называем это состояние существованием. Хорошо запомните это! Существование — согласие с тем, что есть, так как из-за наших поражений мы расстались с тем, что хотели заполучить.
Он потряс головой и сощурил глаза, будто наблюдал за расплывчатым сном:
— Тем не менее, Гопал Кхан никогда не смог восстановиться от своего поражения. Когда он думал о своем дворце мечты, он вздыхал и страдал. Жизнь на широкую ногу не смогла помочь ему забыть свою мечту. Он отбрасывал в сторону эту вызывающую боль мечту, пытаясь забыться с помощью гашиша, секса, обжорства и азартных игр. И таким образом он провел остаток своей жизни, ища спасения в забвении. Это состояние существования мы называем отрицанием существования. Тем не менее, это ему не помогло, все оказалось бесполезным. Гаутама Будда говорил: «Вы становитесь тем, чему сопротивляетесь».
Лон встал со стула и плавно прошелся по сцене, что было невероятно для такого крупного тела; он был похож на актера, готовящегося преподнести потрясающий монолог. Он наклонил голову и сузил глаза:
— Давайте предположим, что Гопал Кхан продолжил попытки построить дворец мечты. Однако без денег и опытного масона ему бы ничего не удалось. Возможно, на смертном одре он сказал бы следующее: «Я пытался до самой последней минуты, но в жизни человеку не заполучить того, что он больше всего желает». — Лон подошел к стулу, уперся руками о спинку и решительно произнес: — Самая большая ложь здесь — идея чьей-то жизни. Когда кто-то рассказывает о том, что говорил Гопал Кхан на смертном одре, то получается, что он верит в то, что он — лишь тело, а не вечная Монада, использующая тела для воплощения исходного решения. Предположим, что позади смертного одра стоял буддистский монах… или любой из вас, юноши и девушки. Этот индивидуум сказал бы ему: «Ваше высочество, у меня для вас хорошие новости. Заблуждение полагать, что вы живете только единожды, вы будете жить еще, так как будет еще одна жизнь. Распознайте свое губительное решение и завершите мечту в следующей жизни!» Если бы Гопал Кхан поверил в это, то он бы точно сказал: «Правда? Тогда я построю дворец мечты в следующей жизни. И все, что мне нужно, так это родиться в здоровом теле и в королевской семье. Это мне напомнило о моей беременной дочери, вышедшей замуж за раджу Кашмира. Мне нужно умереть как можно скорее».
Лон сделал паузу, а затем пронзительным голосом заявил о своем бесспорном умозаключении: «Это служит нам примером того, как мы можем освободиться от взлетов и падений в жизни, что создают столь много проблем. Нам нужно избавиться от второго, губительного решения и позволить Монаде продолжать усердные попытки воплотить исходное или первичное решение».
Он довольно и широко ухмыльнулся и добавил:
— На сегодня все. Надеюсь, лекция оказалась полезной.
Для меня — да. В этот день я понял, как я сам, собственными руками, создал свой субъективный мир, как я давал ему существовать, и как я рассоздавал его. Хоть перед глазами и не проносилось никаких картинок, я осознавал, что находился на том же жизненном уровне, что и всегда. Я был режиссером, актером и наблюдателем. И больше никем.
— Боги, тебя вызывают. Поднимись в техотдел.
Я был в общей комнате и ожидал процессинга. Поначалу я подумал, что что-нибудь стряслось. Процессинг считался духовной деятельностью, которой все подчинялось. Почему меня вызывают в отдел техобслуживания? Мое беспокойство росло, пока я поднимался по узким деревянным ступенькам. Альберто широко махнул рукой, показывая на дверь рядом с техотделом.
— Один очень важный человек хочет поговорить с тобой.
Напряжение начало стихать. Я усвоил, что все люди в сциоларгии — очень важные. В уголках рта проскользнула улыбка, и я открыл дверь. Я был ошеломлен видом человека, сидевшего в комнате. Он действительно выглядел очень важно. Высокий, могучая грудь, широкие плечи, смуглая кожа, серые глаза и выступающий подбородок. На нем была темная военно-морская форма с символикой космических ОРГЗ на рукавах. Его локти были на столе, пальцы сцеплены в замок, а сам он сидел, чуть склонившись вперед. Он был похож на энергичного американского исполнительного директора, продающего компьютеры по всему миру.
— Боги, рад тебя видеть, — улыбнулся он и обнажил свои белые зубы. Он встал, протянул руку через стол для рукопожатия. Он мощно дышал, возможно, он смог бы выжать сок из сырой картошки одним нажатием на нее. — Меня зовут Уиллис. Джо Уиллис. Садись, садись, пожалуйста! — Он показал мне на свободное кресло. — Я сразу приступлю к делу. Хорошо?
Я кивнул.
— Хорошо. Видишь ли, мои люди сказали мне, что ты хочешь учредить ОРГ в своей стране. У меня есть для тебя отличная новость.
— Да, но мое желание не так-то просто осуществить. Югославия — коммунистическая страна. Все приходящее из другого мира расценивается как попытка иностранных сил подорвать автономную систему страны. Я твердо решил попробовать… Я сделаю все возможное… Я не знаю, выйдет ли что-нибудь из этого.
— Не сомневайся, Боги! Ты принял решение, теперь тебе нужно заставить его работать. Мы поможем тебе. Вообще-то, немногие получают такую помощь, что мы предоставляем тебе. — Он сделал паузу и уставил свои серые глаза на меня. Он ясно давал понять себя и говорил строго по делу. Его слова, как вспышки огня, превращали в пепел любое сомнение. Что за помощь я получу? Взаимодействие с ОРГЗ обычно переутомляет человека… Неуверенность продлилась недолго.
— Тебя хочет видеть Лон! Понимаешь, что это значит? — Его глаза были такими же пронзительными, как лазерный луч. — Немногим так везет. Это значит, что Лон ценит твое решение учредить первую ОРГ в коммунистической стране. Настал момент очиститься от страданий, преступлений и несчастья для этой части планеты. Эта новая игра ведется на высших уровнях. Те, кто примет в ней участие, окажутся реальными счастливчиками.
Если он хотел удивить меня, то ему это удалось. Каждый в лондонской ОРГ мечтал получить неожиданное приглашение на адмиральский корабль «Юпитер» и встретиться с капитаном. Что бы они сказали, когда услышали, что именно я отправлялся туда? Знал ли об этом Альберто? Едва ли… Должностное лицо Калифорнии никого не оповестило о причине приезда из Грин Хилл в Лондон. Словно читая мои мысли, он сказал: