Москва – метить (место казни Кучки).
Лампа – домашнее – белый кружок (впечатление уюта).
Снаряд – единый снаряд познания.
Рыбак – японская картина Гокусая.
Ураганный – ура – гонит.
Тыл – трамвай, полный ранеными.
Лента – шелковистая (созвездие).
Доктор – большой доктор психиатр.
Лошадь – американские войны (считали ее младшим божеством).
Спичка – прирученное пламя.
В процессе работы экспериментально-психологического исследования я для изучения способности фантазии дал своему испытуемому три темы – охота, лунный свет и карнавал. В результате – у меня оказалось три оригинальных произведения крупного художника слова, хотя и отмеченных печатью болезненного творчества. На первую была написана оригинальная сказка о зайце. Вторая темя явилась поводом для странного произведения, отмеченного, так сказать, кабалистическими увлечениями поэта. Третья тема вызвала даже к жизни небольшую поэму ровно в 365 строк. Автор это выполнил со свойственной ему виртуозностью в версификации и указывает на это в следующих строчках: «Сколько тесных дней в году, стольких строчек стройным словом я изгнанниц поведу по путям судьбы суровой». В оригинале, который хранится у меня, эта поэма так и называется «Карнавал» и заканчивается ценным для меня посвящением. Как оказалось впоследствии, она была напечатана в собрании сочинений поэта под заглавием «Русалка». Во всяком случае, литературоведу, изучающему творчество Хлебникова, вероятно, будет небезынтересным узнать, как возникло это произведение. Что касается двух других, о которых я упоминал выше, мне неизвестно, чтобы они были напечатаны, и я позволяю себе их привести полностью как образец патологического творчества. У меня имеются еще три произведения поэта: «Горные чары», «Лесная тоска» и «Ангелы».
ОХОТА
Когда заяц выбежал на поляну, он увидел старые знакомые кусты, незнакомый белый сугроб среди них, и безусловно – загадочную черную палку, выходившую из сугроба. Заяц поднял лапку и наклонил ухо. Вдруг за сугробом блеснули глаза. Это не были заячьи глаза, когда они большими звездами ужаса восходят над снегом. Чьи же – человечьи? Или они пришли сюда из страны великих зайцев, где зайцы охотятся за людьми, а люди робко по ночам выходят из своих нор, вызывая выстрелы неумолимых стрелков, пробираются на огороды, чтобы обглодать ветку осины или кочан капусты.
– Да, подумал заяц, – это он, Великий Заяц, пришел освободить своих родичей от оскорбительного ига человека. Что же, я исполню священные обряды нашей страны.
Заяц покрыл прыжками всю снеговую поляну, то изящно перекувыркиваясь в воздухе, то высоко подбрасывая свои ноги. В это время черная палка пошевелилась. Сугроб двинулся и сделал шаг вперед. Страшные голубые глаза мелькнули над снегом. Ах, подумал заяц, – это не великий освободитель, это человек. Испуг сковал его тело. Он сидел и дрожал своими членами, пока выстрел, брызгая кровью, не подбросил высоко его тело.
ЛУННЫЙ СВЕТ
Син, сын сини
Сей сонные сени и силы
На села и сад.
Чураясь дня, чаруй
Чарой голубого вина меня
Землежителя, точно волна
Падающего одной ногой
Вслед другой. Мои шаги
Шаги смертного – ряд волн.
Я купаю смертные волосы
Мои в голубой влаге твоего
Тихого водопада и вдруг восклицаю
Разрушаю чары: площадь,
Описанная прямой, соединяющей
Солнце и землю в 317 дней,
Равна площади прямоугольника
Одна сторона которого поперечник
Земли, а другая путь, проходимый
Светом в год. И вот в моем
Разуме восходишь ты, священное
Число 317, среди облаков
Не верящих в него. Струна “Ля”
Делает 435 колебаний в секунду,
Удар сердца 70 раз в минуту
В 317 раз крупнее.
Петрарка написал 317 сонетов
В честь возлюбленной.
По Германскому закону 1914 года
Во флоте должно быть 317 судов.
Поход Рождественского (Цусима)
Был через 317 лет после
Морского похода Медины —
Сидонии в 1588 году,
Англичане в 1588 году и
Японцы в 1905 году.
Германская Империя в
1841 году основана через
317.6 после Римской Империи
В 31 году до Р. Христова.
Женитьба Пушкина была
Через 317 дней после
Обручения.
