– Нашли ли они что-нибудь, что могло иметь отношение к делу?
– Они нашли программу, которая называется «Дискочист». Она стирает с жесткого диска следы старых или удаленных документов и программ. Джейкоб отлично разбирается в компьютерах. Так что не исключено, что рассказ был удален с компьютера, хотя нам и не удалось найти никаких его следов.
– Возражение. Домысел.
– Принимается. Присяжным дано указание не принимать во внимание последнее предложение.
Лоджудис продолжил:
– Удалось ли им обнаружить материалы порнографического характера?
– Возражение.
– Отклоняется.
– Удалось ли им обнаружить материалы порнографического характера?
– Да.
– А другие рассказы, содержащие сцены насилия, или что-либо еще, связанное с убийством?
– Нет.
– Удалось ли вам найти подтверждение заявлению Дерека Ю о том, что у Джейкоба был нож? Например, какие-либо документы, доказывающие покупку ножа?
– Нет.
– Было ли обнаружено орудие убийства?
– Нет.
– Но в какой-то момент в парке Колд-Спринг был найден нож?
– Да. Мы продолжали поиски в парке еще какое-то время после убийства. Мы были уверены, что преступник должен был избавиться от ножа где-нибудь в парке, чтобы его не взяли с поличным. В конце концов нам удалось найти в маленьком пруде нож. Он был приблизительно подходящего размера, но последующая экспертиза показала, что это не тот нож, при помощи которого было совершено убийство.
– Каким образом это определили?
– Лезвие этого ножа было шире, нежели сами раны, и не было зазубренным, в то время как раны на теле жертвы имели рваные края.
– И какой вывод вы сделали на основании того факта, что этот нож был брошен в пруд?
– Я подумал, что его бросили туда, чтобы сбить нас с толку, пустить по ложному следу. Возможно, это сделал кто-то, у кого не было доступа к отчетам судебно-медицинских экспертов, в которых были описаны раны и вероятные характеристики орудия.
– У вас есть какие-то соображения относительно того, кто мог подбросить этот нож?
– Возражение. Побуждение к домысливанию.
– Принимается.
Лоджудис на мгновение задумался. Потом удовлетворенно вздохнул, довольный тем, что наконец-то имеет дело со свидетелем-профессионалом. То, что Даффи был со мной знаком и тепло ко мне относился – по причине чего был несколько пристрастен в пользу Джейкоба и, стоя на свидетельском месте, явно переживал внутренний конфликт, – лишь придавало в глазах присяжных веса его показаниям. Наконец-то, было прямо-таки написано на лбу у Лоджудиса крупными буквами, наконец-то!
– Вопросов больше не имею, – произнес он.
Джонатан вскочил на ноги и, подойдя к дальнему концу ложи присяжных, оперся на бортик ограждения. Если бы он мог забраться туда, чтобы задать свои вопросы, он, без сомнения, именно так бы и поступил.
– А может, этот нож бросили туда просто так, без всякой причины? – спросил он.
– Возможно.
– Потому что люди все время бросают в парках разные вещи?
– Верно.
– Значит, когда вы говорите, что нож могли подбросить туда, чтобы запутать следствие, – это ваше предположение, так ведь?
– Обоснованное предположение.
– Предположение, взятое с потолка, я бы сказал.
– Возражение.
– Принимается.
– Лейтенант, давайте вернемся немного назад. Вы показали, что на месте преступления были обнаружены множественные следы крови, лужи крови, капли, мазки, и, разумеется, толстовка убитого была пропитана кровью.
– Да.
– Вы утверждаете, что крови было так много, что, когда вы принялись прочесывать парк в поисках подозреваемых, вы искали человека, который был бы испачкан в крови. Это то, что вы сказали?
– Мы искали человека, который мог быть испачкан в крови, да.
– В большом количестве крови?
– Относительно этого я не был уверен.
– Ой, бросьте. Вы показали, что, основываясь на характере расположения ран, убийца Бена Рифкина в момент нападения стоял прямо перед ним, верно?
– Да.
– И вы показали, что крови там были целые лужи.
– Да.
– Это значит, что кровь хлестала, лилась, била струей?
– Да, но…
– В случае, когда мы имеем дело с таким количеством крови, с такими серьезными ранами, не логично ли предположить, что на нападавшего попадет довольно много крови, поскольку кровь должна бить фонтаном?
– Не обязательно.
– Не обязательно, но весьма вероятно, правда ведь, детектив?
– Вероятно.
– И разумеется, если речь идет об ударе ножом, нападающий должен стоять достаточно близко к жертве, на расстоянии вытянутой руки, верно?
– Да.
– Где невозможно было бы уклониться от брызг.
– Я не использовал слово «брызги».
– Где невозможно было бы уклониться от вытекающей крови.
– Я не могу утверждать наверняка.
– А теперь давайте обратимся к описанию Джейкоба, когда он в то утро появился в школе, – вы получили его от друга Джейкоба, Дерека Ю, так?
– Да.
– И, по словам Дерека Ю, на правой руке Джейкоба было небольшое пятнышко крови, так?
