Над головой в тусклом красноватом свете промелькнули стремительно передвигающиеся сервомеханизмы, их тяжелая поступь наполнила корабль ритмичными тактовыми вибрациями, но Шелесту оставалось абсолютно непонятно, зачем шагающие лазеры с таким упорством карабкались вверх, выбивали люк и, главное, куда устремились сейчас?
Они промелькнули буквально над головой, не удостоив капитана своим вниманием, что прямо указывало: на борту «Нибелунга» у них есть цель более важная, чем человек, затаившийся в тесной вертикальной шахте межпалубного перехода.
Вибрации множились, теперь они распространялись не только сверху, судя по ощущениям, часть механизмов устремилась к реакторному отсеку, воспользовавшись для перемещения стандартными коммуникациями штурмового носителя.
Все произошло в считаные мгновения, однако для Рауля стремительные события не явились полной неожиданностью, он и прежде понимал — сервомеханизмам необходима энергия. Доступ к системам реактора являлся достаточным поводом для усилий, что приложили « LDL-55» ради проникновения на борт, неясным оставалось одно: почему они разделились? Нижняя группа в данный момент его не беспокоила, а вот те, что промчались над самой головой, представляли серьезную проблему.
Единственный путь к отступлению оказался отрезан.
Оставаться в узком вертикальном стволе было опасно и бессмысленно. В любой момент снующие внизу лазеры могли обнаружить присутствие человека, и тогда роковая развязка неминуема. Достаточно одного разряда когерентного излучения, чтобы замуровать его в теснине вертикального перехода. В рассудке промелькнул образ двух «Хоплитов», навеки вплавленных в бесформенные массы металла.
Рауль осторожно подтянулся, чуть приподняв голову. Датчики гермошлема мгновенно отсканировали коридор.
— Пять сервомеханизмов столпились в дальнем конце тоннеля у модульных ворот одного из складских отсеков. Не понимая смысла их действий, Шелест зафиксировал дистанцию — четыреста метров. До предшлюзовой площадки всего двадцать, и, судя по показаниям датчиков, район взломанного люка в данный момент остался без боевого охранения.
Выбирать не приходилось.
Рауль четко понимал определение «оправданный риск» — данный термин являлся неизбежным спутником капитана на протяжении многих лет, но его работа не предполагала бессмысленного героизма. Он пришел сюда не в поисках славы, не за острыми ощущениями, а с вполне конкретной целью — ликвидировать источник питания древних боевых механизмов. Свою задачу он выполнил — оккупировавшие реакторный отсек шагающие лазеры при всем желании не смогут предотвратить взрыв силовой установки. На это у них точно не хватит «мозгов».
Мысли не мешали Шелесту действовать. Подчиняясь мнемоническому приказу, боевой скафандр вновь перешел в режим полной электронной защиты, теперь все датчики работали лишь на пассивный прием, тонкий, покрывающий броню слой фототропного полимера, известный под названием «хамелеон», после активации поглощал девяносто процентов паразитического излучения внутренних энергосистем, одновременно защищая человека от направленного сканирования и визуального обнаружения. Три пусковых ствола тактического ракетного комплекса, расположенного поверх брони на правой руке, от локтевого сустава до запястья, открыли лепестковые диафрагмы, обнажив острые жала реактивных снарядов. Уходя на задание, Рауль никогда не отказывался от стандартных систем вооружения, но в критические моменты все же привык полагаться не на огневую мощь штатных ОРК11, а на свою способность к стопроцентному компьютерному видению, когда разум управляет телом, по сути, пребывая в киберпространстве.
Схватка с любой машиной требует от человека адекватной скорости реакции и точности — техническую часть данной проблемы успешно решали кибермодули дополнительных имплантов и упорные тренировки. В то же время для эффективного противодействия кибермеханизмам человек должен постоянно демонстрировать свое превосходство на уровне абстрактно-ассоциативного мышления, ломая логику машины непредсказуемостью тактических приемов.
В этом смысле штатное вооружение боевого скафандра уже не дотягивало до необходимого уровня гибкости в применении, поэтому Рауль никогда не выходил на задание без двух изготовленных по спецзаказу укороченных штурмовых автоматов системы Ганса Гервета. Модель сочетала в себе лучшие качества импульсной винтовки и знаменитой ИКБС12 «гюрза»: бронебойный заряд такого оружия при точном попадании способен нанести критические повреждения большинству известных моделей легкой планетарной техники. « LDL-55» входили в список допустимых целей для данной модификации оружия, поэтому Рауль, прежде чем окончательно включиться, достал оба «гервета» из беззвучно открывшихся оружейных сегментов экипировки.
Изумрудные точки индикации засвидетельствовали, что микропроцессоры оружия установили связь с имплантами, войдя в прямой контакт с разумом человека.