Опыт характерологического анализа рода {23} М. В. Волоцкой
Семейные хроники обычно затрагивают столько биологических и социальных проблем, что анализ их можно вести с самых различных точек зрения. Тем более это относится к целому обширному роду, как это мы имеем в данном случае. Можно, например, говорить о демографии рода, о степени его плодовитости, сравнивать эту плодовитость с размножением других родов, принадлежащих к иным общественным группам, можно вычислить среднюю продолжительность жизни каждого отдельного поколения и анализировать полученные данные в связи с различными эндо– и экзогенными факторами. Генеалогическое исследование подводит нас вплотную к проблемам евгеники, в частности к процессам вымирания и вырождения или, наоборот, возрождения и расцвета жизненных сил рода или отдельных его ветвей. На фоне генеалогического материала рельефно выступает роль наследственности и внешних условий в передаче и внешнем проявлении отдельных признаков и в процессе формирования личности. Наконец, вся история рода в ряде его поколений тесно связана с историей того общества, в среде которого данный род развивался.
Осветить сколько-нибудь исчерпывающе со всех этих точек зрения собранный выше материал о роде Достоевского представляется задачей чрезвычайно сложной и едва ли выполнимой силами одного исследователя. Ввиду этого я в значительной мере суживаю сферу своего анализа, более или менее подробно останавливаясь только на одной области, а именно на характерологии как отдельных представителей, так и целых ветвей обследованного рода. Все другие вопросы затрагиваются мной лишь постольку, поскольку это является необходимым для освещения характерологических проблем.
Прежде всего необходимо остановиться на вопросе о том, как и под влиянием каких факторов складывается характер человека. Основным положением в этом вопросе, согласно всем нашим биологическим и социологическим представлениям, должно быть то, что ни одно проявление человеческого характера не является неизбежным и роковым образом предопределенным наследственностью. Все характерологические задатки, которые человек получает при рождении, представляют из себя не более чем потенцию, которая может реализоваться жизнью, и в первую очередь социальными условиями, в самых различных направлениях. Поэтому в результате тех или иных условий жизни одни и те же характерологические задатки могут дать совершенно различные формы своего проявления. Например, при одних условиях дать хулигана, преступника, убийцу, при других же условиях – очень полезного члена общества.
Формирующее влияние внешних условий беспрерывно действует на человека в течение всей его жизни. Поэтому если характерологические задатки уже реализовались в каком-либо определенном направлении, то с изменением условий жизни меняется и форма их проявления.
Таким образом, характер человека представляет систему и динамичную и полипотентную, вследствие чего сходные наследственные задатки могут реализоваться в весьма различных формах. Естественно, возникает вопрос, возможно ли в таком случае генеалогическое изучение человеческих характеров, в частности – изучение их наследования. Несомненно, что это возможно, и задача характеролога заключается прежде всего в том, чтобы учитывать в данном случае не только многообразие в сходном, но и уметь рассмотреть сходное в многообразии, то есть уметь узнать сходные наследственные задатки, несмотря на то разнообразие, с которым они реализовались в жизни.
То, что было сказано о формировании характера, относится и к тем патологическим процессам, которые могут в нем возникать. На первый взгляд припадки генуинной эпилепсии со всеми сопровождающими их процессами в области психики, постепенный распад личности шизофреника или внезапные вспышки психозов маниакально-депрессивного больного могут производить впечатления чего-то рокового и неотвратимого, тем более что связь между возникновением заболевания и какими-либо внешними условиями не всегда удается установить. Мы имеем здесь настолько повышенную ранимость организма, главным образом нервной системы, которая не выдерживает даже более или менее нормально сложившихся жизненных условий. Задача в таких случаях сводится к тому, чтобы той или иной внешней коррекцией предотвратить болезненный процесс или помочь организму его преодолеть, если процесс уже развился. В последние годы мы имеем ряд больших достижений в деле такой профилактики и терапии нервных и душевных болезней. Но все же это только начало пути. Для того чтобы победить врага, нужно его узнать, нужно изучить его во всем многообразии его проявлений. Если эта книга, в которой характерологические материалы так часто переплетаются с психопатологическими, принесет какую-либо реальную помощь в деле такого изучения, то составитель ее не будет считать свой труд потерянным.
В дальнейшем изложении я сначала остановлюсь на описании различных типов характера, а затем перейду к характерологическому анализу рода Достоевских.
Изо всех предложенных до сих пор характерологических систем я ограничусь только системой психиатрической, разработанной рядом современных психиатров, педологов и невропатологов, главным образом Кречмером.
Нужно, впрочем, заранее оговориться, что сложность и разнообразие человеческих характеров настолько безграничны, что всякая классификация в данном случае будет иметь лишь относительное значение.
Преимуществом подхода Кречмера является то, что он кладет в основу своих типов и вообще в основу своих характерологических построений не только статические состояния, но главным образом динамические противоречия человеческой психики. Путем глубокого анализа он всегда вскрывает наличие двух противоположных тенденций, между которыми и располагается та биполярность, которая характеризует тот или иной тип.