– Да.
– А на одежде пятен не было?
– Нет.
– И на лице, и где-либо еще на теле тоже?
– Нет.
– А на обуви?
– Нет.
– Что целиком и полностью согласуется с объяснением, которое Джейкоб дал своему другу Дереку Ю, верно? Относительно того, что он обнаружил тело уже после нападения и уже потом прикоснулся к нему правой рукой?
– Оно согласуется, да, но это не единственное возможное объяснение.
– И разумеется, Джейкоб дошел до школы тем утром?
– Да.
– Он был в школе уже через несколько минут после убийства, это установленный факт, верно?
– Да.
– В какое время начинаются занятия в школе Маккормака?
– В восемь тридцать пять.
– А в какое время, по данным судебно-медицинской экспертизы, произошло убийство, вы знаете?
– Где-то между восемью и восемью тридцатью.
– Но в восемь тридцать пять Джейкоб сидел за своей партой и никаких следов крови на нем не было?
– Да.
– И если бы я сказал вам, чисто гипотетически, что написанный Джейкобом рассказ, который произвел на вас такое впечатление – и который вы описали как фактически письменное признание, – если бы я представил вам доказательства того, что Джейкоб не сам придумал факты, описанные в этом рассказе, что все эти подробности уже были прекрасно известны ученикам школы Маккормака, повлияло бы это на ваше мнение относительно важности этого рассказа как улики?
– Да.
– Да, разумеется!
Даффи посмотрел на него с непроницаемым лицом. Его задачей было говорить как можно меньше, не дать вытянуть из себя ни одного лишнего слова. Если бы он стал вдаваться в подробности, это было бы на руку защите.
– Теперь к вопросу о роли Энди Барбера в расследовании. Вы предполагаете, что ваш друг Энди совершил что-то неправильное или недостойное?
– Нет.
– Вы можете назвать какие-либо ошибки или подозрительные действия, допущенные им в ходе следствия?
– Нет.
– Что-то, показавшееся вам сомнительным тогда или сейчас?
– Нет.
– Здесь прозвучало имя Леонарда Патца. Даже с учетом всего, что нам известно сейчас, кажется ли вам неправильным, что Патца в какой-то момент рассматривали в качестве обвиняемого?
– Нет.
– Нет, потому что на первоначальных этапах расследования следствие рассматривает все мало-мальски правдоподобные зацепки, очерчивает как можно более широкий круг подозреваемых, так?
– Да.
– На самом деле, если бы я сказал вам, что Энди Барбер до сих пор считает, что настоящий убийца в этом деле – Патц, это стало бы для вас неожиданностью, лейтенант?
Даффи слегка нахмурился:
– Нет. Он всегда так считал.
– Правда ли, что не кто иной, как вы сами, изначально обратили внимание мистера Барбера на Леонарда Патца?
– Да, но…
– Считали ли вы суждения Энди Барбера в вопросах расследования убийств в целом заслуживающими доверия?
– Да.
– Вам не показалось странным, что Энди Барбер захотел расследовать версию причастности к убийству Бена Рифкина Леонарда Патца?
– Странным? Нет. Это было вполне логично, основываясь на той ограниченной информации, которой мы располагали на тот момент.
– И тем не менее версия причастности Патца никогда серьезно не рассматривалась, не так ли?
– Расследование прекратили, как только было принято решение предъявить обвинение Джейкобу Барберу, да.
– И кто принял это решение – прекратить следствие в отношении Патца?
– Окружной прокурор Линн Канаван.
– Это решение было принято ею самостоятельно?
– Думаю, ей это посоветовал мистер Лоджудис.
– Располагало ли следствие на тот момент уликами, которые исключали бы Леонарда Патца из круга подозреваемых?
– Нет.
– Были ли какие-то улики, которые напрямую доказывали бы его непричастность?
– Нет.
– Нет. Потому что эту версию просто отбросили, верно?
– Видимо, так.
– Ее отбросили, поскольку мистер Лоджудис хотел, чтобы ее отбросили, так ведь?
– Возник спор между всеми следователями, включая окружного прокурора и мистера Лоджудиса…
– Ее отбросили, потому что в этом споре мистер Лоджудис на этом настаивал?
– Ну, мы сейчас находимся здесь, значит, по всей видимости, так.
В голосе Даффи послышался намек на раздражение.
– Значит, даже располагая теми сведениями, которые есть у нас на настоящий момент, вы испытываете какие-либо сомнения в честности вашего друга Эндрю Барбера?
– Нет. – Даффи немного подумал, ну или сделал вид, что думает. – Нет, не думаю, чтобы у Энди были какие-то подозрения в отношении Джейкоба.
– Значит, вы не считаете, что Энди что-то подозревал?
– Нет.
– Родной отец мальчика, который прожил с ним всю жизнь? И ни о чем не догадывался?
Даффи пожал плечами:
– Ну, стопроцентно утверждать этого не могу. Но я так думаю.
– Как можно прожить рядом с ребенком четырнадцать лет и почти ничего о нем не знать?