Вперед…
Миг полного перехода рассудка в киберпространство неуловим, как ожидаемая, но почему-то всегда внезапная вспышка фотокамеры.
Мир стремительно менял краски.
Теснина переборок растворилась, предметы вокруг обрели прозрачность, но лишь на определенную глубину, в зависимости от присущей им цветовой гаммы. Например, металлокерамические сплавы, впитавшие холод вакуума, были похожи на зеленоватое стекло, ниже, под ногами, тусклой каплей тлел реактор «Нибелунга», рядом с ним четко просматривались пульсирующие энергосистемы шагающих лазеров, заключенные в матово-серую, чуть подсвеченную изнутри оболочку корпусов.
Капитан более не мог медлить — любая сверхчеловеческая способность, пусть она и основана на вполне понятных технологиях, имеет свою цену в плане последствий для организма. Когда секунды вдруг растягиваются в субъективную вечность, биохимические реакции также начинают ускоряться, пытаясь достичь той ритмики, что задает разум.
Он не мог видеть себя со стороны.
Размытая тень промелькнула в красноватом сумраке тоннеля, словно из вертикальной шахты межуровневого перехода вырвался призрак.
И тут же, отнимая право на очередной вдох, пришел удар, настолько же болезненный, сколь и внезапный.
Не пуля, не разряд лазера — мысль.
Обреченная мысль, прозвучавшая как глухой, отдаленный набат незримого колокола.
Отсюда нет выхода. Настало время умирать.
Шелест остановился, невольно оборачиваясь на звук бесплотного голоса, будто не понимал, что тот звучит лишь в сознании, где не бывает направлений…
Это не мои мысли!..
Тщета. Оружие разряжено, сервомоторы едва движутся…
Нет. Я только что активировал все системы. Все работает.
Секунда задержки. Вечность, которую заполняло глухое эхо горячего шепота.
Сбой. Глобальный сбой в кибернетическом пространстве.
Помоги…
Естественно, Рауль не подчинился зовущему голосу. Он по-прежнему управлял своим телом и рассудком, но ситуация радикально изменилась: на борту «Нибелунга» находился кто-то еще, и покинуть корабль, не выявив источник мнемонического сигнала, капитан не мог.
Он вспомнил все — и странное ощущение взгляда со стороны, и свою необъяснимую тоску при виде двух легких серв-машин, замурованных в стенах конического тоннеля, и множественные признаки былого присутствия загадочных строителей баррикады.
Это один из них. Вероятно, последний.
«Одиночка»?
Не факт…
Неужели все-таки человек? — обожгла рассудок внезапная мысль. — Здесь, на кладбище кораблей, среди мертвого металла, спустя тысячу лет после окончания войны?!
Разум, перебирая варианты, работал как никогда быстро и отчетливо: Криогенная камера? Маленький анклав бывших сотрудников станции? Или команда потерпевшего аварию космического корабля — выжившие, сумевшие добраться до островка смерти посреди бескрайнего океана космоса?
А может, голос принадлежит тому самому злополучному пилоту, что привел сюда «Нибелунг»?!
Все варианты казались равнозначно вероятными, ибо слово, в котором звучала тоска, по твердому убеждению Шелеста, могло принадлежать лишь человеку, но не машине…
Помоги…
Рауль медленно повернулся.
Со стороны это выглядело почти молниеносным движением: фототропная броня скафандра превращала фигуру капитана в едва различимую, красноватую, как сам сумрак, тень; он мысленно зафиксировал ближайший к себе «LDL-55», который отошел к противоположной стене коридора, явно намереваясь использовать лазер для вскрытия запертых ворот.
В следующий миг по длинноносому механическому уродцу ударили два «гервета»: Рауль стрелял, постоянно смещаясь вбок, едва осознавая, что под подошвами скафандра уже не пол, а стена, — все чувства в эти мгновения уходили вслед выпущенным зарядам, туда, где деформировался металл, крошились сервомоторные узлы, покрывались губительной паутиной трещин бронированные сферы, защищающие процессорные устройства « LDL-55»…
В ответ вдоль коридора ударил тонкий шнур когерентного излучения. Хрупкое стекло виртуальных поверхностей тут же расплылось радужными волнами перепада температур, все вокруг пришло в движение, начало искажаться — один из известных вывихов киберпространства, когда засвечены все датчики сенсорных систем и компьютерное видение начинает сбоить, передавая картину несуществующих деформаций…
Толчок от потолка.
Ноги пружинят — он сам рикошетит от стен, словно резиновый мячик, брошенный озорным мальчишкой…
Два «гервета» в его руках бьют не умолкая короткими, частыми, прицельными очередями, пятна температурных аномалий пылают, будто костры, скорость действий приближается к пику возможностей человеческого организма — слишком узко пространство коридора для постоянного уклонения от лазерных лучей, которыми отплевываются сервомеханизмы.
Сколько их осталось? Двое? Нет, один. Только один, остальные