Другая регуляторная система, действующая независимо от нервов, – гормональная. От клеток организма – в особенности от эндокринных желез – выделяются в кровь специфические вещества, которые переносятся кровью и вызывают соответствующие физико-химические изменения в различных частях организма. Здесь специфичность регуляторных процессов гораздо более ограничена, чем в нервной системе, и менее определенно связана с детальными изменениями во внешней и внутренней среде: притом специфичность эта не структурная, а химическая. В регуляторной деятельности организма гормональный аппарат играет не менее важную роль, чем нервный, он отличается и большею древностью, так как у низших животных, не обладающих еще нервной системой, является единственным регулятором раздражимости.
Субъективная психология различает три группы психических явлений: познавательные процессы (разум), эмоции (аффекты) и влечения (воля). Вряд ли можно сомневаться в том, что физической подкладкой познавательных процессов является рефлекторная деятельность, и, конечно, И. П. Павлов прав, когда как биолог стремится заменить психологию познания «настоящей» физиологией нервной системы. Эта связь доказывается высокой специфичностью и локализованностью познавательных процессов. Само собою разумеется, что не все нервные процессы проявляются в сознании, но в настоящее время и субъективная психология принимает, что наряду с сознательными психическими явлениями существует огромная область подсознательного, в которую (с объективной стороны) укладываются все нервные рефлекторные процессы.
Но физиология нервной системы до сих пор не могла сколько-нибудь точно указать физическую основу двух других областей психических явлений: эмоций и влечений. Я полагаю, что объективную основу этих субъективных явлений мы и должны искать не в нервно-фибриллярной системе, а в химическом гормональном аппарате. За такую связь говорит в особенности сравнительно незначительная специфичность эмоций и влечений, по-видимому, существенно однородных у высших животных, а также отсутствие для них ясной субъективной локализации.
Поскольку эти соображения справедливы, было бы весьма желательно поставить на очередь вопрос о создании «настоящей» гормональной физиологии влечений и эмоций, но, конечно, для этого у нас пока еще не хватает фактического материала, как не хватает его, по-моему, в настоящее время и для того, чтобы высшие познавательные способности человека со всеми их тонкими отличиями выразить на языке нервной физиологии. И. П. Павлов [68] сообщает, что с целью укрепления среди работающих в его лаборатории физиологов убеждения в том, что психические явления можно и должно исследовать с физиологическими методами, в его лаборатории было введено гонение на употребление психологических терминов: психология, мысль, память, желание, эмоция… Это, конечно, прекрасный педагогический прием, но не более; и то, что допустимо в лаборатории во время работы, конечно, не может быть проведено в жизни вообще. И, когда И. П. Павлов в художественно красивом и сильном предисловии к последнему сборнику своих речей пишет о «напряжении и радости при открытии» и о «гениальном взмахе сеченовской мысли», то он не колеблясь нарушает временные правила своей лаборатории. Возможно, что когда-нибудь мы установим точно, какие именно химические вещества выделяются в кровь во время эмоции «радости при открытии» и по каким фибриллярным структурам мозга протекала «сеченовская мысль»; но, вероятно, и тогда мы не заменим в обиходе краткой психологической терминологии химическими формулами и нейрографическими картами проводящих путей. По самому существу науки, вечно недовольной, вечно ищущей и открывающей, она никогда не будет в состоянии вытеснить простой и богатой эмпирической терминологии нашего языка; наука должна удовольствоваться задачей уметь анализировать эти термины и приблизительно переводить их на язык химических формул и нейрографических карт.
Поэтому в дальнейшем изложении мне придется употреблять смешанную терминологию и часто пользоваться обозначениями, взятыми из субъективной психологии. Для того, кто прочно усвоил резкое разграничение двух параллельных областей явлений – психических и физических, такое вынужденное смешение терминов не может явиться источником каких бы то ни было недоразумений.
Глава II
Химико-психологические особенности
1. Темперамент
Физиологические явления химической регуляции деятельности организмов объединяются психологическим термином: «темперамент». Непосредственные наблюдения показывают, что различные люди обладают разными темпераментами, но вариации темпераментов не беспредельны, а ограничены некоторым числом определенных типов. Мы можем утверждать, что существуют наследственные темпераменты, свойственные всем или многим членам одной и той же семьи; существуют попытки доказать, что в смешанных родах существует расщепление темпераментов по менделевским законам; наконец, говорят о «расовом» темпераменте, который характеризует целую расу, подобно цвету кожи, глаз и волос и др. физическим признакам. Наряду с «нормальными» темпераментами, которые при всем их различии между собою сходны в том отношении, что не нарушают резко жизнеспособности человека, существуют и явно «патологические» темпераменты, аналогичные физическим уродствам. Нас здесь интересуют не уродства, а именно те вариации темпераментов, которые лежат в пределах нормы.
