Тонким различиям на раннем этапе между англо-американской и русской генетикой популяций обязаны слегка различающиеся пути к построению единой генетики человека и медицинской генетики. Англо-американские генетики стремились выявить гетерозиготные рецессивы, отсюда интерес к биохимическим методам, которые внесли немалый вклад в создание новой научной дисциплины. Русские генетики были заняты генетической гетерогенностью и полиморфизмом. С. С. Четвериков открыл, что каждая популяция насыщена рецессивными генами. Н. В. Тимофеев-Ресовский – что каждая процветающая популяция содержит летальные гены. С. Н. Давиденков – что каждый человек несет какие-либо наследственные невропатологические задатки.
Одна из интересных монографий с анализом евгенических эффектов принадлежит Г. Дальбергу [225] .Евгеника в США имела еще одну отличительную черту. Евгенисты посредством строго избирательного анкетирования аргументировали тезис о превосходстве во всех отношениях северо-западной расы и выстраивали иерархию, где, по рангу, за северозападной расой шли центрально-европейская, затем средиземноморская раса и т. д.; замыкали шкалу китайцы, цыгане, евреи и негры. На эти наукообразные фальсификации опирались расисты, политики, принявшие в 1924 году «Immigration Restriction Act», закон об ограничении иммиграции представителей «низших рас».
Также и нацисты Третьего Рейха пропагандировали идею ранга расы (впрочем, итальянцы, часть югославов и японцы получили высокий ранг, когда стали союзниками Рейха). Они выдвинули лозунг борьбы «высшей расы» за установление «Нового порядка», исключавшего возможность достойной жизни большинства человеческих рас.
Несмотря на то, что существует «политкорректность» в американских университетах и «толерантность» в британском парламенте, расизм жив и сегодня; он пропагандирует идею о новейшем «Новом порядке» – о «золотом миллиарде» людей, которым должен быть создан комфорт ценою лишения остального населения планеты обеспеченной жизни.В США и ряде стран Западной Европы евгенические движения развивались изолированно от генетики, а многие крупные генетики в первую треть века дистанцировались от евгеники. III Международный евгенический конгресс проходил в Нью-Йорке 21–23 августа 1932 года, а VI Международный генетический конгресс – в Итаке 24–31 августа, так что два конгресса, посвященных двум различным областям исследований, смешались по впечатлениям в один совместный. Поскольку американские и европейские генетики не желали брать ответственность за чужую область деятельности, то на VI Генетическом конгрессе было принято решение впредь устраивать только генетические конгрессы, но не совместные; в их рамках генетику человека надлежало трактовать с тех же позиций, что и генетику любых растительных и животных объектов. К середине 1930-х годов в Британии и США реформистская евгеника, созданная генетиками, вытесняла американскую евгенику старого стиля с расистскими и антииммиграционными настроениями. Русское евгеническое движение, с РЕО и ОРП, существовавшее в 1920-е годы, сравнимо с более поздней реформистской англо-американской евгеникой, но его нельзя сопоставлять с одновременной магистральной евгеникой старого стиля, как это делал Агитпроп в середине 1930-х.
Специфическая черта русского евгенического движения состояла в том, что оно было основано и направлялось русскими пионерами генетических исследований (но отнюдь не недостаточно компетентными любителями-энтузиастами). Именно поэтому русское евгеническое движение было способно дать и действительно дало прочный фундамент для создания медицинской генетики, провозглашенной в качестве автономной области исследований на Конференции 1934 года.
Очевидно, что в 1920-е годы действия американских евгенистов старого стиля с расовыми и антииммигрантскими предпочтениями и нацистских расовых гигиенистов, которые вызывают сейчас отвращение, не могли быть предвидены. «Евгеника» и «гигиена расы» были почтенными выражениями, имевшими хождение в Европе.
Весной 1928 г. впервые был поставлен вопрос об организации Общества по изучению расовой патологии и географического распространения болезней. Членами-учредителями общества были следующие лица: проф. А. И. Абрикосов, проф. М. И. Авербах, проф. В. В. Бунак, проф. С. Н. Давиденков, проф. Н. К. Кольцов, проф. А. В. Мольков, проф. Д. Д. Плетнев, проф. Н. А. Семашко, доц. университета С. С. Четвериков и проф. Г. И. Россолимо [226] .
14 ноября 1928 г. был утвержден устав общества. Он совпадал с уставом РЕО, за исключением названия и § 1, который гласил: «Общество имеет целью объединение ученых, изучающих географическое распределение болезней и связь патологических форм с расовыми особенностями человека» [227] . В тот же день состоялось первое организационное собрание общества, на котором, после утверждения новых действительных членов, состоялись выборы правления общества и его ревизионной комиссии. В президиум правления вошли следующие лица: председатель – проф. Н. К. Кольцов; заместители – проф. А. А. Богомолец, проф. С. Н. Давиденков, проф. Д. Д. Плетнев, проф. А. Н. Сысин; казначей – проф. В. В. Бунак; секретарь – д-р Г. А. Баткис; члены правления – проф. А. И. Абрикосов, проф. Т. И. Юдин; кандидат – д-р А. Г. Галачьян, д-р М. А. Колдобский, д-р С. Г. Левит, д-р Н. Е. Лямин, В. В. Сахаров; члены ревизионной комиссии – проф. А. С. Серебровский, проф. А. А. Андреев, д-р И. Д. Певзнер; кандидаты рев. комиссии – проф. В. В. Николаев, проф. В. Н. Лебедев. Кроме выборов, на организационном собрании был выработан план работы общества.
