- Очень жаль, сэр, у вас была куча неприятностей в. Пейл-Хоум, продолжал Хьюз, изо всех сил стараясь выполнить совет хозяина.
- Мне сказали, Фрэнк, что вы приняли во мне участие и благодаря этому я на свободе.
- Пустяки, сэр. Я здесь, собственно, ни при чем. Если бы не мистер Эверс, я ничего не смог бы поделать.
- Мистер Эверс? - переспросил Крайнгольц, вспоминая, где слышал это имя.
- Да, мистер Эверс, известный радиофизик. Это мой патрон теперь. Я у него стал работать после того, как покинул Пейл-Хоум. Он узнал о том, что вас постигло несчастье, и предложил свою помощь.
- Мне, право, неловко, Фрэнк. Выходит, я обязан своим временным освобождением совершенно незнакомому человеку.
- Эверс всю жизнь помогает попавшим в беду изобретателям, - усмехнулся Хьюз. - Мистер Эверс просил меня передать вам, что он будет рад видеть вас у себя в Вестчестере.
Хьюз проехал с Крайнгольцем до отеля «Билтмор», любезно пожелал ему хорошо отдохнуть после дороги и спросил, не согласится ли он завтра поехать с ним в Вестчестерские лаборатории. Крайнгольц охотно согласился.
Его не покидала возникшая еще во время разговора с шустрым адвокатом настороженность. Несмотря на то, что Хьюз своим поручительством оказал ему огромную услугу, родившееся в Пейл-Хоум неприязненное чувство к молодому инженеру все еще владело Крайнгольцем.
В машине оба молчали, Хьюз уткнулся в цветастый «Америкэн кеннел газетт», а Крайнгольц не переставая думал о стремительных событиях последних дней.
Позади остался Бронкс, и шоссе потянулось на север вдоль полноводного широкого Гудзона. За окном проплыли небольшие пригородные местечки, усадьбы фермеров. Местность стала холмистой. Гудзон нес свои спокойные воды, пробираясь между высокими берегами к океану. Машина свернула с шоссе влево и, въехав в долину между двумя холмами, вскоре остановилась у двухэтажного оштукатуренного здания в стиле Новой Англии. В непосредственной близости от основного здания лабораторий высился корпус высоковольтной подстанции, находились мастерские, а ближе к холму, в тени огромных каштанов, виднелся ряд коттеджей, предназначенных для служащих.
В вестибюле Крайнгольц увидел быстро спускавшегося к нему навстречу Эверса и вспомнил, наконец, откуда ему известно это имя.
- Я очень рад снова вас увидеть, мистер Крайнгольц, - приветливо заговорил Эверс, протягивая ему свою полную теплую руку, - мы ведь встречались с вами, если не ошибаюсь, в «Радиофизик корпорэйшн».
- Совершенно верно, мистер Эверс, я обращался к этой фирме со своими предложениями.
- Да, да, а я тогда консультировал у них. Все это было давненько. Многое изменилось с тех пор, мистер Крайнгольц, многое. Я очень рад вас принять у себя, мистер Крайнгольц. Мистер Хьюз, попросите, пожалуйста, Стилла подать нам кофе.
Эверс пригласил гостя пройти в кабинет.
Кабинет был обставлен Строго и со вкусом. В нем не было ничего лишнего, бросающегося в глаза, все говорило о привычке хозяина к удобствам и о том, что он проводит здесь немало времени. Эверс предложил Крайнгольцу кресло возле курительного столика, подал сигары и повел разговор не спеша, задушевно.
- Мне рассказали, мистер Крайнгольц, о большом несчастье, которое вас постигло. Вы потеряли друга, в огне погибли ваши лаборатории. Я представляю, как вам было тяжело перенести все это, а в довершение всего… - вздохнул Эверс, приготовляя сигару.
- А в довершение всего меня обвинили в убийстве и бросили в тюрьму.
- Ужасно!
От всей фигуры Эверса, облаченной в безукоризненного покроя темный костюм с узенькой светлой полосочкой, от его свежего румяного лица веяло участием и доброжелательностью. Крайнгольц впервые за последние дни почувствовал некоторое облегчение. Ему было приятно участие этого достойного, приветливого джентльмена.
- Я весьма признателен вам, мистер Эверс, за ваше поручительство, но, должен сказать, мне трудно решиться принять от вас эту помощь. Вы так мало знаете меня и вдруг согласились взять на себя такую ответственность.
- Это объясняется довольно просто, дорогой коллега. У нас с вами общие враги.
- Вот как?
- Да, мистер Крайнгольц, за тайной проводимых вами опытов охотились те же люди, которые в течение порядочного времени не дают спокойно проводить изыскания в моих лабораториях.
- Вот как! Я, конечно, не знал об этом, как и о том, над чем, собственно, вы работаете.
Подали кофе. Эверс предложил его гостю, взял в руки чашечку, откинулся в кресле и, отпивая маленькими глотками ароматный напиток, продолжал:
- Я поставил перед собой задачу создать аппаратуру, которая могла бы в какой-то мере обезопасить мир от открытий, подобных вашим, мистер Крайнгольц.
- Обезопасить?! - Крайнгольц быстро поставил на столик чашечку, расплескав кофе, и почти с испугом посмотрел на Эверса. - Вы говорите: обезопасить мир от моих открытий?
- Я сказал - от открытий, подобных вашим, - уточнил Эверс. - Да, именно обезопасить, если это только удастся, конечно. А чему вы так удивляетесь?
