— Для чего это ему могло понадобиться?
— Это непонятно. Встреча с ним у меня была довольно оригинальная. Почему он подошел именно ко мне — затрудняюсь сказать. Может быть, ему рассказал кто-то о моих выступлениях на митингах и по радио, о моей работе во время сбора подписей под Воззванием. Не знаю. Во всяком случае, он решил поговорить именно со мной. Позавчера, когда я вечером не спеша возвращался из клиники к себе домой, на бульваре Олимпик меня догнал и пошел рядом со мной среднего роста, прилично одетый джентльмен. «Моя фамилия Питерсон, — сказал он, не поворачивая ко мне лица, — ради бога, не обращайте на меня внимания — за мной следят. Я руковожу работами там, на скале. Я знаю вас — вы доктор Мирберг. Мне нужно сообщить вам нечто чрезвычайно важное. Двадцать третьего, в одиннадцать вечера, у гостиницы „Эль Ритцо“.» Он проговорил это быстро, но очень отчетливо, ускорил немного шаг и, не оборачиваясь ко мне, прошел вперед. Я тоже не прибавил шага и продолжал идти все так же медленно. Когда он порядком обогнал меня, я заметил, что за ним и в самом деле неотступно следует пара ребят, смахивающих на джименов. Вот и все, что я могу сказать, Генри, о своей встрече с Питерсоном.
— Занятно, док. Значит, сегодня в одиннадцать вы хотите с ним встретиться?
— Хочу и встречусь непременно.
— Это еще нужно нам обсудить.
— То есть, как это «нам обсудить?» — побагровел доктор Мирберг.
— Не обижайтесь, док. Нам нужно все это обсудить с Вилли и Хэтчисоном. Мы должны предусмотреть все, чтобы с вами ничего не стряслось.
— Глупости! — пробурчал доктор.
На веранду поднялся утомленный, разморенный жарой Уорнер.
— А, Вилли! Ну как, Антонио не обманул? Действительно приезжали с судна?
— Да, Генри, это в самом деле был моряк с советского корабля, — ответил Уорнер, присаживаясь к столику. — Они на днях попали в шторм. Их немного потрепало и в лаборатории разбилось несколько очень нужных им радиоламп.
— В лаборатории?
— Это океанографическое судно, — пояснил Уорнер, — они проводят какие-то исследования в Атлантике. Ну вот, молодого помощника капитана направили в наш городок узнать, нельзя ли здесь достать лампы. В магазине их не оказалось, он зашел и к нам в мастерскую. Им нужны лампы типа РХ-29-8. У нас ведь нет таких. Я, к сожалению, ничем не мог ему помочь.
— Он отправился к себе на корабль?
— Да, ему больше ничего не оставалось. От мастерской он пошел прямо в порт. — Уорнер обернулся в сторону моря. — Смотрите, вон их моторка.
Моторка вышла из бухты и взяла курс на стоящий на рейде корабль. Все трое провожали взглядом удалявшихся от Порто-Санто советских моряков. На полпути моторка начала разворачиваться влево.
— О, да они никак возвращаются!
— Нет, не похоже. Смотрите, они сделали полный круг и снова забирают влево.
Все трое подошли к перилам веранды и стали пристально всматриваться в танцующую на спокойных водах моторку. Она делала все новые и новые круги, шла вихляя, как будто лишенная управления.
— С моторкой что-то произошло!
— Ты думаешь?
— Уверен.
— Да, похоже на это.
— Смотрите, смотрите! От корабля отвалила шлюпка. Они на веслах идут на помощь катеру.
— Впечатление такое, что они стараются поймать его.
— Позвольте, я что-то не вижу, есть ли в моторке люди.
— Ну, знаете, доктор, даже при вашей дальнозоркости отсюда этого не увидать.
— Шлюпка поймала моторку!
— Да, да. Эх, жаль, нет бинокля. Интересно, что там делается?
— Мне кажется, они буксируют ее к кораблю.
— Нет… а впрочем, действительно, они ее тянут по направлению к кораблю.
— В моторке, наверное, что-нибудь сломалось.
— Да, видно, что-нибудь случилось с рулевым управлением.
— Теперь, кажется, все будет в порядке: они подтащили ее к кораблю.
— Ну и прекрасно, а то я уже начал беспокоиться о моряках. Очень приятный человек молодой капитан. Мы с ним немного побеседовали. Он назвал мне свою фамилию — То-ло… Толок… Нет, — улыбнулся Уорнер, — выговорить не берусь: фамилия невозможная, а человек симпатичный…
Доктор рассказал Уорнеру о встрече с Питерсоном, и все принялись обсуждать, что предпринять в дальнейшем.
— Прежде всего, мы сегодня проверим, имеют ли отношение эти тревожные сигналы, — Уорнер указал на прибор, — к тому, что делается там, на скале.
— Ты так надеешься на Питерсона? — не без иронии спросил Бланк.
— Нет, я надеюсь на нашего Нормана.
— Нормана?
— Да, мы проверили его на практической работе. Он действительно человек честный и преданный. Не правда ли?
— О, несомненно, Норману можно многое доверить и многое поручить. Но чем он может помочь в данном случае?
Уорнер взял в руки индикатор и посмотрел на плафончик.
— Мигает. Мигает ведь все время! Если прав Крайнгольц, друзья, то, значит, на скале стоят генераторы, излучающие потоки губительных электромагнитных волн.
— Но как это проверить?