Среди членов-учредителей общества, не принявших участие в заседаниях, – С. С. Четвериков: в начале 1929 г. он был арестован по политическому обвинению, а после другого ареста в середине года выслан из Москвы, и Г. И. Россолимо, умерший до начала работы общества.
Бросается в глаза участие в Обществе расовой патологии открытых противников евгеники, Четверикова и Левита.
Мне случилось спросить Н. В. Тимофеева-Ресовского, почему ни он, ни Четвериков никогда не интересовались евгеникой, которой был так увлечен его дорогой учитель Н. К. Кольцов. Николай Владимирович ответил, что интересных вещей тогда было много: он пел в церковном хоре, собирал книги, увлекался искусствоведением, старыми храмами, регулярно ходил в Большой театр. Евгеника не наука, меланхолично продолжил он, и указал, что отбор может проводить существо высшее по отношению к отбираемым – для человека это Бог: «свинья не может быть хорошим свиноводом, человек не может быть хорошим человеководом». Кольцов же печатал родословные Пушкина и других замечательных людей и готовил основу для исследований Медико-генетического института, чью традицию продолжает теперь, говорил он, Институт медицинской генетики АМН СССР (основанный и руководимый учениками Тимофеева).
Человек верующий, Четвериков, как и Тимофеев-Ресовский, не принимал евгенику на том основании, что человек – творение, а не вещь; поэтому применять искусственный отбор к человеку неприемлемо. Напротив, целью нового общества была адаптация к человеку задач и методов популяционной теории (Четверикова) и его теории генотипической среды. Марксист С. Г. Левит отвергал евгенику как буржуазную псевдонауку; новое же общество предоставляло возможность заняться оформлением подходов медицинской генетики, свободной от евгеники и расизма. Оба они, как видно, трактовали евгенику в смысле американской магистральной евгеники.
Отметим также, что антропогенетика и евгеника А. С. Серебровского включала, помимо большевистской евгеники Мёллера, именно проблемы, поставленные для решения обществом, в частности изучение изолированных населений человека.
Весной 1929 г. прошли четыре заседания общества.
22 марта 1929 г. под председательством проф. Д. Д. Плетнева: 1. Доклад председателя о-ва проф. Кольцова на тему: «Задачи и методы изучения расовой патологии» [228] . 2. Доклад проф. В. В. Бунак «Термин «раса» и его значение» [229] .
26 апреля 1929 г. под председательством проф. Плетнева: 3. Все заседание было посвящено вступительному слову проф. В. В. Бунака и прениям по его докладу «Термин «раса» и его значение».
10 мая 1929 г. под председательством проф. А. А. Богомольца: 4. Доклад проф.
С. Н. Давиденкова «Невропатология и психиатрия с точки зрения расовой патологии».
24 мая 1929 г. под председательством проф. С. Н. Давиденкова: 5. Доклад проф. В. И. Кедровского «Географическое распространение эндемического зоба в СССР». 6. Доклад проф. А. И. Абрикосова «Опыт патолого-анатомического изучения зоба в СССР». 7. Доклад д-ра А. А. Захарова «Бековская болезнь в Забайкалье».
За это время состоялось 3 заседания правления общества; всего членов о-ва на 25 мая 1929 г. – 50 человек.
О последующей работе общества дает представление проект Кольцова комплексного биологического обследования населения Кавказа.
Кольцов любил Кавказ, часто бывал на Кавказе, знал Кавказ и желал общаться с ним глубже, то есть изучать его. Кольцов обращал особое внимание на специфическую особенность Кавказа, через который на протяжении веков проходили торговые и военные дороги: чрезвычайное разнообразие этнических черт, морфологических и поведенческих признаков, неравномерное распространение болезней и множество отдельных языков у людей в изолированных поселениях гор Кавказа. Это привело его к мысли о комплексном биологическом изучении изолированных людских населений Кавказа. В это время изоляты Кавказа оставались почти теми же самыми, что и века тому назад, а генетические методы исследования были уже достаточно разработаны, чтобы весомо дополнить существующие методы изучения человека.
В наши дни есть более изощренные методы исследований, но замкнутость изолятов в значительной мере нарушена.
25 сентября 1930 г. в заседании правления Общества по изучению расовой патологии и географического распространения болезней, под председательством Н. К. Кольцова, в присутствии членов правления С. Н. Давиденкова (проф. невропатолог), Д. З. Комиссарук (Институт экспериментальной биологии), М. Л. Левина (член президиума Коммунистической академии), С. Г. Левита (Директор Медико-биологического института и член правления Общества врачей-материалистов), В. В. Сахарова (Институт экспериментальной биологии) и Г. В. Соболевой (секретарь правления), обсуждался проект Кольцова организации в Тифлисе института по изучению биологии человека [230] .