причем Вурд безбожно проигрывал. У демона грудь была, без сомнений, мускулистая, но гладкая и… не такая манящая. Это как сравнивать молодого ретивого жеребца и взрослого, уверенного в своих силах зубра.
На мгновение показалось, что клановая татуировка на левой половине груди в районе сердца слегка шевельнулась, чем моментально привлекла мое внимание. Стилизованное изображение солнца и его белесая тень, обнимающие своими языками-лучами грудь, часть плеча и шеи. Дальше начинались иные татуировки: защищающие, оберегающие, предупреждающие… и самая главная, та, что на спине, и сейчас она была мне не видна — татуировка шамана.
— Руку. — Не показав вида, что я веду себя немного (много!) неприлично, Закыр протянул мне свою правую, ладонью ко мне, и я сделала то же самое. Стоило ладоням соединиться, как он зашептал-запел древние слова клятвы, которые мечтала услышать каждая. Слова о том, что он принимает меня в свою жизнь, о том, что обязуется защищать и уберегать, о том, что я стану той…
— Сто-о-оп!
Когда на пятой фразе до меня дошло, что он начинает проговаривать не укороченную клятву помолвки, которой обычно пользовались те, кто еще не слишком уверен в своих чувствах, но все равно хочет узнать друг друга ближе, а полноценную — старинную, я попыталась отдернуть ладонь, но у меня ничего не вышло — древняя сила так крепко удерживала наши руки вместе, что свое возмущение я смогла выразить лишь громким воплем.
— Зачем ты это делаешь?!
Не дрогнув и не прервавшись, орк сначала закончил говорить и лишь после этого открыл глаза, и мне достался немного снисходительный и немного усталый взгляд. Такой, словно я обвиняла его в преступлении, не имея оснований. Но они были!
— Что именно? — Ладони до сих пор были крепко прижаты друг к другу, но теперь вокруг них мерцало зеленоватое сияние, подтверждающее каждое его слово.
— Клятва. — Стискивая зубы, чтобы не сорваться на очередной вопль и не выглядеть окончательной истеричкой, я недовольно мотнула головой. — Зачем ты проговорил ее всю? Достаточно же было сказать всего первые три фразы.
— Затем, что я шаман. Я не имею права на частичное выполнение обязательств. И первых трех фраз было бы недостаточно для этого.
Прозвучавшая в его словах двусмысленность заставила нервно сжаться желудок, а кивок на наши руки, на запястьях которых начала проявляться темно-зеленая вязь, только подтвердил мои самые худшие опасения.
Невеста. Теперь я невеста с печатью принадлежности.
Все бы ничего, и эту помолвку можно разорвать, было бы желание (а оно есть!), но теперь, чтобы сияние пропало и мы смогли разъединить ладони, мне необходимо его поцеловать.
А вот на это я не подписывалась.
ГЛАВА 14
Ничто его не выдало. Почти.
— Не смешно, — буркнула я, когда его левая бровь приподнялась, явно намекая на то, что я затягиваю с завершающим штрихом.
— Согласен. Но признай, я тебе нравлюсь.
Его губы пришли в движение, слегка дрогнув, но все еще не улыбаясь.
— И что?
— В принципе ничего. Заметь, я ведь не предлагаю тебе ничего такого. Ничего унизительного и принудительного. Никакого долга жизни. На эту помолвку ты согласилась сама. Так в чем проблема?
— В тебе.
— А поподробнее?
— Твои слова… — Поморщившись, потому что не могла связно выразить свои эмоции, отвела взгляд. — Они противоречат сами себе. Чего ты добиваешься? То ты говоришь, что я твоя подопечная и ты будешь заботиться обо мне и оберегать, то ты произносишь слова полной клятвы, и теперь я обязана тебя поцеловать. И ты считаешь, что все в порядке?
— А почему бы и нет? — Его левая рука неожиданно легла на мою талию, а затем скользнула на бедро. — Но раз я тебе нравлюсь (и заметь, ты это не отрицаешь, а даже если и вздумаешь, то откровенно солжешь)… тогда почему бы и не совместить полезное с приятным?
— С приятным? Это с чем?
— Для начала с поцелуем.
— А потом? — снова посмотрев ему прямо в глаза, зло сморщила нос. — Закыр, я не собираюсь становиться твоей любовницей только потому, что нас вынуждают обстоятельства и слухи. Я уже озвучила тебе свои условия, и ты согласился. А я согласилась на эту помолвку лишь с условием, что это будет фикция.
Почему я упрямилась? Сложно объяснить. И одновременно просто. Он явно давал мне понять, что не прочь стать моим первым мужчиной, причем я уверена, он бы справился с этой миссией на пять с плюсом.
Проблема была в ином.
В том, что, когда все это закончится, — наши пути разойдутся, а я не смогу так просто выкинуть его из головы. Если я переступлю ту невидимую черту, что называется «ни разу не чья», то просто не смогу уйти. Он мне уже нравится. Очень нравится. Невероятное магическое притяжение, каждый раз заставляющее думать о нем, скользить взглядом по его телу, желать прикоснуться и знать… что это не только твое.
Ты будешь его. Да, будешь. Вот только он не будет твоим.
Поэтому я сейчас скажу «нет», и мое сердце не разобьется вдребезги, когда однажды на горизонте появится вторая. А затем третья.
Обычно у шаманов не менее пяти жен… почти жен.