Крайнгольц успел взять себя в руки, иронически сощурил глаза и спросил у Эверса:
- А разве вам известно, над чем я работал в Пейл-Хоум, мистер Эверс?
- В Пейл-Хоум? - сделал удивленное лицо Эверс. - О, нет, к сожалению, об этом я ничего не знаю. Я говорю не о Пейл-Хоум, мистер Крайнгольц, а о Браунвальде.
Эверс зажег спичку и, поднося ее к сигаре, покосился на Крайнгольца, наблюдая за произведенным впечатлением. Крайнгольц взял чашечку, снова поставил ее на стол и мельком взглянул на пытливо рассматривающего его Эверса.
- По долгу службы, - спокойно продолжал Эверс, - я занимался расследованием дел, некогда творившихся в Браунвальде. Мне стало известно, что вы тоже были причастны к ним. - Эверс сделал паузу и продолжал вкрадчиво, проникновенно: - Но, может быть, это и не так, мистер Крайнгольц, может быть, это неверные слухи. Я не знаю. Да и поверьте, не очень интересуюсь всем этим. Меня как ученого тревожит другое. Открытие метода воздействия лучистой энергии на процессы, протекающие в живых организмах, может привести человечество к неисчислимым бедствиям. Вы это знаете не хуже меня, мистер Крайнгольц. Я счел своим долгом, своей обязанностью ученого дать миру средство, могущее предотвратить эти бедствия. Это трудно, очень трудно. Трудно не только по технике дела, но и потому, что есть люди, которые мешают мне, которые заинтересованы в том, чтобы это открытие использовать в качестве нового губительного оружия.
- Мистер Эверс, значит, вы, - голос Крайнгольца задрожал, - значит, вы работаете над тем, чтобы создать защитную аппаратуру?
- Вам это, наверное, крайне неприятно, мистер Крайнгольц, не правда ли?
- Неприятно? Мне?
- Я так думаю. Ведь это прямо противоположно тому, чем вы занимались в Браунвальде.
- В Браунвальде, в Браунвальде! - с тоской и досадой воскликнул Крайнгольц. - Проклятые черные дни, они всегда будут омрачать мое существование.
- Значит, вы действительно были причастны к браунвальдскому делу?
- Как вам сказать, это было… Впрочем, если позволите, я начну с начала.
- Я с удовольствием выслушаю вас, мистер Крайнгольц.
- Много лет тому назад я был увлечен интересными перспективами, которые открывала передо мной такая новая и интересная наука, как радиофизиология. Мне удалось сделать открытие, позволившее проникнуть в тайну многих процессов в живых клетках. Судьба столкнула меня с крупным физиологом, профессором Отто Кранге. Работая вместе с ним, мы все глубже проникали в самую сокровенную тайну природы - в тайну мозговой деятельности человека. Да, это было хорошее время! Время, когда я думал, что сделанное мною открытие принесет огромную пользу человечеству. Я был достаточно наивен. Непростительно не понимать, что заправлявшие в то время Германией нацисты вовсе не были заинтересованы в этом. Но это, кажется, довольно неплохо понимал Отто Кранге.
Крайнгольц помолчал, собираясь с мыслями, а Эверс вспомнил оценку, которую в свое время дал профессор Крайнгольцу: «он всегда был плохим немцем».
- Тогда Кранге, - продолжал Крайнгольц, - занялся радиогипнозом.
- Радиогипнозом? - усмехнулся Эверс.
- Да, его обуяла бредовая идея радиовнушения нацистских убеждений всему миру.
- Как вы сказали? - рассмеялся Эверс. - Нацистских убеждений. - Эверс хохотал от души: он вспомнил свой разговор с Кранге в уютном домике близ Неешульце. - Извините меня, мистер Крайнгольц, я перебил вас, но ведь это, право, смешно.
- Что поделаешь, таковы были сумасбродные идеи выживающего из ума старого физиолога. Его девизом было: «Властелинами мира станут те, которые сумеют управлять мыслями всего мыслящего». Он, видите ли, хотел заставить человечество мыслить так, как это будет угодно арийской расе.
- Ведь это действительно какой-то бред.
- Бред, конечно, но наци в предчувствии своей гибели хватались за все.
- Вы, мистер Крайнгольц, были социал-демократом или коммунистом?
- Нет, мистер Эверс, меня никогда не интересовала политика, но погубивших Германию нацистов я всегда ненавидел.
- Гм, наци… Наци, конечно… Впрочем, я тоже далек от политики. Так вы находите, что профессор Кранге не такой уж видный физиолог, каким его принято было считать?
- Нет, почему же, я только нахожу маниакальным бредом его идею о радиогипнозе, но вместе с тем нельзя не признать, что он был, несомненно, талантливым экспериментатором. Он обладал глубокими познаниями как патологоанатом, ну, а нейрохирургические операции проводил блестяще. В моих работах в Пейл-Хоум мне как раз недоставало такого специалиста, как профессор Кранге.
Крайнгольц спохватился, подумав, что, пожалуй, напрасно все-таки заговорил о своих работах в Пейл-Хоум, и поспешил добавить:
- Я немного отвлекся, мистер Эверс. Итак, работая с Кранге, я считал, конечно, его идеи абсурдными, мне претило, что нацисты пытаются сделанное нами открытие использовать в своих агрессивных целях, но самым страшным был для меня Браунвальд. Свои работы я проводил в Берлине, а о Браунвальде только слышал, и когда попал туда, когда узнал, что Кранге на «объекте 55» экспериментирует над мозгом живых людей, я уже не мог сотрудничать с ним. При первом же удобном случае я покинул этот институт безумия.