Более сильным, пожалуй, и, во всяком случае, более трезвым «государственным» умом обладали Панины, происходившие, по преданию, из Италии. Никиту Федоровича называют «человеком необыкновенно умным». Его внук, Иван Васильевич, сенатор храбрый воин и муж добродетельный», имел двух сыновей – графов Никиту и Петра, «которые оба прославили имя Паниных в русской истории». Никита пользовался очень большим влиянием и уважением при Екатерине II благодаря своему уму, образованию и сравнительно высоким нравственным достоинствам. Петр был простодушен, но не глуп и довольно честен. Из его потомков известны: сын Никита, внук Виктор, и праправнучка гр. Софья Владимировна, общественная деятельница.
IV. Ю. Ф. САМАРИН (таб. IV)Юрий Федорович и его не получившие столь громкой известности талантливые братья принадлежали к древнему ничем не выдающемуся роду Самариных. Прапрадед их, Михайло Михайлович, обладал, по-видимому, некоторыми способностями, так как Петр I назначил его членом во вновь учрежденный Сенат. Этот служебный успех можно объяснить полученными от матери, рожд. Паниной, задатками и родственными связями. Род Беклемишевых средний, так сказать, нормальный, по происхождению, уму и нравственным качествам, с незначительными отклонениями в ту или иную сторону.
Естественно поэтому предполагать, что правнук сенатора, Федор Васильевич, д. ст. с., общественный деятель, хороший сельский хозяин и гуманный помещик, «человек замечательного ума и благороднейших качеств душевных», обязан этими качествами главным образом матери. Но за многочисленным родом кн. Мещерских мы пока не вправе утвердить в лучшем случае чего-либо большего, чем некоторая «живость» ума и темперамента. Семья кн. Василия Ивановича (№ 261) является счастливым исключением. Из 35 кн. Мещерских его ближайших потомков (первые 5 колен) – 7 литераторов (20 %). Невольно после этого обращаешься к жене кн. Василия, урожд. гр. Матвеевой, отец и дед которой оставили несколько сочинений по истории. Жена известного своими умом и образованностью боярина Артамона Сергеевича (1) тоже была из семьи, давшей нескольких литераторов, к ней принадлежит по матери своей, рожд. Хомутовой, известный в свое время поэт Иван Иванович Козлов. Другая внучка боярина гр. Мария Андреевна Румянцева также имела талантливое потомство. Князья Барятинские, с своей стороны, могли дать твердость характера и упорство в достижении намеченных целей, что у Самарина могло преобразиться в ту «твердость убеждения», с которой он проповедовал свои идеи. Таким образом, по линии отца мы находим и умственные и литературные способности, только «благороднейшие качества души», как всегда почти в таких случаях, не находят себе достаточного генеалогического обоснования и заставляют выдвигать какую-либо дополнительную гипотезу.
Дед Ю. Ф. Самарина по матери – поэт Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий (61) – характеризуется Гербелем как человек очень благородный, умный и образованный. У него в свою очередь обращают на себя внимание родственники матери Панины и прадед кн. Борис Иванович Куракин (23), тогда как малоизученные генеалогически среднедворянские фамилии Нелединских и Талызиных ничем не выделяются. Однако теоретически необходимо и по этой линии предполагать литературные и умственные задатки. Пока за это предложение можно выставить только то, что обе фамилии, начиная с XV века, постепенно вошли в чины и что вторая дочь Ивана Талызина (33) – гр. Евдокия Бестужева-Рюмина была матерью умных, энергичных и честолюбивых интриганов: государственного канцлера гр. Алексея Петровича и главы политического кружка кн. Аграфены Петровны Волконской.
Фамилия Паниных нам знакома, о Куракиных мы тоже упоминали, говоря о Всеволожских. Князья Куракины, быть может, не уступали своим сородичам, кн. Голицыным, в способностях, но им сильно вредила слабохарактерность – вероятно, следствие физической болезненности. Соответствующие указания есть о князьях Григории Семеновиче, Иване Григорьевиче, Борисе Ивановиче и некоторых его потомках. Борис Иванович (23), дипломат, хорошо изучивший политические отношения тогдашней Европы, автор неоконченной «Истории России», автобиографии, «Путевых записок» и множества мелких, малозначительных по содержанию заметок, так описывает свой «темперамент»: «Я же горяч и мокротен, середнего умору, между веселым и флематическим… Я же гипохондрик, замыслив и боязлив», хотя от природы склонен был к веселью и к «чувствам, яко видитца от партикулярных любвей бывших»… Можно согласиться с ним, что от природы он был довольно живого темперамента, но вместе с тем надо признать, что ум его был гибок и восприимчив, но не особенно глубок. В потомстве его по женской линии много литераторов, среди которых две талантливых семьи кн. Голицыных.
Отец Бориса Ивановича (21) умер молодым, поэтому, возможно, не выявил тех способностей, которые мог получить от матери, рожд. Шереметевой. Ее дядя, Василий, отличался красноречием и начитанностью, что не мешало ему, правда, играть очень некрасивую роль в смутное время. Ее брат был способным воеводой, а двоюродный племянник – гр. Борис Петрович – известным сподвижником Петра I в борьбе со шведами.