Сколько-нибудь разработанной классификации темпераментов, которой мы могли бы воспользоваться для генетического анализа, до сих пор не существует. Старинное разделение на 4 темперамента: холерический, сангвинический, флегматический и меланхолический – вряд ли выдерживает критику – оно слишком упрощено и слишком оторвано от физиологии. В лучшем случае это – обозначения крупных групп вариаций, целых конституций, а потому вряд ли может считаться удачной попытка Дэвенпорта, который свел эти четыре темперамента к комбинациям двух различных генов и стремился показать, как эти гены расщепляются при скрещивании по законам Менделя. Вряд ли также можно ожидать разъяснения генетического анализа темперамента, если идти по пути, намеченному Кречмером, который исходит из резко патологических темпераментов; ведь в области морфологических особенностей нам всего более дает изучение мелких, но ясно обособленных вариаций, входящих в состав «нормального», т. е. жизнеспособного, типа.
Два основных типа можем мы различить среди различных темпераментов: тип быстрых и тип замедленных психических реакций. Среди четырех классических темпераментов два (холерики и сангвиники) принадлежат к первому из этих типов и два (флегматики и меланхолики) – ко второму. Возможно, что по скорости психических реакций придется установить не два, а четыре типа, составляющих ряд с убывающей скоростью реакций – начиная с холериков и кончая меланхоликами; возможно, что градаций здесь и большее количество. Одной из главных задач генетического анализа темперамента является установление этих типов. Но для разрешения этой задачи необходимо найти количественные признаки для установления скорости психических реакций, конечно, с их физической стороны. Здесь можно было бы остановиться прежде всего на определении скорости тех или иных рефлекторных реакций и выбрать из них те, которые легче поддаются быстрому и точному определению у большого числа индивидумов. Весьма вероятно, однако, что скорость психических реакций находится в самой тесной зависимости от скорости основных физиологических реакций организма и есть лишь частное отражение общего тонуса обмена веществ. Физиологи определяют тонус обмена веществ достаточно точно дыхательным коэффициентом, и было бы в высшей степени заманчивой научно-исследовательской задачей попытаться установить корреляцию между дыхательным коэффициентом, скоростью тех или иных рефлекторных реакций и темпераментом. Действительно ли люди определенно флегматического типа отличаются малыми скоростями рефлекторных реакций и низким дыхательным коэффициентом, а холерики и сангвиники дают более высокие цифры для скоростей тех или иных функций обмена веществ? Если бы таким образом удалось связать скорость психических реакций со скоростью дыхательного коэффициента, то мы могли бы для большого количества индивидуумов определить дыхательный коэффициент и, построив вариационную кривую, по числу вершин ее выделить основные генетические типы и для каждого из них определить пределы фенотипных колебаний. Только после такой предварительной работы можно было бы приступить к семейному обследованию, чтобы выяснить, как в результате скрещиваний между различными типами распределяются те или иные дыхательные коэффициенты в потомстве, и установить генетическую формулу для этих основных особенностей темперамента.
Мы знаем, что тонус обмена веществ в значительной степени определяется работой тех или иных желез внутренней секреции.
Одно из первых мест здесь занимает щитовидная железа. Установлено, что при повышении ее функции или при введении в организм тироидиновых препаратов скорость обмена веществ повышается, и особенно высокой цифры достигает при гипертироидизме; а при пониженной функции щитовидной железы и после удаления ее у животных обмен веществ замедляется, в патологических случаях гипотироидизма (при миксодеме) обмен веществ особенно низок. Люди, страдающие базедовой болезнью в ее вполне или частично развитой форме при высоком тонусе обмена веществ, отличаются особенно ускоренными реакциями – гиперхолерическим или, точнее, благодаря одновременно повышенной возбудимости и утомляемости, гиперсангвиническим темпераментом; миксодематики, кретины характеризуются, наоборот, крайне замедленными реакциями, и их темперамент может быть назван гиперфлегматическим. Но кроме этих резких типов патологической тироидной конституции, которые, без сомнения, являются наследственными, наблюдаются и промежуточные формы гипер– и гипотироидизм, которые оказываются вполне жизнеспособными, а стало быть, «нормальными». Весьма вероятно, что эти промежуточные «нормальные» типы также отражаются более или менее ясно на темпераменте и должны войти в характеристику тех или иных нормальных наследственных конституций человека. Когда мы найдем точные методы для определения содержания в крови тироидина, может быть предпринято массовое обследование людей по этому признаку, построение вариационной кривой, выделение обособленных типов тироидиновой конституции, установление путем семейных обследований генотипной формулы тироидизма. Тогда нам удастся выяснить путем изучения корреляции, в какой мере основное свойство темперамента – скорость реакций – может быть охарактеризовано признаками тироидиновой конституции. Не следует забывать, что на тонус обмена веществ, кроме щитовидной железы, влияют посредственно или непосредственно и другие железы внутренней секреции, а потому зависимость между тироидизмом и темпераментом может оказаться и более сложной.