[315]. Единственное отличие состояло в том, что пациенты, казалось, начинали хуже справляться с некоторыми когнитивными задачами[316]. И только изобретательные эксперименты Роджера Сперри и его коллеги Майкла Газзаниги показали, что операция имела весьма серьезные последствия.
Рассказ о разделенных полушариях у людей стоит начать с описания предшествующих опытов на животных. В лаборатории Сперри ученые исследовали процесс обучения кошек и обезьян, которым перерезали не только мозолистое тело, но и хиазму – перекрест зрительных нервов. При этом каждое полушарие стало получать зрительную информацию только от одного глаза. Животным закрывали один глаз и обучали их выбирать один из двух представленных символов. После обучения кошкам и обезьянам предстояло продемонстрировать освоенный навык, используя другой глаз. Обычные животные сразу справились с подобным заданием. Тогда как обезьянам и кошкам с разделенными полушариями пришлось обучаться заново[317].
У людей при разделении полушарий перекрест зрительных нервов сохранялся, так что оба полушария продолжали получать информацию от обоих глаз. Однако наше зрение устроено так, что изображения, попавшие в самые периферийные части зрительного поля, передаются в мозг перекрестно. Правый край зрительного поля доступен только левому полушарию, а левый край – только правому.
Если пациент с разделенными полушариями сфокусируется на точке, а затем ему очень быстро покажут два изображения на периферии слева и справа от нее (в левом и правом полях зрения), то он скажет, что видел лишь одно. Это связано с тем, что у большинства людей только в левом полушарии находится речевой центр, позволяющий говорить. И “говорящее” полушарие видело только одну картинку, а о второй не знало.
Правое полушарие, как правило, не владеет речью, но может отвечать на вопросы, указывая левой рукой на одно из предложенных экспериментатором слов, или картинок, или предметов. Используя такой подход, экспериментатор может общаться с полушариями пациента поочередно. Если картинку сначала показать правому полушарию, а затем левому, пациент скажет, что видит картинку впервые. Изображения в подобных экспериментах нужно показывать быстро, поскольку глаза постоянно анализируют окружающее пространство с помощью быстрых движений, саккад, а значит, то, что находится в левом и правом полях зрения, может меняться.
Самый знаменитый пример, демонстрирующий мышление людей с разделенными полушариями, – эксперимент с курицей и домиком в заснеженном поле. Пациенту предлагался набор изображений, из которых он должен был выбрать те, что ассоциируются у него с ранее увиденной картинкой. “Говорящее” полушарие, которое видело куриную ногу, выбрало курицу. Второе полушарие видело снег и выбрало лопату. Когда пациента спросили, почему он выбрал лопату, речевое полушарие ответило, что лопата нужна для уборки курятника, ведь про снег оно ничего не знало. Подобные попытки рационально объяснить свой выбор наблюдались и в других похожих задачах на поиск ассоциаций.
В другом эксперименте пациентам одновременно показывали два разных знака: в левом поле зрения – доллара, а в правом – вопроса. Затем ученый просил пациентов нарисовать левой рукой, не глядя, увиденную картинку. Испытуемые изображали знак доллара. Когда их спрашивали, что же они нарисовали, они отвечали: “Знак вопроса”.
Еще больше впечатляют исследования тактильных ощущений пациентов. Испытуемые держали предмет левой рукой, но их “говорящее” полушарие этого не осознавало. Они не могли назвать предмет. Через некоторое время им вручали мешок и просили найти в нем на ощупь нужный предмет среди многих других (все той же левой рукой). Сначала участники эксперимента говорили, что не справятся с заданием: “Я не могу работать этой рукой”, “Я ничего ей не чувствую”, “Я не получаю сигналов от руки”. Тем не менее, к собственному удивлению, они безошибочно находили нужный предмет. Когда их спрашивали, как им это удалось, они отвечали: “Ну, я просто угадал” или “Наверное, я сделал это неосознанно”. Отыскать в мешке правой рукой то, что ранее держала левая, они не могли.
В другом эксперименте испытуемым давали два разных предмета, по одному в каждую руку, а затем прятали в куче других. Требовалось найти исходные предметы на ощупь. Все выглядело так, словно каждая рука независимо искала свой предмет. Если испытуемые брали искомую вещь не той рукой, находка отбрасывалась.
Сохранились видеозаписи некоторых ранних экспериментов Сперри и Газзаниги[318]. На одной из них пациенту предлагают собрать изображение из четырех кубиков. Он легко справляется с заданием левой рукой. Выполнить ту же задачу правой рукой у него не получается, он даже не может собрать четыре кубика в квадрат (левому полушарию, по-видимому, хуже дается анализ пространственной ориентации объектов). В определенный момент левая рука пациента пытается прийти правой на помощь, и ему приходится сесть на нее, чтобы она не вмешивалась. Наконец, мужчине предлагают выполнить задание обеими руками, и возникает конфликт: конечности действуют крайне несогласованно, отбирают друг у друга кубики.