Первая жена кн. Бориса Куракина была родной сестрой первой супруги Петра, теткой царевича Алексея. Лопухиных Куракин называет людьми злыми, «низкого ума». Можно было бы по всем данным безоговорочно принять это мнение, если бы среди них не было известного масона Ивана Владимировича, своим духовным обликом очень похожего на Ю. Ф. Самарина. Поэтому вопрос о родовых лопухинских свойствах осторожнее оставить открытым.
Менее ценные задатки могла дать другая бабушка Юрия Федоровича – Екатерина Николаевна, урожд. кн. Хованская – «женщина крайне слабая и нервная, очень впечатлительная и увлекающаяся», большая любительница театра. «Природа порывистая, беспокойная, заносящаяся» отличала кн. Хованских, а «невоздержность языка» очень часто навлекала беду. Так было в XVI веке, так оно оставалось и в XIX в., и по отношению к наиболее известному и характерному члену рода метко выражено прозвищем «Тараруй». Носитель его – кн. Иван Андреевич – предводитель стрельцов в 1682 г., вскоре же сложивший голову на плахе, был двоюродным братом кн. Ивана Никитича (№ 29) и по некоторым родословным показан дедом Василия Петровича (№ 43). Теми же качествами обладал род Плещеевых и отчасти кн. Пожарские. Все три рода в целом не выдаются умом.
Салтыковы, как уже указывалось, были люди хитрые, способные и сдержанные, но для Самарина родство с ними вряд ли имело серьезное значение. Равным образом несущественно и не особенно ценно действие шафировской крови. Барон Петр Павлович и его родня, Копиевы и Веселовские, были люди острого ума, покладистой совести и большой ловкости в практических делах. «Живость ума» граничила у них с неуравновешенностью.
IV. С. Н. ТРУБЕЦКОЙ (таб. V) Князь Сергей Николаевич Трубецкой и его брат Евгений тоже общественный деятель и философ, по отцу и по матери находятся в близком родстве с семьей Самариных. Эти линии, упирающиеся в боярина Матвеева, поэта Нелединского и кн. Бориса Куракина, нужно признать наиболее важными в смысле наследственности. Их одних было бы вполне достаточно, но и другие фамилии могли кое-что добавить. Так, кн. Трубецкие – наследники голицынских способностей; родня Сергея Николаевича с Львом Толстым. Кн. Евфимия Григорьевна Урусова, урожд. кн. Щербатова, роднит его с Чаадаевым и имеет среди своих потомков таких деятелей, как гр. П. Д. Киселев, его племянники, известные братья Милютины с детьми, князь П. А. Кропоткин, член Госуд. Думы кн. А. П. Урусов, его двоюродный брат адвокат, защитник Нечаева, кн. А. И. Урусов и другие. Дальним родственником С. Н. является радикальный публицист кн. В. А. Черкасский. Позволительно думать, что татарские мурзы и кавказские князья дали только имя, а способностями своими Урусовы и Черкасский обязаны другим фамилиям. Но можно выставить версию, что потомки вольных, полудиких горцев и степняков, окультивированные к XIX веку европейскими наследственными и внешними влияниями, почувствовали родную стихию в русском общественном, либеральном и, наконец, революционном движении, и этим придать самодовлеющее значение фамилиям этих инородцев.У кн. Козловских до XVIII века трудно заметить что-либо, кроме горячего нрава, но затем к этому прибавляются «живость ума» и литературность. Брат кн. Татьяны Алексеевны Трубецкой, кн. Федор Алексеевич Козловский, – поэт; из других назовем князя Петра Борисовича, разносторонне одаренного человека, поэта и математика, родным племянником которого был композитор А. С. Даргомыжский.
О Глебовых, предках Трубецкого, Толстого и Пушкина, имеющих в своем роду нескольких поэтов, мы все же не решаемся высказаться положительно.
Прадед Сергея Николаевича, кн. Петр Христианович Витгенштейн, полководец, отличившийся в Отечественную войну 1812 г., «муж характера благороднейшего», представитель одного из древнейших германских родов, имел племянницу, кн. Марию Федоровну Барятинскую, урожденную гр. Келлер. Она известна своей благотворительностью, а ее муж – кн. Иван Иванович (праправнук кн. Федора Юрьевича, см. табл. IV, 110) – занятиями агрономией. Их сын – Александр – фельдмаршал, кавказский герой, дочь гр. Ольга Ивановна Орлова-Давыдова, бабушка близнецов князей Петра и Павла Дмитриевичей Долгоруковых, деятелей кадетской фракции Госуд. Думы. (Они по другим линиям близкие родственники нескольких декабристов и общественных деятелей.)
Фамилия кн. Долгоруковых выдается отчетливостью родового облика, но ввиду дальнего родства ее с кн. С. Н. Трубецким и возможных возражений по поводу того влияния, которое она оказала, мы не будем ради нее выходить из рамок общего краткого плана статьи.
Мать Сергея Николаевича вышла из очень интеллигентной семьи Алексея Александровича Лопухина (30), известного, так же как и его сестры, дружбой с Лермонтовым, и Варвары Александровны, урожд. кн. Оболенской, передающей Сергею Николаевичу основные черты духовного склада своего деда – поэта Ю. А. Нелединского (61). Незаурядна и фамилия кн. Оболенских.