Нет, я буду либо единственной, либо одинокой.
— Неверно. Я согласился, что в основном мне не составит труда придерживаться твоих просьб. Улавливаешь разницу с обычным согласием?
— Улавливаю.
Прикрыв глаз, я разочарованно усмехнулась. Шаман… в нем заговорил истинный шаман. Ни слова лжи, но и их не надо. Стоит лишь сказать пару лишних слов, и уже есть лазейка.
— Эх, Зорька… — Наверняка он уловил мою усмешку, потому что неожиданно подался ближе. — Целуй уже, упрямица, и закончим на этом. И не придумывай себе того, чего нет. Ну? Зоря-а-а… или мы так и будем везде ходить ладонь к ладони?
И почему мне хочется его стукнуть? Сначала стукнуть, а затем поцеловать. Или сначала поцеловать, а затем стукнуть…
Глянув на своего уже почти жениха исподлобья, недовольно поджала губы. Я отчетливо видела, что его самого эта ситуация забавляет. Очень смешно. Безумно!
— Зорь? Ну если тебе так страшно, хочешь, я глаза закрою? — Очередная подначка вышла совсем уж издевательской, так что я глухо рыкнула. — Нет?
— Знаешь, теперь я понимаю, почему женщины не соглашаются выйти за вас замуж. Я еще не окончательно помолвлена, а уже хочу тебя удавить. — Резко подавшись вперед, я коснулась губами его губ и быстро отстранилась. И тут же громко чертыхнулась — божественное благословение отказывалось принимать сие действие как поцелуй, и наши ладони до сих пор были прикованы друг к другу. — Дхар! Это что, издевательство?!
— Зарина… — На меня посмотрели так снисходительно, словно я перепутала стол со стулом. Ну или наоборот. — Нежно и страстно.
— Не боишься, что перестараюсь?
Зло скрипнув зубами, я не выбирала слов, они рвались с языка сами.
— С нежностью или страстью?
— С энтузиазмом!
— Не боюсь. Поверь, именно этого я не боюсь. — И тут он резко надавил ладонью, да так, что уронил меня на спину, а сам лег сверху, при этом еще и умудрившись съязвить: — Двусмысленная ситуация, верно?
— А тебя она забавляет?
— Нет. Меня забавляешь ты. — Многозначительный взгляд скользнул по губам, и Закыр склонился еще ниже. — Ну же, не упрямься. Просто поцелуй, и все. Один-единственный. Освобождающий. Зоря-а-а…
Освобождающий? Ну-ну…
Он не отводил взгляда от ее лица. Злость, недоверие, упрямство. Да, это не то, чего ты хочешь… чего хочет любая девушка. Да, я не тот, кого ты бы хотела видеть рядом.
И все совсем не так, как могло бы случиться, если бы не обстоятельства, долг и наследие рода.
Но это случилось. Предки дали свое согласие, хотя он не верил в это до последнего слова клятвы. Мечтал, но не верил. Они дают согласие от силы раз из тысячи.
Он не солгал, когда сказал, что шаманы могут жениться. Могут, но не на каждой.
И раз уж это случилось, то он не отступится.
Ну что за грусть во взгляде? Что за обреченность? Почему ты считаешь это вынужденной мерой? Я ведь неплох. Я стараюсь. Пускай ты этого не понимаешь сейчас, но ты поймешь это! Обязательно поймешь!
И все-таки он прав. Я не могу его не поцеловать.
Я не хотела закрывать глаз, потому что не собиралась бояться. Не так страшен поцелуй, как его последствие.
Левая рука сначала неуверенно легла на его плечо, затем обняла шею, прокралась чуть выше и наконец замерла на щеке. Жесткая, обветренная. Потребовалось лишь мимолетное усилие и давление, чтобы он послушно подался ближе и наши губы встретились. Сначала мимолетно, словно приветствуя друг друга, затем второй раз, пробуя на вкус, третий, пробуя на мягкость… а затем они увлеклись, отбросив сомнения и трезвый расчет. Здесь нет места мыслям, здесь нет места разуму. Здесь властвовали чувства и желание.
Мягкие, но жесткие, позволяющие, но направляющие. Его губы властно управляли моим желанием познать большее, чем я могла себе позволить. Чем я хотела себе позволить.
А я хотела…
Да…
Нет.
Замерев в один момент, когда поняла, что его правая рука ласкает мою грудь, причем успев забраться под рубашку, дурман моментально прошел, и я пришла в себя. Обе ладони уперлись в его плечи, и только лишь после того, как я на них существенно надавила, он соизволил оторваться от моих губ.
— Закыр!
— Мм? — По его ответному взгляду было трудно понять, где в этот момент находится его разум и вообще есть ли он, этот самый разум.
— Достаточно.
— Да-а-а?
— Да. — Надавив сильнее, я ни на йоту его не сдвинула, но взгляд у него стал осмысленнее. — Достаточно, помолвка состоялась. А теперь позволь мне встать.
Вот тут мне почему-то достался такой обиженный взгляд, что я даже опешила. Однако это длилось так недолго и уже в следующее мгновение в глазах была лишь задумчивая сосредоточенность, что я предпочла списать это на обман зрения.
— Закыр, ты тяжелый. — Я лукавила, потому что эта теплая, могучая и не такая уж и большая тяжесть была невероятно приятной, но о