Еще одну видеозапись Газзанига демонстрирует на своих лекциях[319]. Экспериментатор показывает пациентке с разделенными полушариями один палец в одном поле зрения и два пальца в другом.
– Сколько пальцев вы видели? – спрашивает ученый.
– Один, – отвечает пациентка.
– А можете показать руками, что вы видели?
И пациентка показывает два пальца на одной руке и один на другой. “Я этого не видела, но сделала”, – цитирует Газзанига слова женщины.
Сейчас страдающим эпилепсией уже не разрезают мозолистое тело: появились хорошие лекарства и надежные методы, позволяющие точно определить и удалить очаг приступов. Поэтому ученые потеряли возможность исследовать столь интересных пациентов. Люди с разрезанным мозолистым телом, которых ранее изучали нейробиологи, уже состарились, а некоторые и вовсе умерли – следовательно, воспроизводить и продолжать эксперименты в этой области довольно сложно. Однако то, что уже удалось узнать, позволяет по-иному взглянуть на человеческий мозг, который пытается построить согласованную картину мира невзирая ни на что: будь то повреждение важных его областей или присутствие второй “личности”, принимающей собственные решения.
Иллюзии контроля или его отсутствия свойственны и совершенно здоровым людям. В 1998 году в журнале Neuropsychologia вышла весьма любопытная статья[320]. Испытуемые рисовали стилусом линию на горизонтально расположенном графическом планшете. Планшет был скрыт из вида зеркалом, отражающим экран компьютерного монитора. Добровольцы не видели своей руки – только курсор в зеркале. Иногда программа отклоняла траекторию курсора на десять градусов от реального направления движения руки. Испытуемые, сами того не замечая, компенсировали это смещение. Причем ошибочно полагали, что траектория движения руки оставалась прямой линией.
Подобные несоответствия между восприятием собственных действий и реальностью создают огромный простор для иллюзий, которые зачастую интерпретируются человеком как паранормальный опыт.
В романе Агаты Кристи “Загадка Ситтафорда” группа людей решает провести спиритический сеанс со столоверчением. Во время сеанса дух подает присутствующим знак о гибели их общего знакомого. Ближайший друг этого человека, обеспокоенный сообщением, решается проведать товарища, несмотря на надвигающийся снегопад. Придя к нему, он обнаруживает, что тот действительно мертв. С точки зрения человека, верящего в духов, эпизод со столоверчением не помогает раскрыть преступление. А вот скептик сразу понимает: среди присутствовавших на сеансе точно был тот, кто знал об убийстве или сам собирался его совершить.
Спиритические сеансы с вращающимися столами легко убеждали и продолжают убеждать людей в существовании потусторонних сил. При желании вы можете испытать это на собственном опыте. Соберитесь с друзьями (желательно не скептиками), положите руки на способный вращаться стол и “вызовите духа” любым способом, который сочтете правдоподобным. Высока вероятность, что стол начнет крутиться. В свое время сеансы столоверчения служили оригинальным и довольно популярным способом провести любовное свидание.
Исследованием феномена столоверчения занимался физик Майкл Фарадей. У него сложилось впечатление, что участники подобных спиритических сеансов искренне убеждены в том, что непричастны к вращению стола. Ученый придумал способ проверить, так ли это[321].
Фарадей склеил кончики нескольких кусков картона вязкой субстанцией из воска и скипидара и разместил эту конструкцию на столе. Медиумы клали руки сверху на картон и устраивали сеанс. Если бы стол вращался сам, то участники сеанса тормозили бы его руками, а картонки сместились бы друг относительно друга в сторону, противоположную направлению вращения. Однако Фарадей обнаружил, что руки медиумов забегали вперед, опережая вращение стола, то есть толкали его.
Далее Фарадей использовал динамометр – прибор для измерения силы. Одним концом он прикрепил его к столу, а другим – к картонке под руками медиумов. Шкала динамометра находилась перед глазами участников сеанса, поэтому они замечали движение своих рук и прекращали его. В таких условиях стол не вращался.
Столоверчение – одна из множества практик, основанных на идеомоторных актах, то есть мышечных сокращениях, возникающих, когда мы о них думаем. Термин “идеомоторный феномен” в 1852 году предложил английский физиолог Уильям Карпентер[322]. Ученый использовал его для объяснения лозоходства – поиска скрытых объектов с помощью особых палочек. Французский химик Мишель Шеврёль предложил похожую гипотезу, чтобы объяснить, почему маятник в руках у участников спиритических сеансов начинает раскачиваться. Эксперименты Шеврёля показали, что колебания маятника возникают, если просто их себе представить: все дело в неосознанных сокращениях мышц