— По-моему, есть только один способ. Надо сделать так, чтобы излучатели на полчасика прекратили работу и посмотреть, будет ли продолжать мигать индикатор.
— А ведь это было бы здорово! Не правда ли, доктор?
— Здорово-то здорово, но кто это может сделать?
— Норман, — твердо сказал Уорнер.
Доктор Мирберг жил в самой центральной части городка, наискосок от гостиницы «Эль Ритцо».
Решили собраться у доктора — у него имелся телефон. Проверку, намеченную Уорнером, удобнее было произвести у него на квартире. Вечером он должен встретиться с Питерсоном около гостиницы.
Бланк явился к Мирберу заранее, а часам к десяти подошел и Уорнер.
— Ну как, Вилли, тебе удалось уговорить Нормана?
— Особенно уговаривать его не пришлось. Он сразу понял и согласился, но…
— Но что же?
— Он получил предписание от дирекции электростанций, что если в период с двадцатого по двадцать пятое сентября по его вине хотя бы на минуту будет прекращена подача электроэнергии на этот объект, он будет немедленно уволен.
— Так значит он…
Уорнер быстро подошел к зазвонившему телефону.
— Да, это я, Уорнер… Привет, Норман!.. Да, да, мы все на месте… Ровно в десять тридцать? Очень хорошо. Ждем, дорогой, ждем!
Уорнер поставил прибор на шаткий столик, пододвинул к нему стулья, все расселись, и он попросил Мирберга погасить в комнате свет. Никто не произносил ни слова.
Плафон прибора вспыхивал мутно-красным светом через каждые десять секунд и погасал. Погасал и вспыхивал с неумолимой точностью. В этой размеренности мигания было что-то неотвратимое, страшное.
В напряженной тишине кабинета время тянулось томительно долго. Казалось, никогда не окончится это зловещее мигание.
Короткий удар стенных часов заставил вздрогнуть каждого и насторожиться еще больше: перестанет мигать или нет?
Зазвонил телефон. Уорнер взял трубку и приглушенно спросил:
— Кто звонит? А, это ты! Я слушаю… Спасибо, товарищ Норман!
Приборчик мигнул еще три раза и погас.
Тишина. Время тянется медленно. Три пары глаз напряженно всматриваются-в темноту.
Вспышки не повторяются.
Проходит пять, десять минут. Уорнер встает, осторожно пробирается к телефону и вызывает электроподстанцию.
— Норман?.. Что, что? За это время уже успели звонить от дирекции?.. Хорошо. Давай!
Плафончик вспыхивает вновь и угасает. Через десять секунд новая вспышка и сигналы о бедствии уже не прекращаются.
— Теперь многое ясно, — тихо говорит Бланк.
— Многое? — переспрашивает Уорнер, зажигая свет в комнате. — Ясно только одно — надо начинать борьбу!
— Мне, кажется, пора, — засуетился доктор, посмотрев на часы. — Вы подождите меня здесь. Я вернусь и расскажу о Питерсоне.
— Хорошо, если бы Питерсон согласился придти сюда и побеседовать с нами со всеми.
— Не думаю, что он на это отважится. Пригласить — приглашу. Я пошел.
— Идите, док. Наши ребята будут неподалеку от вас на всякий случай. Я очень прошу вас — будьте осторожны. Мы не знаем, с кем имеем дело. Желаю вам успеха.
Доктор вышел. Уорнер устало опустился на диванчик, продолжая молча пристально смотреть на не перестававший мигать приборчик.
— Что же предпримем, Вилли?
— Надо собраться с мыслями, обсудить все. А пока что мне кажется совершенно необходимым в первую очередь найти Крайнгольца.
— Он пропал?
— Не знаю. Я получил письмо из Гринвилла. Это ответ на мою телеграмму. В письме сообщают, что мистер Крайнгольц больше не проживает в Пейл-Хоум — выбыл в неизвестном направлении.
Друзья продолжали обсуждать создавшееся положение.
Отсутствие доктора еще не успело вызвать беспокойства, как он шумно вошел в квартиру.
— Друзья! Питерсон убит!
— Убит?
— Кем?
Доктор грузно опустился на стул и вытер платком лоб.
— Я прохаживался у входа в гостиницу, как было условлено, и ровно в одиннадцать увидел подходившего ко мне Питерсона. Он, как и в первый раз, не обернулся ко мне и только на ходу бросил: «Пойдемте». Мы свернули в боковой переулочек и стали подниматься к Мексиканскому рынку. В темном переулке, казалось, никого не было, и Питерсон снова сказал, что хочет сообщить мне нечто очень важное. Я предложил ему пройти сюда, но он не согласился. Питерсон сказал, что это может быть обнаружено теми, кто следит за ним. «Мне, кажется, — продолжал он, — удалось уйти от своих охранников. Не будем терять время». Вдруг раздались выстрелы.
— Откуда?
— Вы же знаете, какая непроглядная тьма в этом переулке. Питерсон шел справа от меня, ближе к домам. Из ворот выскочил кто-то и разрядил свой револьвер в Питерсона. Подбежали наши ребята. Они испугались, не попало ли и мне, но я их успокоил и Смидт с Хэтчисоном бросились искать этого типа. Бесполезно, конечно.
— Ну, а Питерсон?
— Он еще жил несколько минут. Он открыл глаза и узнал меня, как видно. «Не надо, — говорит, — доктор. Со мной все. Меня послал Эверс… Майкл Эверс… 128, Брод-стрит, Нью-Йорк».